Народное творчесто - Неудачник Пепе

Пепе пришел к нему и заплакал:

– Так человек может и погибнуть. А я все-таки христианин. Когда был мальчиком, служил даже при церкви и всю мессу наизусть знаю. Святой отец ответил:

– Расскажи нам свое горе, а мы тебе, как нам святая Анна поможет, так и посоветуем. Чем ты теперь занимался, сын мой?

– Я был разбойником.

Святой отец покачал головой и сказал:

– Это нехорошо.

– Только я никого не ограбил. Меня ограбили.

Святой отец покачал головой и сказал:

– Это для души гораздо лучше.

Пепе вздохнул:

– Для души-то хорошо, телу только скверно. И зачем у души, словно у собаки хвост, тело выросло? Душа – огонь, тело – как дым. От души в доме тепло, а дым, будь он проклят, глаза ест!

Святой отец сказал:

– Ты рассуждаешь довольно правильно, и видно, что не совсем глупый человек. Скажи нам, что ж ты думаешь делать?

– Да делать, святой отец, я умею, что угодно. Только ничего не выходит. Занимался я до разбойничества землею. Как все соседи. Только у них растут апельсины, лимоны, виноград, – а у меня кактусы.

– Зачем же ты сажал кактусы? – удивился святой отец.

– Да я сажал апельсины, а вырастали кактусы!

Святой отец задумался:

– Гм… Сын мой!.. Не легко приискать тебе, в таком случае, занятие. Мы знаем еще только одно дело, где сажают апельсины, а вырастают кактусы. Вот что! Мы сделаем тебя патером.

– Меня?! – изумился Пепе.

– Тут есть одна деревушка. Когда как-то карабинеры поймали оттуда одного крестьянина по обвинению, что он разбойничает, – так добрый человек даже рот раскрыл от изумления: «Разве не все люди разбойники?» Туда, по чистой совести говоря, никто и идти не хочет. Ты говоришь, что мессу наизусть знаешь? Отправляйся-ка туда. Растолстеть ты там не растолстеешь. Но и с голоду не умрешь. И жизнь человеческая не пропадет. Вот тебе наше благословение.

Дали Пепе старенькую сутану, войлочную шляпу и пошел Пепе во вверенную ему деревню.

Деревенька была маленькая, но перед мадонной посреди улицы всегда горело свечей десять, – не меньше.

– Эге! – сказал себе Пепе. – Тут кой-что сделать можно.

Редкий день к нему не приходили исповедоваться.

– Я сегодня на заре человека у дороги зарезал. Что мне теперь делать, отец?

Пепе качал головой и говорил:

– Нехорошо!

Долго разъяснял, как скверно у людей отнимать жизнь.

– Тебе было бы приятно, если бы тебя зарезали?

И назначал:

– Положи тысячу поклонов, – или две, или три, – и больше не режь!

Тот клал поклоны, а потом шел и поджигал солому у соседа. Пепе говорил поучения, как не следует брать чужого, враждовать между собой и людей убивать. Его слушали и даже плакали.

И, слушая поученье, воровали друг у друга из кармана, а потом все вместе шли, кого-нибудь грабили и при дележке пускали друг другу нож в бок.

Пепе, наконец, пришел в ужас и отчаянье и пошел к святому отцу в Кальтаниссетту.

– Святой отец! – воскликнул он в слезах, кланяясь в ноги. – У меня опять ничего не выходит. Я говорю одно, – а они делают другое. Я говорю: «любите», – а они злобствуют. Помолятся и убивают. Послушают поученье и идут красть!

Мудрый отец вздохнул и покачал головой:

– Так было, есть и будет до скончания веков, – когда в сердце человеческом хотят насадить что-нибудь доброе. Сажают апельсин, а вырастают кактусы. Иди и не отчаивайся. Не у тебя одного, у всех то же самое.

И Пепе вернулся в деревню, где грабили и со слезами слушали поучения, что не надо брать чужого.

И каждый раз, как святому отцу из Кальтаниссетты приходилось видеть Пепе, – он улыбался и кивал головой:

– Что, брат, Пепе? Сажаешь апельсины, а растут кактусы?

И Пепе, улыбаясь, отвечал:

– А растут кактусы!