Юрий Брезан - Черная Мельница

Комендант отправился выполнять полученный приказ. А маркграф подошел к подслеповатому окошку и стал глядеть за реку. Где-то на том берегу противник стягивает в кулак свое войско.

Значит, его зовут Крабат, размышляет маркграф; лицо у него мрачнеет и становится очень похожим на волчью морду. Он разбил мое войско, для такого река не преграда. Значит, и крепость не неприступна. Во всяком случае, для Крабата.

По узенькой каменной лестнице спустился маркграф в самую потайную комнату крепости. И самым тщательным образом запер за собой дубовую, обитую железом дверь. В комнате ничего нет, кроме грубо сколоченного стола и сундука, обитого железом. Ключи от сундука маркграф носит на груди под кольчугой. Ключей семь - столько же, сколько замков. Отпирает маркграф один замок за другим и каждый раз вынимает по книге. Но книг всего шесть: один ключ отпирает и запирает пустоту.

Маркграф садится за стол. В одной из книг должен содержаться совет, как победить Крабата, как спасти серую крепость, как навсегда вернуть завоеванные и вновь потерянные владения.

Нашелся этот совет в книге, которая начиналась словами: "Кем болото дорожит, тому оно и ворожит".

Лишь глубокой ночью поднялся маркграф в жилые покои. И глаза его так пылали во мраке, что стоявший на часах солдат испуганно шарахнулся в сторону.

"Словно дикий зверь подкрался", - расскажет он потом в караульном помещении. А другой солдат добавит: "Люди говорят, маркграф, мол, никогда над прозрачной водой не склоняется".

И оба, торопливо осенив себя крестным знамением, надолго умолкнут: куда как опасно вести о маркграфе такие речи. Ушей у него хватает, а слова "Повесить!" или "Голову с плеч!" то и дело слетают с его уст.

Никто не считал, скольких он велел обезглавить, скольких вздернуть на виселице. Но бесконечной чередой тянутся на том берегу холмы, нареченные в память о его правлении Холмами Виселиц. Никому не сравниться с ним в жестокости. Да он и сам с гордостью говорит о себе: "Я - Огненный Меч!"

А в это время в другой крепости, неподалеку от первой, собрались на совет лучшие из лучших, избранные народом для руководства войском.

"Мы должны взять серую крепость штурмом, а маркграфа убить, - требует молодой военачальник князь Крабат. - Слишком многих из нас он уничтожил".

Ответом ему - молчание. Каждый из собравшихся может сказать: и моего брата, и моего отца, и моего сына.

"Это потребует тысячи новых жертв", - говорит старый полководец князь Любомир.

Крабат резко оборачивается: "Не решимся мы сейчас на эти тысячи, позже погибнут насильственной смертью десять раз по десять тысяч - заколотые, задушенные, повешенные, четвертованные, сожженные. Нашим детям вырвут языки, а земля пропитается нашей кровью".

Князь Любомир вздыхает: "Тебе бы Ратибором зваться - уж больно ты в бой рвешься. Ну ладно, воевать так воевать". "Просто воевать - уже мало, - возражает Крабат. - Воевать нужно по единому плану и под единым командованием. Иначе маркграф разобьет всех поодиночке. Нас тридцать, и мы должны поставить главным кого-то одного, если не хотим, чтобы маркграф одержал над нами победу".

Мнутся князья, трудно им на такое решиться. Сейчас они - свободные военачальники, никому не подвластны. И ведь сумели наголову разбить солдат маркграфа, отбросили их за реку.

"Разве мы не равны между собой? Для чего нам сажать себе на шею короля?" - наконец произносит один из них то, что у многих вертится на языке. Раздается одобрительный рокот.

Крабат встает: "Мы называем себя военачальниками, вожаками народного войска. Мы - не подданные какого-нибудь владыки. Но мы должны быть подданными свободы - иначе все попадем в кабалу. У нас нет выбора, братья!"

"Не нравится тебе наша компания - что ж, скатертью дорога, - ехидно замечает один из самых молодых князей. - И если тебе так уж тяжко носить княжеский титул, мы с удовольствием избавим тебя от этой ноши. Паши землю, раз тебе это больше по нраву".

Двое или трое смеются.

От имени старших по возрасту слово берет Любомир: "Нет мудрости в твоих речах, но и Крабат рассудил неумно. Сперва пусть каждый из нас поставит под знамена всех способных носить оружие, а уж потом решим, как быть дальше. Само собой, на время войны придется выбрать кого-то из нас главным. Но с этим можно и подождать, пока не соберем войско".

В знак одобрения князья бряцают оружием. Мудрый Любомир опять уладил спор раньше, чем он успел разгореться.

Лишь один Крабат сидит неподвижно, словно окаменев. И когда собравшихся обносят медовухой, он лишь пригубливает из вежливости, дабы не обидеть гостеприимного хозяина.

Крабат напряженно думает и приходит к выводу, что главным наверняка выберут Любомира. Он и храбр, и не внушает опасений, что посягнет на свободу действий других военачальников.

Так что маркграф наверняка разделается с ними как со стадом овец. Кувшины с медовухой круг за кругом обходят гостей. Раз от разу мрачнеет лицо Крабата. Входит стражник: "Посланец от маркграфа, сударь!" "Чего он хочет?" - спрашивает Любомир. "Передать тебе письмо от своего господина". "Пусть войдет!" Любомир встал, князья выстроились полукругом. В дверях появился комендант серой крепости. Вытащив меч из ножен, он передал его одному из стражников, как того требует обычай. В трех шагах от Любомира закованный в панцирь посланец едва заметно кивнул в знак приветствия.

Князья ответили таким же кивком.

"Мой господин, маркграф императора, - начал комендант, - хочет предотвратить дальнейшее кровопролитие. Он отдает должное вашей храбрости и считает за честь иметь столь отважных противников. Храбрый противник - высшая награда для храбреца. Мой господин, маркграф императора, предлагает вам покончить с войной и заключить мир. Он приглашает вас в свой замок. Ворота будут открыты, мечи сложены и праздничный стол накрыт для друзей. Какой ответ должен я передать моему господину, маркграфу императора?"

"Мы передадим ему наш ответ на остриях мечей", - чуть было не вырвалось у Крабата.

Но ни один мускул не дрогнул на лице Любомира, когда он ответил: "Скажи своему господину, что мы разделяем его желание покончить с войной и заключить мир. Высшая награда для храбреца - возможность не обнажать смертоносный меч. Скажи своему господину, что мы благодарим за приглашение. Мы посоветуемся и вскоре сообщим ответ письмом".

Таким оборотом дела комендант, по всей видимости, не совсем удовлетворен.

"Ровно через десять дней тезоименитство императора. Чем не повод заключить мир и дружбу именно в этот торжественный день?"

Любомир так же спокойно повторил: "Мы сообщим маркграфу наш ответ письмом".

И пришлось коменданту смириться. Он еще медлил, ожидая чего-то - может, кубка вина в обществе князей, может, намека, похожего на обещание. Но Крабат решительно отделился от группы молодых, взял из рук солдата меч и протянул его посланцу.