Нина Дехтерева - Трудус-трудум-труд

Сам Шашаль ничего и не замечал. Лампа у него погасла, руки и колени были в крови, а он всё полз и полз.

«Только бы добраться, только бы успеть подать им сигнал!»- лишь об этом и думал мальчуган.

Он не знал, сколько времени он так полз, и вот наконец очутился возле обрушенной стенки. Это, наверно, та самая, про которую говорил старик. Руки у Шашаля были все изранены, но он изо всех сил забарабанил в стенку и вдруг услышал… не то чтоб голоса, а словно приглушённый шёпот откуда-то издалека. Что было мочи мальчуган стал колотить в стенку. С минуту всё было тихо, а потом с другой стороны ему ответили: закричали, начали тоже стучать… Шашаль и плакал и кричал что-то и, собрав остатки сил, ударил в стену и… потерял сознание. Наверно, от усталости и от волнения.

Очнулся он, когда услыхал голос Тиофи:

— Что за чудеса! Шашаль?!

Старик был прав: трое углекопов без труда разобрали обвалившуюся стенку. Они догадались: в том месте, откуда идёт стук, там и надо копать.

Углекопы ожидали увидеть целую толпу товарищей и вдруг натолкнулись на маленького приёмыша Тиофи. Они ничего не могли понять.

А те, что собрались наверху вокруг шахты, чуть не попадали от неожиданности, когда все трое углекопов, которых считали замурованными в шахте, вдруг появились неизвестно откуда, целы и невредимы. Спасённые углекопы тут же рассказали, как мальчуган Тиофи провёл их заброшенными галереями и они вышли в лесочке за посёлком.

Уж как тут все окружили Шашаля! Только он на любые вопросы отвечал:

— Не знаю, это случайно получилось. Я шёл, шёл, и вот… Я б теперь не смог опять найти дорогу.

Он ни словом не обмолвился о Старом Бородаче. Малыш умел держать слово!

Все кричали, что это просто чудо, а потом оставили мальчугана в покое.

Только своему дядюшке Тиофи рассказал Шашаль правду. Ну, да Тиофи тоже умел держать язык за зубами. И всего только несколько человек знали, что Шашаль частенько после работы захаживает в заброшенную галерею, навещает Старого Бородача. Мальчик и старик стали наилучшими друзьями.

Вы спросите, кто же такой был на самом деле этот Старый Бородач? Может, и вправду привидение, выходец с того света, как он сам говорил? А может быть, просто старый углекоп, у которого разум слегка помутился и который спрятался в заброшенном уголке шахты и жил там. Как знать?

Одно доподлинно известно: лучше этого старика никто шахту не знал. И ещё одно ясно: никогда, ни за что на свете Тиофи не позволил бы своему Шашалю дружить с привидениями. Да он вовсе и не верил в привидения.

А вы?

История эта произошла в Лано… Да нет, можете не искать на карте. Лано больше не существует. Нет, нет, городок этот не разрушили, он не превратился в руины — он просто исчез с лица земли. И низенькие домики под соломенными крышами, и гранитный мост, и знаменитые верфи, дороги в оврагах, кустарники, красивейший водопад — всё исчезло, не оставив следа. И хотя имя виновника этого исчезновения никогда не упоминается, я всё же могу назвать вам его по секрету: это Пейру, габарщик.

Нужно было Пейру счёты свести. Долг оплатить, обещание одно выполнить. Вот он и сдержал слово… Только дайте-ка я вам сперва всё объясню.

Если человека к воде тянет, ничего тут не поделаешь, надо ему моряком становиться. Недаром говорят: один раз в плавание сходишь — на всю жизнь моряком останешься. Хорошо тем, кто на побережье живёт, у них всё море к услугам. А вот, не знаю, представляете ли вы себе, что значит плавать по рекам в Коррэзских горах?

Горы-то сами по себе не очень высокие, зато дикие и лесом все покрыты. Правда, кое-где лес уступает клочок земли под ферму, но участок-то всего с носовой платок. Рек там хоть отбавляй, только ведь река реке рознь, а эти реки все просто бешеные, и самая большая из них — самая бешеная. Уж такая она капризная да своенравная, эта Дордонь!

Много труда стоило ей проложить себе путь среди скал, вот нрав у неё и испортился. То скачет она с камня на камень, то через узкое отверстие обрушивается вниз, то по порогам несётся, то прыгает с высоты метров в пять-шесть. Одно слово — горный поток. Да к тому же ещё в глубине никогда уверенности нет: то она такая, что и город потопить можно, а то впору только воробью лапки намочить. Что и говорить — подходящая для навигации река!

И всё-таки были в Коррэзе любители поплавать по ней — лодочники-габарщики. И Пейру таким был, да ещё из самых прославленных. Никто искуснее его не умел вести по течению габару, никто лучше его не знал всех капризов реки — её обманчиво спокойные заводи, теснины и водопады, где не один смельчак сложил голову.

Пейру как свои пять пальцев знал Дордонь, от Борта до Либурна. Поэтому-то он и смог отомстить ей, когда настал час.

Но сперва у него и мыслей об этом не было. Когда эта история начиналась — пятьдесят с лишком лет тому назад, — Пейру жил себе спокойно в Лано. Зимой он вместе с ловким подмастерьем строил габары — большущие плоскодонные лодки. И дважды в год, весной и осенью, когда наполненная водой Дордонь делалась «проходимой», Пейру бросал топор и рубанок и становился моряком. Его жене Марии это было вовсе не по душе:

— И на что тебе сдалась эта река? В твоём возрасте отправляться вдруг в плавание! Мало тебе плотником быть? Вот ещё нашёлся дедушка-семиделушка!

А Пейру только посмеивался:

— Так ведь ты же знала, что выходишь замуж за смелого габарщика. Вспомни-ка, как мы в первый раз встретились на мосту Сен-Прожэ. Ты мне тогда даже сказала: «Ах, право, какой вы ловкий! И какое у вас хорошее ремесло…» Что же, ты теперь иначе думаешь?

Но Мария не унималась:

— В молодые годы люди глупые. За два десятка лет я по горло сыта бессонными ночами. Кабы ты меня с собой брал…

Пейру смеяться перестал — с такими делами не шутят.

— Замолчи, жена, ты не понимаешь, что говоришь. Га-бара не про вас, женщин. Я знаю и мужчин, которые на. такое плавание не отваживаются.

— И правильно делают. Когда ты в отъезде, для меня жизни нет.

И правда… Прибывает вода в реке, поднимается и тревога в сердцах тех, кому предстоит оставаться дома. Один за другим уходят караваны груженных лесом габар. По знаку главного на борту габарщика его помощники выводят лодку на середину бешеного течения, которое несёт со скоростью мчащегося галопом коня. И ждут их впереди опасные проходы, скрытые омуты, полные ловушек скалистые теснины…