Исаак Радовский - Необыкновенные приключения Галочки с волшебной палочкой

— О! Это настоящая принцесса ночи… — прошептала в восхищении маленькая ящерица.

Жажда быстро оправилась от изумления, и еще большая ярость охватила ее.

— Эй, вы, трусы! — громовым голосом вскричала она. — Что вы стоите? Иль цветов испугались? Бросайтесь же на них, рвите, терзайте, чтобы ни одного ненавистного дерева здесь не осталось.

Но тяжелые смертоносные барханы, пораженные и удивленные красотой цветов, медленно попятились назад. Поползли назад и холодные ядовитые змеи.

А Жажда долго еще стояла около цветущего леса, со страхом и ненавистью глядя на кактусы.

Только одну ночь цвели кактусы. Цветы были их знаменами, с которыми они победили все силы пустыни.

С тех пор некоторые кактусы так и расцветают только на одну ночь, и их часто называют принцессами ночи…» — закончил свой рассказ маленький домашний кактус.

— Не может быть! — проворчала гордая пальма- Все это слишком уж необыкновенно. Колючие уроды — и вдруг «принцессы ночи»!

— Конечно, конечно, — подхватила трава «сплетни». — Это просто-напросто сказки.

Ничего не ответил маленький кактус, но к вечеру он зацвел На небольшом колючем шарике появился темно-красный цветок, напоминающий тонкую лилию.

На зеленой полянке, где росли душистые ромашки и темно голубые колокольчики, жили-были разные грибы.

Около большого старого пня пристроилась семья белых грибов В том месте, где пень прогрызла полевая мышь, расположился сам папа — толстый и важный белый гриб День и ночь сидел он в своем кабинете, устланном мягким пушистым ковром из зеленого моха, и читал газету — желтый прошлогодний листок, залетевший под старый пень с соседнего клена.

Рядом с папиным кабинетом под большим сочным лопухом целыми днями, не сходя с места, хозяйничала мама. Хлопотать ей приходилось много, потому что семья белых грибов была очень большая. Вокруг них повсюду, где только можно было выбрать укромное местечко, сидели грибы-ребятишки Все они были беленькими, толстенькими, упругими и очень, очень спокойными.

Носили грибы-ребятишки скромные коричневые шапочки и целыми днями грелись на солнышке да улыбались девчонкам-опенкам. которые росли по соседству с ними.

Немного подальше расположились двоюродные сестрички — рыжие лисички и братцы — подберезовики да подосиновики.

В зеленой влажной канавке жила тетя сыроежка, а недалеко от нее пристроился старичок строчок в очках и в коричневой шапке-папахе.

Все было тихо и спокойно, если бы вдруг на самой середине зеленой полянки не вырос хвастунишка мухомор. Рос он очень быстро и чем больше вырастал, тем больше хвастался. Утром гриб-мухомор просыпался раньше всех и, даже еще не умывшись, начинал распевать свои хвастливые песенки.

Пел он, подбоченясь и приплясывая на месте. Особенно любил мухомор похвастаться своей яркой красной шапочкой с белыми пятнышками.

Шапочка действительно была чудо, как хороша.

— Ах, вот бы и нам такие шапочки надеть, — часто вздыхали про себя девчонки-опенки.

А лисички-сестрички иногда даже плакали от досады, что они такие рыжие и некрасивые.

«И кому мы нужны, такие страшные? — думали они. — Вот братец мухомор — настоящий красавец!»

А толстенькие любопытные белые грибы-ребятишки, столпившись около старого пня и открыв рты. с удивлением слушали, как хвастается мухомор.

Наверное, это очень нужный и полезный гриб. — тихонько шептали они друг другу на ухо, любуясь мухомором.

Говоря по правде, всем грибам-ребятишкам очень нравился мухомор в яркой красной шапочке с белыми пятнышками, нравился потому, что грибы-ребятишки были еще маленькими и глупыми. Они не понимали. что мухомор только хвастается, и поэтому слушали его.

Взрослые же не любили хвастунишку. Белый гриб-папа иногда откладывал газету в сторону и сердито хмурился.

Тетя сыроежка охала и ахала:

— Ах! Какой хвастунишка! Ох! Какой глупый — говорила она и качала красивой ярко-розовой головой.

А дедушка строчок однажды не выдержал и сослал мухомору замечание:

Напрасно хвастаешь, дружок Шляпка-то у тебя красивая, да только она ничего не стоит. Несъедобный ведь ты. мухомор!

Ох, и раскипятился же туг мухомор.

— Как! Как! — кричал он. — Это я-то никуда не годен! Сам ты негодный, старичок строчок! Да я… да ты…

Но тут вдруг над шляпкой мухомора в зеленой траве мелькнули новенькие желтые сандалики. Это бежала по полянке Галочка В руках у нее была корзинка. Галочка остановилась около мухомора и сорвала его.

— Какой смешной гриб! — сказала она и положила его на дно корзинки.

Потом Галочка подошла к старому пню и стала застегивать потуже желтые сандалики. Застегнула она сандалики и нечаянно приподняла сочный лист. Глядь, а под ним стоит красивый белый гриб. Сорвала его Галочка и положила в корзинку рядом с мухомором Стала она внимательно осматривать старый пень и вдруг заметила, что кто-то накрылся прошлогодним пожелтевшим листком. Подняла Галочка листок, а под ним сидит белый гриб-папа.

Обрадовалась она. сорвала его и положила в свою корзинку.

А мухомор тем временем уже освоился на новом месте.

Ну что ж, друзья мои, с достоинством обратился он к белым грибам, — вот видите, меня сорвали самым первым Ну, кто из нас прав. Я или старичок строчок?

Белые грибы промолчали Им было вовсе неинтересно слушать, что говорил мухомор, потому что они встречали своих ребятишек, которые один за другим весело прыгали в корзинку. А Галочка все наклонялась над старым пнем и находила их — упругих и пузатеньких.

Вскоре попрыгали в корзинку и девчонки-опенки, которые жили по соседству с белыми грибами Нашла Галочка и рыжих лисичек-сестричек. Даже тетя сыроежка и старичок строчок попали в корзинку. А потом Галочка перестала наклоняться, и грибы увидели через стенки корзинки, как замелькали по зеленой граве желтые сандалики, — это Галочка пошла домой.

Гриб-мухомор все никак не мог успокоиться Он выбрался на самый верх, снял с головы пунцовую шапочку и стал размахивать ею и хвастливо кричать: