Марина Аромштам - Плащ крысолова (сборник)

Меня охватила тревога. Вот тут я и вспомнил твои рассказы. Я бросился в хижину и разбудил Сюаньдэ. Я сказал ему: нужно бежать – и как можно скорее. Сюаньдэ не стал со мной спорить. Они с Мэн Цзян кое-как увязали вещи, и мы бросились прочь.

Не мы одни заметили крыс. На дороге с каждой минутой становилось всё больше людей. Мы бежали туда же, куда двигались крысы. Крысиный поток становился всё более плотным. Я боялся, что наступлю на крысу. А Мэн Цзян боялась ещё сильнее.

– Крысы бегут к реке, – сказал Сюаньдэ. – Надо торопиться. Иначе нам не достанется лодки.

– Но у тебя своя лодка, – удивился я.

– Люди больше не будут думать, где чужое, а где своё.

Мы побежали быстрее. Мэн Цзян упала – наступила на крысу. Крысы, которым тоже теперь было тесно бежать, полезли на Мэн Цзян. Мгновение – и её накрыло шевелящейся массой. Мэн Цзян закричала. Я тоже. Я схватил её за руку и сильно потянул, выдёргивая из-под крыс. Мэн Цзян кричала и скидывала крыс. Видимо, крыса, которой сделали больно, укусила её. Мы опять побежали. Сюаньдэ тащил вещи. Он был тёмным от пота. Я поддерживал Мэн Цзян.

Наконец мы добрались до берега. Люди спешно влезали в лодки. Сюаньдэ оказался прав: добежавшие первыми не думали о хозяевах. Возле одной из лодок затеяли драку. Однако нам повезло. Мы нашли свою лодку. Это была хорошая, прочная лодка. И довольно вместительная. Какая-то женщина с маленьким сыном металась по берегу. Никто не хотел её брать. Она бросилась к нам, умоляя спасти. Сюаньдэ кивнул, и я помог ей забраться. Кто-то увидел наше добросердечие и тоже бросился к нам. Но Сюаньдэ уже оттолкнул нашу лодку. Он сказал, что больше мы никого не возьмём – лодка уже перегружена. Люди громко кричали. Мэн Цзян зажала уши. Я решил не смотреть в сторону берега.

Сюаньдэ быстро грёб к середине реки. Плеск воды, раздражаемой вёслами, почти оглушал нас в ночной тишине. А тишина становилась всё более невыносимой. И вот в ночной тишине послышался низкий пугающий звук. Сюаньдэ крепче сжал весла.

– Драконы вступили в битву, – прошептал он одними губами. – Они сотрясают землю.

И тут случилось нечто невероятное. Плотный крысиный поток, до этого двигавшийся по берегу, вдруг развернулся, и крысы бросились в воду. Прибрежная полоса в одно мгновение стала серой. Подземный толчок породил высокую волну.

– Держитесь! – закричал Сюаньдэ, пытаясь развернуть лодку против волны, чтобы нас не перевернуло.

Я успел заметить, как крыс подбросило на волне, а затем швырнуло вниз. Все мы охнули. Я испытал невольное сострадание. Сколько же их утонуло? Но когда волна схлынула, я с удивлением увидел, что серая масса по-прежнему движется по воде. И её пополняют всё новые крысы, скопившиеся на берегу. Скоро они достигли середины реки. Теперь вёсла нашей лодки погружались в крысиную массу.

– Не греби, Сюаньдэ, не надо, – попросила его Мэн Цзян. – Пусть их…

С новым толчком и новой мощной волной тысячи крыс пошли на дно.

Когда толчки прекратились и волны улеглись, река уже не была сплошь покрыта крысиной массой. Но отдельные крысы, выбиваясь из сил, продолжали упорно грести.

– Смотрите! Вот там! – показал Сюаньдэ.

На другом берегу крысы снова сбивались в серую кучу. На мой взгляд, они были еле живыми. Но те, что достигли берега, не прекратили движения. Они двинулись дальше на север…

Джеймс, меня поразило их внутреннее чутьё, их коллективная воля к жизни. И то, как они готовы пожертвовать своей жизнью во имя выживания вида. И я не могу не думать, что обязан крысам своим спасением. Им и тебе – потому что в нужный момент вспомнил твои рассказы.

Если бы я пренебрёг тем знаком, который они мне дали… Наше селение, как я узнал позднее, целиком поглотила трещина.

Я чувствую внутреннюю потребность отблагодарить тебя. Если ты захочешь продолжить свои изыскания в области, которая так тебе интересна, – в области поведения крыс, тебе может пригодиться одна старая вещь. Это, Джеймс, настоящий плащ крысолова.

Теперь, наверное, настала твоя очередь посмеяться: мой дед по материнской линии был лондонским крысоловом. И его звали Джеймсом, как и тебя.

Правда, в нашей семье всегда считалось неприличным упоминать об этом. Что поделать – традиция! Перед отъездом в Китай я отдал свои вещи на хранение Рональду – моему двоюродному брату. Плащ где-то среди них.

Кажется, ты знаком с моим братом? Сейчас у него своё дело в Лондоне. В этом письме ты найдёшь записку, которую я адресую ему.

Думаю, он без колебаний передаст тебе плащ крысолова.

Всегда твой,

Чарльз»

Мой двоюродный брат Чарльз одержим жаждою путешествий. У него были деньги, и он мог позволить себе подобные удовольствия. Чарльз утверждал, что они помогают ему в постижении философии. Англию он покинул больше двух лет назад. Через короткое время после отъезда Чарльза скончался его отец – человек достойный во всех отношениях и, в довершение к этому, невероятно удачливый. Среди прочего он оставил после себя аптеку. Чарльз доверил управлять ею мне – как человеку, сведущему в предмете.

Я испытал приятное удивление: мне всегда было интересно приготовление снадобий, и, оказалось, Чарльз помнил об этом. Теперь я мог с пользой для нас обоих проявить свои знания.

Но не успел я как следует погрузиться в новое дело, как в аптеку пришёл посетитель – надо заметить, весьма необычного вида.

Видели б вы его! Я встречал разных франтов, но этот просто потряс меня своим щёгольским нарядом. Его камзол отвечал последней парижской моде. Однако что ещё сильнее поразило меня, так это его парик.

Признаюсь: поначалу мода на парики не особенно мне понравилась. Я слыхал, что своим появлением она обязана лысине французского короля: тот ещё в молодости обнаружил на своей голове проплешины, и они его раздражали. Кроме того, парикмахеры, делавшие парики, нередко сговаривались со знакомыми палачами, и те поставляли им волосы с голов казнённых преступников. А я всегда отличался буйным воображением… Но в английских салонах – вопреки отношению к Франции как к враждебной державе – французская мода нашла поддержку. И вскоре явиться в общество без парика сделалось непристойным.

Так вот, парик незнакомца – роскошный, с длинными локонами – произвёл на меня сильное впечатление. Я прикинул, сколько может стоить такой парик, и преисполнился к посетителю уважением.

– Сэр! Чем могу служить? – спросил я со всем возможным почтением.

Джентльмен изящным движением поправил перчатки:

– Мистер Кэджи, не так ли? Мы с вами немного знакомы.

К своему стыду, я ничем не мог подкрепить это утверждение.

– Ничего удивительного! – Джентльмен улыбнулся и качнул головой. – Мы с вами пересекались раз или два, не больше. Моё пребывание в Оксфорде не было долговременным. Науки меня никогда не прельщали. Я нашёл себе более подходящее дело… Но вы должны помнить мистера N.