Арабские сказки - Книга тысячи и одной ночи

"Это не Анис аль-Джалис, которую твой отец купил у меня за десять тысяч динаров?" — спросил он потом, и Нур-ад-дин сказал: "Да".

Тогда посредник отправился к купцам, но увидал, что не все они собрались, и подождал, пока сошлись все купцы и рынок наполнился невольницами всех родов: из турчанок, франкских девушек, черкешенок, абиссинок, нубиянок, текрурок [75] Текрурки — невольницы-мусульманки родом из Текрура (центральной и западной Африки). , гречанок, татарок, грузинок и других. И, увидав, что рынок полон, посредник поднялся на ноги и выступил вперед и крикнул: "О купцы, о денежные люди, не все, что кругло, — орех, и не все, что продолговато, — банан; не все красное — мясо и не все белое — жир! О купцы, у меня эта единственная жемчужина, которой нет цены. Сколько же мне выкрикнуть за нее?" — "Кричи четыре тысячи динаров и пятьсот", — сказал один из купцов, и зазыватель открыл ворота торга четырьмя тысячами и пятьюстами динаров.

И когда он произносил эти слова, вдруг везирь аль-Муин ибн Сави прошел по рынку, и, увидав Нур-ад-дина Али, который стоял в конце рынка, он произнес про себя: "Что это ибн Хакан стоит здесь? Разве осталось у этого висельника что-нибудь, на что покупать невольниц?" И он посмотрел кругом и услышал зазывателя, который стоял на рынке и кричал, а купцы стояли вокруг него, и тогда везирь сказал про себя: "Я думаю, он наверное разорился и привел невольницу Анис аль-Джалис, чтобы продать ее".

"О, как освежает она мое сердце!" — подумал он потом и позвал зазывателя, и тот подошел к нему и поцеловал перед ним землю, а везирь сказал: "Я хочу ту невольницу, которую ты предлагаешь".

И зазыватель не мог прекословить и ответил ему: "О господин, во имя Аллаха!" — и вывел невольницу вперед и показал ее визирю.

И она понравилась ему, и он спросил: "О Хасан, сколько тебе давали за эту невольницу?" — "Четыре тысячи и пятьсот динаров, чтобы открыть торги", — отвечал посредник. И аль-Муин крикнул: "Подать мне четыре тысячи пятьсот динаров!"

Когда купцы услыхали это, никто из них не мог набавить ни дирхема, наоборот, они отошли, так как знали несправедливость везиря. А аль-Муин ибн Сави посмотрел на посредника и сказал ему: "Что же ты стоишь? Пойди предложи от меня четыре тысячи динаров, а тебе будет пятьсот динаров".

И посредник подошел к Нур-ад-дину и сказал ему: "О господин, пропала твоя невольница ни за что!" — "Как так?" — спросил Нур-ад-дин, и посредник сказал: "Мы открыли торг за нее с четырех тысяч пятисот динаров, но пришел этот злодей аль-Муин ибн Сави, который проходил по рынку, и когда он увидел эту невольницу, она понравилась ему, и он сказал мне: "Предложи от меня четыре тысячи динаров и тебе будет пятьсот динаров". Я думаю, он наверное узнал, что эта невольница твоя, и если он сейчас отдаст тебе за нее деньги — будет хорошо: но я знаю — он, по своей несправедливости, напишет тебе бумажку с переводом на кого-нибудь из своих управителей, а потом пошлет к ним, вслед за тобою, человека, который им скажет: "Не давайте ему ничего". И всякий раз, как ты пойдешь искать с них, они станут говорить тебе: "Сейчас мы тебе отдадим", — и будут поступать с тобою таким образом один день за другим, а у тебя гордая душа. Когда же им наскучат твои требования, они скажут: "Покажи нам бумажку", — и возьмут от тебя бумажку и порвут се, и деньги за невольницу у тебя пропадут".

И, услышав от посредника эти слова, Нур-ад-дин Али посмотрел на него и сказал: "Как же поступить?" И посредник ответил: "Я дам тебе один совет, и если ты его от меня примешь, тебе будет полнейшее счастье". — "Что же это?" — спросил Нур-ад-дин. "Ты подойдешь сейчас ко мне, когда я буду стоять посреди рынка, — отвечал посредник, — и возьмешь у меня из рук невольницу и ударить ее и скажешь: "О девка, я сдержал клятву, которую дал, и привел тебя на рынок, так как поклялся тебе, что ты непременно будешь выведена на рынок и посредник станет предлагать тебя!" И если ты это сделаешь, может быть везирь и все люди попадутся на эту хитрость и подумают, что ты привел ее на рынок только для того, чтобы выполнить клятву". — "Вот это правильно!" — воскликнул Нур-ад-дин.

Потом посредник покинул его и пошел на средину рынка и, взяв невольницу за руку, сделал знак везирю аль-Муину ибн Сави и сказал: "О господин, вот ее владелец подходит". А Нур-ад-дин пришел и вырвал из его рук невольницу и ударил ее и воскликнул: "Горе тебе, о девка, я привел тебя на рынок, чтобы сдержать клятву! Иди домой и не перечь мне другой раз! Горе тебе! Нужны мне за тебя деньги, чтобы я стал продавать тебя! Если бы я продал домашнюю утварь, я выручил бы много больше, чем твоя цена".

А везирь аль-Муин ибн Сави, увидав Нур-ад-дина, сказал ему: "Горе тебе, разве у тебя еще осталось что-нибудь, что продается или покупается?" И аль-Муин ибн Сави хотел броситься на него, и тут купцы посмотрели на Нур-ад-дина (а они все любили его), и он сказал им: "Вот я перед вами, и вы знаете, как он жесток!" А везирь воскликнул: "Клянусь Аллахом, если бы не вы, я бы наверное убил его!" И все купцы показали Нур-ад-дину знаком глаза: "Разделайся с ним! — и сказали: — Ни один из нас не встанет между ним и тобою".

Тогда Нур-ад-дин подошел к везирю ибн Сави (а Нур-ад-дин был храбрец) и стащил везиря с седла и бросил его на землю. А тут была месилка для глины, и везирь упал в нее, и Нур-ад-дин стал его бить и колотить кулаками, и один из ударов пришелся ему по зубам, так что борода везиря окрасилась его кровью.

А с везирем было десять невольников, и когда они увидали, что с их господином делают такие дела, они схватились руками за рукоятки своих мечей и хотели обнажить их и броситься на Нур-ад-дина Али, чтобы разрубить его, но тут люди сказали невольникам: "Этот — везирь, а тот — сын везиря. Может быть, они в другое время помирятся, и вы будете ненавистны и тому и другому; а может быть, аль-Муину достанется ваш удар, и вы умрете самой гадкой смертью. Рассудительней будет вам не вставать между ними".

И когда Нур-ад-дин кончил бить везиря, он взял свою невольницу и пошел к себе домой, а что касается везиря, то он тотчас же ушел, и его платье стало трех цветов: черное от глины, красное от крови и пепельное.

И, увидав себя в таком состоянии, он взял кусок циновки и накинул ее себе на шею и взял в руки два пучка хальфы [76] Хальфа — травянистое растение, род ковыля. и отправился и пришел к замку, где был султан, и закричал: "О царь времени, обиженный, обиженный!"

И его привели перед лицо султана, и тот всмотрелся и вдруг видит — это старший везирь! "О везирь, — спросил султан, — кто сделал с тобою такие дела?" И везирь заплакал и зарыдал и произнес: