Владимир Голубев - Лесовик и Метелица

Старуха Ягинишна захохотала, когда узрела заветную шапку, и с деревьев посыпалась листва, словно наступила осень. Потом как хлопнет костлявой ладонью по столу – вся посуда разбилась, и сама избушка застонала от боли.

– Ладно, лесовик-боровик, слушай и запоминай следующее испытание, да не бойся, оно так, пустячок. Иди-ка на поляну и под землей найди мне ключ златой от ларца, что давным-давно спрятала моя прабабка! Сроку тебе до ночи, не управишься – поминай, как звали.

Вышел Муся из избушки и увидел, что они вновь оказались посреди лесной поляны, в центре дремучего леса.

Новое испытание еще более озадачило лесовика: даже лопаты у него с собой не было, а где взять ее – неизвестно.

Обошел он поляну, несколько раз прикладывался ухом к земле, но никак не мог понять, где спрятан потайной ключ. Но в этот раз его выручила знакомая змея.

– Не печалься, лесовик, – молвила она, – я сейчас проверю все норы, глядишь, и отыщется ключ, а ты жди меня здесь.

– Спасай, сестрица, мой лес, без моего волшебного колпачка он сгинет.

Змейка скрылась в норке крота. Оставалось только ждать и надеяться. Вечером, когда солнышко золоченым яблочком катилось за лес, появилась змея с золотым ключом.

– Как я благодарен тебе, милая змейка, ты спасла мои деревья!

– Ты согрел меня холодной ночью, избавил от верной смерти, а сегодня я тебе помогла. Теперь прощай, мне пора возвращаться домой к деткам, скоро наступит ночь.

Как только друзья расстались, Муся сразу поспешил к Бабе-Яге. Нехотя пустила его избушка на курьих ножках. Вместо похвалы услышал лесовик злобное шипение и топот, да такой, что лес зашатался из стороны в сторону и заплакал, а избушка жалобно заскулила… Как только ночь надежно укрыла землю, Муся узнал о последнем испытании.

– Пойдешь на Мертвое болото и до рассвета нарвешь мне разрыв-травы, но вернуться ты должен до первых лучей солнца! – печально сказала Ягинишна, словно навсегда прощаясь с боровиком.

– Все исполню, только ты тоже спать не ложись и приготовь мне мой зеленый колпачок с серебряным колокольчиком, я сразу вернусь в родной лес!

– Приготовлю, все я тебе припомню… тьфу, то есть приготовлю. Сама спать не буду, вкусненький мой соседушка.

Ночь. Вихрь с непокрытой головой бесится среди деревьев. Даже привычному к лесной жизни боровику стало не по себе. Ветки-крючки опять цеплялись за плащ, царапали лицо и руки, ставили подножки, старались выцарапать глаза. Но самое ужасное таилось впереди – коварное болото ожидало очередную жертву.

Ночь, как охотник, дышала за спиной пробирающегося в неизвестность Муси. Вот и жижа захлюпала под ногами, а трухлявые пни бледно-зелеными огоньками манили к себе, в бездонную пучину…

С каждым шагом идти было все труднее и труднее твердой почвы под ногами уже не было. Лесовик нащупывал кочку и с нее прыгал дальше. Неожиданно над головой раздался шорох крыльев, и на плечо путнику опустилась знакомая сова.

– Не спеши, лесовик! – зашептала она на ухо Мусе. – Даже тебе, выросшему в лесу, не пройти ночью Мертвое болото без волшебного заклинания.

– Так скажи его мне, совушка!

– Если ты начнешь ворожить, Баба-Яга сразу почувствует, где ты находишься, и болото проглотит тебя. Запомни: увернуться от железной ступы невозможно, она просто столкнет тебя в трясину.

– Что же мне делать, Совушка – умная головушка? Подскажи!

– Жди меня, а я сама нарву чудесной разрыв-травы. Тебе останется только живым и здоровым добраться до Бабы-Яги.

Так же неожиданно, как появилась, сова растворилась в темноте. Муся остался один на один с ночью и болотом. Лесовик чувствовал, что Мертвое болото вместе с сыростью и спертым нездоровым воздухом, как чаша, наполнено до краев чем-то злым и могущественным. Здесь не кричали птицы, даже лягушки молчали, раздавалось только хлюпанье трясины, да где-то сверху рядом что-то большое проносилось по воздуху… Время томительно тянулось, казалось, что Муся стоит на кочке уже целую вечность, и будто вот-вот рассветет. Раздался шорох крыльев, и в руки лесовика упала разрыв-трава.

– Дело сделано, брат лесовик, теперь не мешкая возвращайся к Бабе-Яге, скоро рассвет. Будь осторожен, – сказала на прощание совушка и улетела в ночь.

– Спасибо тебе, совушка, век тебя не забуду.

Муся пустился в обратный путь, волшебная трава жгла руки, но он не обращал на это внимания.

Мокрый и грязный, лесовик вернулся на поляну, но избушка на курьих ножках брыкалась и не пускала боровика. Даже дверь оказалась забитой железными гвоздями. Тогда Муся распахнул окно и отважно залез в избушку. Поднявшись с пола, он с невероятным грохотом бросил волшебную траву на стол. Избушка застонала и даже присела, а деревья, окружавшие поляну, с вырванными корнями попадали на землю.

Но Баба-Яга даже не взглянула на добычу лесовика – она варила в чане какое-то снадобье. Целая дюжина бедных лягушек, пучок крыльев летучих мышей, хвост черной кошки, колючие травы и порошки булькали и пузырились в черном бульоне.

– Хозяйка, я исполнил твое последнее задание и жду обещанного, – в нетерпении сказал Муся.

– Подожди, ай не видишь – я занята, – старуха помешала варево, и из чана повалил едкий пар. – Щас, только освобожусь и сразу съем тебя, соседушка. Но я ведь не хотела тебя трогать, даже дверь забила, чтобы ты не попал в избу, а ты через окно пожаловал ко мне на завтрак. Поэтому я не виновата, ты сам напросился в мой котел. А колпак твой с бубенчиком уже у тебя в котомке и никто никогда не скажет, что Ягинишна обманула бедного лесовика.

– Не с бубенчиком, а серебряным колокольчиком!

– Да тебе уже все едино – что бубенчик, что колокольчик… Ха, ха, ха.

В ту же секунду ее злые губы прошептали заклинание, голова лесовика опять закружилась, будто юла, ноги ослабли, и он рухнул на пол, как подкошенный.

– Стой, – едва прошептал Муся. – Дай мне перед смертью хоть трубочку дедову выкурить…

– Ладно, кури напоследок, – смилостивилась ведьма. – Жить-то тебе как раз осталось три затяжки с половинкой, а потом «буль-буль». Лесовик подполз к лавочке, где лежала его котомка, достал трубку и огниво, и вскоре голубой дымок наполнил избушку. Муся незаметно вытряхнул угли из трубки на пол… Робкие язычки пламени перекинулись на солому и мусор, и тут избушка на курьих ножках вспыхнула как костер на Ивана Купалу. Увидев под ногами огонь, Баба-Яга попробовала произнести заклинание дождя, но ничего у нее не вышло: то ли дым щипал глаза, то ли пекло ноги. Кот, обезумев от страха, бросился в окно, а ворон, словно воробей, метался по избе, хлеща крыльями хозяйку. Видя, что ничего не выходит, старуха бросилась вытаскивать из углов и сундуков книги со страшными магическими заклинаниями, склянки с приворотными зельями, пучки редких трав и прочую гадость. Муся тем временем с трудом выбрался из горевшей избушки, зажав зубами котомку с драгоценным колпачком. Только на поляне заклятие Бабы-Яги спало, лесовик смог встать на ноги и сразу пустился в обратный путь. За спиной оставались освещенная первыми лучами солнца поляна и горящая избушка. Еще долго были слышны в Сумрачном лесу громкие причитания Бабы-Яги и визг подгоревшей избушки на курьих ножках. Ягинишна все же вызвала дождь, и пожар прекратился. Теперь вместо дыма от обгоревших бревен валил пар. В огне погибли колдовские книги, склянки с зельем и порошками, редкие травы – все, что составляло богатство и могущество Бабы-Яги, накопленное за долгие века. В то утро поклялась старуха, что больше никогда не свяжется с лесовиками. Муся почувствовал под ногами такую долгожданную обратную дорогу. Теперь его не пугал темный Сумрачный лес, он с победой возвращался в родной бор напрямик, без тропок и лесных дорог, по своим приметам и зарубкам. Деревья расступались перед ним, пряча в землю цепкие корни и разводя в стороны упругие ветви.