Кай Умански - Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы

В Непутевом лесу — тишина. Только дождь шелестит легонько по сырым листьям и разбухшим веткам. Тишина, если не считать…

…ритмичного чавканья велосипедных колес по грязи, сопровождаемого энергичным звяканьем колокольчика и задорно-ужасным пением. И вот из-за деревьев появляется маленькое мохнатое Нечто в футболке «Лунобзик» и ярко-желтой кепке, за плечом у него большая сумка.

Это Нечто-Газетчик.

Нечто-Газетчик обожает свою работу. Оно целую вечность постигало все необходимые навыки и тонкости ремесла — искусство непаданья с велосипеда, искусство торможения, искусство руления, искусство прикарманивания выручки и так далее, но, ей-ей, усилия были не напрасны. Теперь Нечто получает зарплату за то, что целый день носится как чумовое по округе, но это еще не все — ЕМУ ЗА ТАК ДАЛИ ЖЕЛТУЮ КЕПКУ! Нечто с ума сходит по своей кепке. Иногда даже спит в ней.

Нечто крутит педали, весело распевая, и забрызгивает грязью парочку мрачных кроликов, опрометчиво вышедших позавтракать в это дождливое утро. «Ха, смотрите, куда скачете, поедатели морковки! Гей-гоп!»

Оно заворачивает за угол, с размаху тормозит, слезает и роняет велосипед в лужу (искусство прислонения велосипеда к дереву ему пока не покоряется). Нечто роется в сумке и вытаскивает журнал, упакованный в полиэтиленовый пакет. Или не журнал? Нет, не журнал, а вовсе даже красочная туристическая брошюра! Доставить по адресу: Непутевый лес, хибара номер 1 в районе Мусорной свалки. Нечто-Газетчик озадаченно разглядывает обложку — на ней стайка баньши в купальниках, улыбаясь во весь рот, сигает в лазурное море. Над фотографией размашистая солнечно-рыжая надпись:

Веселые развлечения и очарование старины!

Окунитесь в особое отпускное волшебство!

Что же так удивило Нечто? Да просто в Непутевый лес нечасто попадают брошюры с рекламой экзотического отдыха. Газеты — это да. Каталоги заклинаний — само собой. Неуклюжие газетные свертки с сырыми травами — пожалуйста. Уведомления о неоплаченных счетах — регулярно. Но туристические брошюры ?

Повертев посылку и так и эдак, Нечто-Газетчик пожимает плечами, лезет на дно сумки, достает крепкую бельевую прищепку и цепляет ее себе на нос.

С этим адресатом ему уже приходилось иметь дело. И теперь Нечто подготовилось!

В хибаре номер 1 в районе Мусорной свалки висела угрюмая тишина. Такая тишина бывает, если кто-то сказал Обидные Слова — и кое-кто действительно их сказал. Ведьма Пачкуля не уследила, и огонь в очаге погас. Ее помощника хомяка Хьюго сие событие несколько опечалило.

Обстановка в хибаре была гнетущая. Мало того, что огонь погас, так еще и крыша протекала. На черных от копоти стропилах собирались крупные капли и падали с глухим шмяком в бесчисленные старые кастрюльки и потрескавшиеся миски, расставленные по всему полу. Хьюго, вооруженный веточками и газетными клочками, пробирался меж кухонной утвари. На нем футболка «ХОМЯК — ЗВЕРЬ ЗЛОЙ», и его вид вполне соответствовал этому утверждению.

— Я считаю, я вообще ни при чем, — буркнула Пачкуля пару минут спустя. Она сидела в своем любимом кресле-качалке и дулась. — Не моя работа следить за огнем.

— Да фто ты? — огрызнулся Хьюго. — А чья ше это работа?

— Метлы, чья. Всю жизнь так было.

— Метла на больничном, ты забыфать? — напомнил Хьюго.

Метла и правда свалилась с жуткой простудой и теперь отмокала в больничном ведре (от каждодневного ведра оно отличалось тем, что в воду добавили ложку меда).

— Тогда это твоя работа, — решительно заявила Пачкуля. — Ку-ку, я тут ведьма, вообще-то! Я делаю всякие важные магические штуки. А ты просто помощник. Если метла болеет, огонь на тебе.

— Фто ты гофорить! А такше покупки, готофка и упорка, я прафильно понимать? У меня только дфе пары лап, снаешь ли. Или я, по-тфоему, кто? Суперхомяк?

Пачкуля обдумала его тираду. И впрямь. Хьюго — сокровище, а что огонь погас, это она сама виновата. Идеальный момент, чтобы признать свою неправоту и извиниться. С другой стороны…

— Иди утопись в подставке для яйца, коротышка! — рявкнула она. Идеальный момент упущен.

Мы должны простить Пачкулю. Понимаете, ведь шел дождь. Долгие недели с неба все лило и лило, и Пачкуля медленно, но неуклонно съезжала с катушек. Наша ведьма привыкла действовать, она просто ненавидит сидеть взаперти. Она любит быть сразу везде, сплетничать, обмениваться рецептами, обрушиваться как снег на голову и напрашиваться на чай. Такая вот она ведьма.

Ее уже лет сто никто не приглашал на чай. Похоже, весь шабаш слег с простудой — никто не желал открывать Пачкуле, невзирая на ее жалобные крики и дубасенье в дверь.

Разложив веточки в очаге, Хьюго уселся на пол и сердито выдохнул. Еще одного дня ссор и хозяйкиных бесцельных шатаний по дому ему не вынести.

— Мошет, поколтовать? — предложил он. — Погоготать малек, хмм? Сфарить зелье? Фее фремя тошть, лягушек полно. Префрати пяток-другой ф принцев или еще ф кого.

— Думаешь, мне самой не хочется? Да я мечтаю об этом. Но у нас все основные ингредиенты закончились. В доме ни капли тритоновой тошнотины, а без нее ни одно зелье не сварганишь. Я заходила в «Колдуй, баба, колдуй, дед», но у них, как всегда, шаром покати. «А еще называют себя колдовской лавкой», — так я ему прямо и сказала.

— И фто он отфечать? — поинтересовался Хьюго, терзая коробок спичек размером с самого хомяка.

— Сказал, что они теперь не колдовская лавка, а магазин зонтов. Вывел меня на улицу — и что ты думаешь? Над витриной вывеска «ООО „Зонты Баба-Дед“». Решил сделать деньжат на плохой погоде.

— Ты покупать зонт? — спросил Хьюго.

— Конечно. Дождь же шел!

— Фот и отлично! Прать зонт и идти ф гости! — возопил Хьюго.

— Никто меня не зовет, — сказала Пачкуля, скорбно шмыгнув носом. — У всех простуда. Все дома позапирали, даже Шельма. Вчера я принесла ей чудесную открытку «Поправляйся скорее», так Дадли меня поцарапал и на порог не пустил. Ишь! А она еще называет себя моей лучшей подругой!