Ирина Балина - Крот Филипп и мышка По

© Балина Ирина, 2014

© Мартьян Анастасия, иллюстрации, 2014

© Owl Winter, оформление, 2015

Наступила поздняя весна. Снега уже нигде не осталось, земля просохла и нагрелась под солнечными лучами. На деревьях зеленели сочные листья, в ветвях щебетали птицы, радуясь возвращению домой. Под большим старым дубом, настолько старым, что часть ветвей его уже засохла, и настолько большим, что оставшиеся распростёрлись огромной тенистой кроной, за столиком, накрытым белой накрахмаленной скатертью и заставленным всяческими угощениями, завтракало семейство кроликов. Как и любое кроличье семейство, оно было большим и шумным. Папа кролик сидел во главе стола и чинно отхлёбывал чай из большой чашки. Мама крольчиха суетливо подбегала то к одному крольчонку, чтобы вытереть ему нос, то к другому, чтобы промокнуть за ним разлитый чай. А так как крольчат у них было семеро, суетиться ей приходилось бесконечно, и галдёж под деревом стоял ещё тот.

– Мама! Младший отнял у меня пряник! – запищал один из крольчат.

– Не сердись на него, он же маленький, – начинает уговоры крольчиха.

Но рёв поднимается до небес, и маме крольчихе приходится бежать в домик, скрытый в корнях старого дуба, на кухню, чтобы пополнить тарелку с пряниками на столе.

Папа кролик неторопливо разворачивает газету. Он никуда не спешит сегодня, потому что у него выходной.

– Дорога-а-ая! – Зовёт он, слегка оборачиваясь назад. – Здесь полно объявлений. Держу пари, что в ближайшие дни мы начнём переезд.

Крольчиха уже возвращалась из дома, неся тарелку с пряниками.

– Ах, милый… – вздохнула она и опустилась на стул рядом с ним, – ну разве нам действительно нужен новый дом? Ведь дуб ещё не такой старый, как лис уверял. Он был уверен, помнишь? Был уверен и нам доказать пытался, что этой весной листья уже не распустятся больше. Но дерево живёт. И я думаю, будет жить ещё достаточно долго.

– Я люблю этот домик не меньше чем ты, дорогая. Но лис ведь прав. Дом староват, ещё мой прадед вырыл здесь первую норку для своей жены и крольчат. А сейчас, когда нас уже девять, в нём становится тесно.

– Я ни на минуту не сомневаюсь, что ты прав. Просто во мне говорят привычка и страх перемен. Если найдётся подходящий дом, мы все с радостью переедем в него.

Сказав это, крольчиха на секунду замолчала, как будто задумалась, а потом вдруг вздрогнула и вскочила со стула, да так, что папа кролик от неожиданности чуть не опрокинул на себя чашку с чаем.

– Что такое? – медленно проговорил он.

Крольчата мгновенно затихли и испуганно прижали ушки.

– Не знаю… – шёпотом ответила крольчиха, – кажется, будто стул подо мною зашевелился.

Все боязливо перевели взгляд на стул, на котором сидела мама.

– Как только он шевельнётся ещё раз, – тихонько проинструктировал папа кролик, – бежать всем. Я остаюсь, а ты, жена, приготовь что-нибудь потяжелее и подай мне из окна, когда забежишь в дом.

И тут стул зашевелился вновь. Только шевелился, разумеется, не сам он, а земля под ним заходила ходуном.

– Все в дом! – шёпотом скомандовал папа кролик.

Но команды и не потребовалось. Крольчата уже ринулись к двери, а мама крольчиха, убедившись, что все зашли внутрь, унеслась на кухню искать что-нибудь тяжёлое.

В этот момент папа кролик, не выпуская из рук газету, медленно подкрался к кучке земли, которая образовалась под стулом. Кучка продолжала увеличиваться, и вскоре стул упал, а из дыры в земле на его месте показался чей-то нос. У папы кролика подкосились лапы, он больше не смог вынести такого нервного напряжения, когда этот нос ещё и захрюкал.

– Пустые шишки! – воскликнул он, зажмурился и со всего размаху хлопнул по этому носу свёрнутой в рулон газетой, а потом быстро отскочил назад и пригляделся.

Нос на какое-то мгновение исчез из виду, но вскоре вновь появился из дыры в земле. Тогда кролик, набравшись смелости, ринулся запихивать этот подозрительный нос обратно.

– Да что же это? – кряхтел он. – Ну, давай-ка назад, ну, ну… – толкал он его со всей силы.

– Эй, там! – послышался вдруг из-под земли вполне звериный голос. – Может, хватит хлопать меня по носу и пытаться запихнуть обратно? Что если бы я с утра пораньше запер вас дома, подперев снаружи входную дверь?

Кролик остолбенел от удивления. В этот момент крольчиха высунулась из окна, протягивая ему сковороду.

– Нет, нет… – помахал ей кролик, не оборачиваясь. – Тут, кажется, вышла ошибка…

Тон кролика совершенно переменился. Он стал невероятно робким и заискивающим. Тем временем из дыры в земле, неторопливо отряхиваясь и поправляя очки, вылез крот.

– Здравствуйте… – пролепетал кролик и тут же спрятал газету за спину.

– Да уж теперь-то… – пробормотал крот, потирая нос.

– Я очень прошу меня извинить, – заговорил кролик, – мы тут все страшно перепугались. Понимаете? Вы прорыли дыру посреди нашего дворика. Понимаете? Понимаете?

– Понимаю. А вы ходите по моей голове, – грубо буркнул крот себе под нос.

Кролик почему-то тут же посмотрел на макушку крота, как будто ожидал там увидеть одного из своих крольчат.

– Простите, как вы сказали? По голове?

– Именно. И я не жалуюсь. – Ответил крот. Потом он два раза топнул ногой и указал пальцем в землю. – Там.

Кролик выпучил глаза, пытаясь рассмотреть, куда он указывает.

– Там, под землёй. Там я живу. Мой дом под землёй, – растолковал крот.

– Ох, так мы соседи? – полностью растерявшись, спросил кролик.

Кролик уже понял, что сосед его угрюм и неразговорчив, а потому сам же и продолжил диалог: «Позвольте предложить вам присесть». Он поднял с земли упавший стул и пододвинул его к столу, одновременно приглашая крота садиться.

– Я постою, – ответил крот. И кролик подумал бы, что крот просто смутился и отказался из вежливости, если бы тон его не был таким недружелюбным.

– Ах, от чего же? – кролик старался улыбаться кроту совершенно искренне, но всё ещё было видно, что он побаивается его. – Отчего же? Зачем стоять? Прекрасная погода. Садитесь и пейте чай вместе с нами.

– Погода прекрасная, – отозвался крот, изредка бросая на кролика взгляд исподлобья. – В сущности, это вообще первая погода, которую я вижу. Я был некогда предупреждён о том, что лучшее время наверху – это поздняя весна. Тогда и солнце ещё щадит глаза, и воздух полон свежести, и птицы поют особенно красиво. Собственно, ради этого я и вылез. Но первое, что получил, – шлепок по носу. Чего и ожидал, откровенно говоря, идея выйти наверх всегда казалась мне крайне сомнительной.