Олег Рой - Сказка про Лёшика

А друзья направились в сад. Впереди бежала Банечка, за ней деловито шагал Лёшиков. Он держал кончик Стасиной палочки – одной из тех, с которыми обычно ходят слепые, – чтоб помочь девочке не сбиться с дороги. Когда они вышли из дома, шествие возглавила Карлуша. Ворона летела впереди и с важным видом указывала то место, где сидел щенок. В хвосте длинного шествия, значительно отставая от всех, плёлся Мурзик. Он тащил в зубах толстую сардельку.

По виду кота было ясно, что ему очень жаль расставаться с вкусной едой. Но Мурзик утешал себя тем, что делает доброе дело – помогает голодному щенку. К тому же кот понимал, что если не отдаст сардельку собаке, то потеряет уважение товарищей. Все будут смеяться над Мурзиковой жадностью, а ворона, чего доброго, примется опять слагать песни.

– Чего только не сделаешь ради дружбы, – вздохнул кот и подошёл к кустам, но там никого не было.

– Так где же этот голодный щенок? – спросил Лёшиков.

– Да здесь он, здесь, – прокаркала Карлуша, – я же говорила, что он очень трусливый. Вот и спрятался, наверное, в траве. Ну, вылезай, – продолжала она, добродушно обращаясь к щенку, – я привела к тебе своих друзей.

Сначала из травы показался чёрный носик и осторожно понюхал воздух. Затем медленно высунулась мордочка, поблёскивая лукавыми глазками-пуговками. Щенок внимательно осмотрел прибывших и, убедившись, что ему ничто не угрожает, вылез из травы. Его спинка была серо-коричневого цвета, с чёрной полоской посредине, а на лапках белели носочки. На грудке щенка красовался белый треугольничек, словно аккуратный и нарядный галстук, не сочетающийся с болтающейся на шее грязной верёвкой, слишком короткой для поводка и слишком длинной для ошейника.

– Да ты не бойся, мы тебя не обидим, – ласково сказал Лёшиков. – Лучше скажи, откуда ты взялся и как попал в наш сад.

– Я пролез через дырку в заборе, но, объевшись овощами и всякими травками, не смог вылезти обратно. Так и прожил у вас во дворе несколько дней, – проговорил щенок очень тихо, все ещё настороженно оглядываясь и прижимаясь к земле.

– Пока я не приняла его за Мурзика, – смеясь, сказала ворона.

– Вот ещё! Чтобы меня перепутали с собакой! – фыркнул кот и положил на землю сардельку. – Ещё и песню придумала, певица!

– Ну, это я ошиблась, ты извини, – попросила Карлуша прощения, и Мурзик тут же перестал злиться.

– Ты тоже прости меня за то, что я на тебя кинулся. И ты, – обратился он к щенку, – за то, что шипел. Это я так, не со зла, просто инстинкт сработал. Я ведь всё же какой-никакой, а кот, а ты – собака, хоть и маленькая. А на самом деле я ничего против тебя не имею… Кушай на здоровье, не знаю, как там тебя зовут!

– Кстати, мы же так и не познакомились! – пропищала Банечка. – Обращаемся к нему – щенок да щенок, а у него наверняка имя есть.

– И действительно! Как твоё имя, малыш? – спросил у пёсика Лёшик.

От этого вопроса щенок, повеселевший было при виде еды, опять чуть не заплакал. Он свесил ушки, наклонил голову и очень грустно ею покачал.

– Не знаю, – тихо проговорил он, – не знаю ни имени, ни хозяев…

И он поведал друзьям удивительную историю.

– Я плохо помню своих родителей, точнее, совсем не помню. Я рос во дворе многоэтажного дома, играл с ребятами, вернее, убегал от них, а они меня ловили. Там был один мальчик, Вовка. Он постоянно меня обижал. То из рогатки стрельнёт, то за нос схватит, то косточкой поманит, а когда я подойду, как пнёт…

– Безобразник! – прокаркала Карлуша, а остальные друзья только головами покачали.

– И вот появился Женя. Он хороший мальчик – добрый, отзывчивый и, главное, храбрый. Он сразу встал на мою защиту. «Не тронь, – сказал он этому задире, – а не то получишь!» Мне стало так страшно, так страшно, как никогда. Я забился под горку, стоящую на детской площадке, и заскулил, а Вовка совсем не послушался Женю и пошёл прямо на него. «Я получу? От тебя, что ли? – засмеялся он. – Да что ты, сморчок, умеешь?» И он стал дразнить Женю, а тот злился, злился да как толкнёт Вовку. А потом началась самая настоящая драка. Мне было очень страшно, и я всё больше закрывал лапами глаза, но потом не выдержал, выскочил и начал громко лаять. Я надеялся, что хоть кто-нибудь прибежит на помощь и спасёт доброго Женю. Но никто не отзывался, и так я лаял, лаял, а потом укусил Вовку прямо за ногу.

– Ну и поделом ему! – пропищала Банечка.

– П-ррр-равильно, так ему и надо, муррр, – согласился Мурзик.

– Вовка завизжал и умчался прочь, я снова забился под горку, а Женя пришёл ко мне и стал гладить по голове. Он сказал: «Ты спас меня, и я не могу оставить тебя на улице. Пойдём ко мне жить?»

Он думал, что я не понимаю, о чём он говорит, но я всё понимал. Даже сердце защемило при мысли, что у меня может быть самый настоящий дом. Мой собственный, где меня будут кормить, купать, чистить ушки и стричь когти. И я радостно завилял хвостом. Мы поднялись на лифте до квартиры. И там Женя, глубоко вздохнув, нажал на кнопку звонка. Дверь открыла его мама. Она мне сразу понравилась, хоть на ней и были эти… как их… бигуди. Но взгляд, которым она меня одарила, был таким тёплым, таким ласковым.

– Этот щенок очень хороший, мам! Давай возьмём его к себе жить! – предложил Женя. Мне показалось, что она согласится. Но она снова поглядела на меня и покачала головой:

– Не думаю, сынок, что это хорошая идея. Ты же знаешь, папа не любит животных!

– Но он же в командировке, – хныкнул мальчик.

– Но он вернётся оттуда, и очень скоро… Давай сделаем так – ты возьмёшь щенка на один день, накормишь, а завтра же унесёшь обратно, договорились?

Женя грустно кивнул, и я чуть не заплакал от обиды.

Когда я оказался у него дома, то только убедился в том, как мне хочется иметь своё жильё. Женя кормил меня, играл со мной во всякие игры, помыл меня с шампунем и даже высушил феном, отчего мой хвост стал пушистым и шелковистым. Когда пришло время унести меня на улицу, мальчик загрустил. Днём, когда мама его ушла на работу, Женя притащил большую картонную коробку, положил туда одеяло, посадил меня сверху и шепнул: «Сиди тихо», и задвинул под кровать. Мне эта идея сразу не понравилось, но я подумал, что сидеть под кроватью лучше, чем торчать на холодном дворе, где к тому же ходит злой Вовка. И представьте себе, друзья, я так прожил несколько дней! Женя тайком приносил мне еду, гулял со мной, пока мама была на работе, играл и мыл, а вечером прятал в картонную коробку. Я там спал и большего счастья и не ждал. Но однажды днём из командировки вернулся отец мальчика. Женя не успел меня спрятать. Папа вошёл, сразу же заметил меня и сказал:

– А это ещё откуда?

По его взгляду я понял, мне конец. Женя просил и умолял отца не выгонять меня, потом стал плакать и злиться, и в конце концов меня выгнали в подъезд, а мальчика наказали. А ещё я хорошо запомнил, как отец Жени сказал, что я слишком трусливый для собаки, что если бы щенок оказался борцовской породы, его ещё можно было бы оставить…