Климентий Минц - Тайна покинутого корабля. Тетрадь третья

— О чём же они говорили? — нетерпеливо перебил юнгу Дик Сэнд.

— Есть доложить! Всего несколько слов. Но зато каких! «Тайна покинутого корабля. Борт «Марии Целесты». Ждать невозможно. Немедленно в путь».

— Умоляю вас, милейший Максимка, припомните, может быть, вы слышали, куда именно они направились? — спросил взволнованный Гулливер.

— Есть доложить координаты! Они говорили: девятнадцать градусов южной широты. Сто сорок семь градусов восточной долготы. Тихий океан. Вблизи острова Таити.

— Спасибо за службу, юнга, — прочувственно сказал капитан корвета.

— Рад стараться! Разрешите быть свободным?… — отрапортовал Максимка, закрывая за собой переплёт «Морских рассказов» Станюковича.

— Скорее в путь, капитаны. Поспешим к острову Таити на всех парусах! — воскликнул пятнадцатилетний капитан.

В этот момент в раскрытое окно с громким гоготаньем влетела стая диких гусей, волоча за собой на постромках улыбающегося барона Мюнхаузена. Освободившись от верёвок, знаменитый «поборник истины» поправил камзол и съехавшую набок треуголку.

Он пронзительно свистнул, и птицы, обогнув люстру, гуськом вылетели из кают-компании.

— Откуда вы прибыли, достопочтенный барон? — любезно осведомился Гулливер.

— Я был в гостях у Оленьки, ученицы пятого «Б». Ужасные затруднения. Она меня не выпускала из рук и лёжа в постели любовалась цветными картинками. Поэтому и пришлось несколько задержаться. Но как только девочка уснула, я улетел на моей всемирно известной гусиной запряжке. Итак, я здесь. Где председательский молоток?

— Заседание ещё не началось, дорогой барон, — пояснил Гулливер. — Дело в том, что наши друзья, не дождавшись нас, отбыли в таинственное путешествие.

Мюнхаузен был искренне возмущён.

— Ах, так! Без меня? Это всё происки Тартарена! Он с момента своего выхода в свет завидует моему успеху.

Откровенно говоря, на сей раз Мюнхаузен не очень уклонился от истины. Тартарен действительно ему всегда завидовал. Толстяка частенько мучила мысль, что он лишь порождение фантазии писателя Альфонса Доде и никогда не существовал в действительности. А ведь барон Мюнхаузен, как отлично известно всем друзьям нашего клуба, — это историческое лицо. Кто из школьников не знает, что на свете жил-был настоящий барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхаузен — саксонский дворянин? Два с половиной века назад он побывал в России и, вернувшись домой, начал плести всякие небылицы в кругу своих друзей. Впрочем, это случалось и со многими другими иностранцами в разные времена.

Рассказы Мюнхаузена привлекли большое внимание, и двенадцать писателей сочинили о нём книги. Но лучшей была книга немецкого писателя Распэ «Приключения Мюнхаузена». Её сила в том, что она блестяще высмеивает ложь и пробуждает в читателях драгоценное чувство фантазии.

Это чувство будит живую мысль и помогает человечеству двигаться вперёд. Старая сказка о ковре-самолёте ведь тоже не более чем фантазия, но какой лётчик или космонавт не слыхал её в детстве? И разве, сидя у голубого экрана телевизора, мы не вспоминаем порой сбывшуюся сказку о волшебном зеркальце? Сказочные сапоги-скороходы делали всего семь миль в час, то есть немногим более одиннадцати километров. А современный гоночный автомобиль развивает скорость до тысячи! И полёты барона Мюнхаузена верхом на ядре кажутся черепашьими бегами по сравнению с космическими полётами.

Но вернёмся к событиям, происходившим в библиотеке в тот достопамятный вечер. По приказу капитана корвета «Коршун» с книжных страниц выплыл его корабль. Были поставлены все паруса, и «Коршун» быстро двинулся вперёд, рассекая носом зеленоватые волны с белыми барашками.

— Куда мы держим курс? — поинтересовался барон.

— На поиски шхуны «Мария Целеста». В Тихий океан, — ответил Дик Сэнд, развёртывая карту.

Барон наморщил лоб, что-то припоминая.

— Тихий? А я бы предложил отправиться в Великий океан.

Раздался общий смех. Только Гулливер сохранял полную невозмутимость…

— Любезный друг, вы, очевидно, несколько забыли школьные уроки географии. Впрочем, это было так давно, что я вас не упрекну. Но, чтобы восстановить истину, я вам напоминаю. Великий, или Тихий, — это два названия одного и того же океана. И оба они не вполне точны. Было бы справедливо заметить, что этот океан является не Великим, а Величайшим. Судите сами, его водная поверхность вместе с морями составляет около ста восьмидесяти миллионов квадратных километров, то есть половину всего Мирового океана. Кроме того, Тихий океан самый глубокий. В нём обнаружены подводные пропасти глубиной свыше одиннадцати километров. Я имею в виду Марианскую впадину. Как известно всем, кто имел в школе не ниже тройки по географии, она простирается к востоку и югу от Марианских островов, в западной части Тихого океана. В этом океане больше воды, чем в Атлантическом, Индийском, Северном Ледовитом и Южном Ледовитом, вместе взятых. Теперь поговорим об его втором названии — Тихий океан. Кто из моряков не знает о страшных тайфунах, о коварных течениях, о внезапных бурях и свирепых многодневных штормах, которые составили мрачную славу так называемого Тихого океана?… Впрочем, вначале он был назван Южным морем. Это название было ему дано испанским завоевателем Васко Нуньесом Бальбоа, который первым увидел берега неведомого европейцам океана в 1513 году. Через семь лет морская экспедиция во главе с выдающимся португальским мореплавателем Фернаном Магелланом, обогнув южную оконечность Америки, открыли путь из Атлантики в Южное море. Суда первых кругосветных путешественников были основательно потрёпаны штормами Атлантики… Но вот они прошли пролив, названный именем Магеллана. Перед ними открылся необъятный океанский простор.

Экспедиция пересекла огромный океан и за два года ни разу не попала в бурю. Немудрено, что Магеллан и его спутники назвали этот океан Тихим.

В этот вечер Тихий океан вполне оправдывал своё обманчивое название. Корвет «Коршун», подняв брамселя и бом-брамсели, шёл по заданному курсу к острову Таити в поисках злополучной шхуны «Мария Целеста». Даже в сильные подзорные трубы капитаны не могли заметить ни дымка, ни паруса. В этой уединённой части Тихого океана вообще было мало надежды встретить какое-либо судно, а тем более корабль, покинутый командой.