Меган Моррисон - На землю с небес и дальше в лес

— Еще немного…

— Ты хочешь совсем ослабнуть сейчас, когда она дома? Или хочешь выздороветь, чтобы быть рядом с ней?

Перл сдалась и тяжело вздохнула.

— Скай, — велела она, — приготовь кровать в старой комнате Натти. Джек может остаться здесь, у камина, мы притащим ему матрас из сарая. Завтра поедем в город и купим все, что тебе может понадобиться, Шарлот… — она осеклась. — Рапунцель. Что значат несколько часов, когда ты наконец будешь жить здесь, со мной.

— Жить здесь? — в глазах Перл Рапунцель увидела такое страстное желание, что боль бабушки, казалось, проникла в ее сердце, тоже заставив его заболеть. — Но…

— Но? Ты не хочешь здесь жить?

Рапунцель вдруг поняла, что хочет остаться в этом уютном доме, слушая Перл и любуясь ее серебряными волосами, хочет больше узнать про своих родителей и про Ведьму.

Но Ведьма все еще в опасности. И Рун никогда не позволит Рапунцель остаться здесь надолго. Она была уверена, что если задержится, эльф сделает что-то ужасное. Ее отправили в Перволес, и она должна добраться туда.

— Я не могу остаться здесь, — призналась она. — Я должна спасти Ведьму. Если я не доберусь до Перволеса, тогда красные эльфы…

— Ты хочешь спасти Энвеарию? — перебил ее Грив. — После того, что ты сейчас узнала? Ты нас вообще слушала?

— Да, но нас преследует Рун, и если мы не сделаем то, что сказала Мудрейшая…

— Вы не можете уйти! — воскликнула Скай. — Вы же только пришли!

— Если я не сделаю то, что она сказала, эльфы убьют Ведьму!

— Так пусть убивают! — Лицо Эдама вновь окаменело. — Ты не вернешься в башню!

Он шагнул к Рапунцель, а та попятилась к двери.

— Ты мне не указ! — резко заявила она, стараясь совладать с охватившей ее паникой. — Я пойду в Перволес. Джек, помоги!

— Я тоже не могу остаться! — поддержал ее Джек, вскакивая на ноги. — Я бы хотел, но поклялся помочь Рапунцель добраться туда, куда она идет.

— Правда? — спросила Перл, внимательно глядя на него. — А какое тебе до этого дело? Зачем тебе нужна моя внучка?

— Красные феи помогут ему, если он поможет мне, — ответила ей Рапунцель.

— В чем помогут?

Рапунцель открыла рот, но вдруг поняла, что не знает ответа. Она спрашивала Джека, но он ей ничего так и не сказал. Все, включая Рапунцель, уставились на Джека, и он с явной неохотой признался:

— Я должен принести кое-что великанше из Гегууля. Феи помогут мне, если я помогу Рапунцель. Поэтому мы не можем остаться.

Брови Перл взлетели вверх, почти потерявшись в серебряных волосах.

— Великанше, — повторила она. — Из Гегууля!

Казалось, даже пламя в камине застыло. Никто не знал, что сказать, кроме Принца-лягушонка, который вдруг квакнул.

— Ты колдун, парень? — Рычание Грива разорвало тишину, и Джек подпрыгнул.

— Нет!

— Тогда какие у тебя могут быть дела в Гегууле? Ведь никто из смертных не может войти туда, не пройдя обряд беловыведения.

— Я случайно туда попал, — сказал Джек, протестующе поднимая руки.

— Никто не может взобраться на Вершину в царство Белой Феи случайно!

— Я не так туда попал, — объяснил Джек. — Клянусь! Был один гигантский боб…

— Стеблелаз! — воскликнула Рапунцель, вспоминая как называли Джека Мудрейшая и Рун. — Я знала, что забыла тебя кое о чем-то спросить!

— Гигантский боб? — засомневался Эдам. — Может, объяснишь?

— Знаю, звучит очень странно, — ответил Джек. — Но прошу вас, поверьте мне. Будь я колдуном, стали бы красные феи мне помогать?

— Откуда мы знаем, что они тебе помогают? — возразил Эдам. — А вдруг ты нам врешь?

— Он не врет, — вмешалась Рапунцель. — Я была там. Старейшина красных фей пообещала ему помочь. Она сказала, чтобы мы пошли в Перволес вместе.

Перл долго смотрела сначала на Рапунцель, потом на Джека. Затем она стукнула тростью по полу, и в комнату словно вернулась жизнь.

— Ради любви к деревьям, Эдам, — сказал она, ткнув тростью в сторону Эдама, — оставь мою внучку в покое и не пугай ее. Грив, отойди от двери. Ты уже достаточно продержал этих детей взаперти. Рапунцель может приходить в этот дом и уходить из него, когда захочет.

— Но… — взволнованно возразил Эдам.

— Я не буду удерживать тебя здесь, Рапунцель, — обратилась к ней Перл. — Я не ведьма. Лишь надеюсь, что вы с Джеком останетесь с нами хотя бы на одну ночь. Я бы очень хотела, чтобы ты задержалась подольше и поговорила со мной, но не буду удерживать тебя силой.

Рапунцель покосилась на Джека, который спокойно окинул взглядом всех, кто находился в комнате. Потом он кивнул.

— Мы останемся на одну ночь — уступила Рапунцель. — Нам бы все равно пришлось искать ночлег. Не думаю, что Рун нам помешает, мы ведь завтра уйдем.

Сказав это, она краем глаза заметила красный отблеск. Быстро повернулась к ближайшему окну, но огонек исчез, и она увидела лишь силуэты деревьев на фоне звездного неба.

— Значит, договорились, — подытожила Перл. — Грив, помоги мне вернуться в кровать. Эдам, приготовь им что-нибудь поесть, и не приставайте к Рапунцель с вопросами. Больше ни слова про ведьм или башни до самого утра.

Вечер начался в напряженной тишине. Эдам готовил ужин почти без единого слова, а Джек, казалось, старался держаться от всех в стороне. Он сидел в углу гостиной, самом дальнем от кухни, и листал ту же книгу о магии, которую прежде смотрела Рапунцель.

Перл, уже улегшаяся в постель, позвала Рапунцель и попросила поцеловать ее на ночь. Прижавшись губами к морщинистой щеке бабушки, Рапунцель испытала довольно странное чувство. Перл смотрела на нее так жадно, что Рапунцель вздохнула с облегчением, когда настало время потушить лампу. И еще больше обрадовалась, когда, выйдя из комнаты Перл, обнаружила, что Грив вернулся в свой дом по соседству, оставив ее и Джека с Эдамом и Скай.

После ухода отца Эдам немного расслабился и, не удержавшись, принялся расспрашивать Рапунцель о чемпионате. Она с готовностью описала не скрывавшему восторга увлеченному слушателю каждый раунд. К концу ее рассказа ужин был готов. Вчетвером они уселись за трапезу из настоящих продуктов, а не желудей-для-всего: салат с фенхелем, сырный суп, жареное мясо и напоследок шоколадный торт, да такой вкусный, что Рапунцель в глубине души сочла Эдама поваром не хуже Ведьмы.

А затем Рапунцель выкупалась — впервые, как ей казалось, за целую вечность — и начисто промыла зудящую кожу головы, не жалея приятно пахнущего лавандового мыла. Принц-лягушонок отказался поплескаться в ванне и развлекался поодаль, поедая дохлых мух с подоконника. Вытеревшись насухо, Рапунцель надела длинную мягкую фланелевую рубашку, которую Скай сшила для Натти, когда та носила дочь. Наконец Скай ушла, а Рапунцель, лежа в старой маминой спальне, натянула пуховое одеяло до подбородка и почувствовала себя почти в такой же безопасности, как если бы была в своей башне.