Андрей Платонов - Все лучшие сказки русских писателей (сборник)

Все враз ответили:

– Учиться будем утром… А вечером играть в театре…

– Ну, то-то, деточки, – сказал папа Карло, – а уж я, деточки, буду играть на шарманке для увеселения почтенной публики, а если станем разъезжать по Италии из города в город, буду править лошадью да варить баранью похлёбку с чесноком.

Артемон слушал, задрав ухо, вертел головой, глядел блестящими глазами на друзей, спрашивал: а ему что делать? Буратино сказал:

– Артемон будет заведовать бутафорией и театральными костюмами, ему дадим ключи от кладовой. Во время представления он может изображать за кулисами рычание льва, топот носорога, скрип крокодиловых зубов, вой ветра – посредством быстрого верчения хвоста – и другие звуки.

– Ну а ты, ну а ты, Буратино? – спрашивали все. – Кем хочешь быть при театре?

– Чудаки, в комедии я буду играть самого себя и прославлюсь на весь свет!

Карабас Барабас сидел перед очагом в отвратительном настроении. Сырые дрова едва тлели. На улице лил дождь. Дырявая крыша кукольного театра протекала. У кукол отсырели руки и ноги, на репетициях никто не хотел работать, даже под угрозой плётки в семь хвостов. Куклы уже третий день ничего не ели и зловеще перешёптывались в кладовой, вися на гвоздях.

С утра не было продано ни одного билета в театр. Да и кто пошёл бы смотреть у Карабаса Барабаса скучные пьесы и голодных, оборванных актёров!

На городской башне часы пробили шесть. Карабас Барабас мрачно побрёл в зрительный зал, – пусто.

– Чёрт бы побрал всех почтеннейших зрителей, – проворчал он и вышел на улицу. Выйдя, взглянул, моргнул и разинул рот так, что туда без труда могла влететь ворона.

Напротив его театра перед большой новой полотняной палаткой стояла толпа, не обращая внимания на сырой ветер с моря.

Над входом в палатку на помосте стоял длинноносый человечек в колпачке, трубил в хрипучую трубу и что-то кричал.

Публика смеялась, хлопала в ладоши, и многие заходили внутрь палатки.

К Карабасу Барабасу подошёл Дуремар; от него, как никогда, пахло тиной.

– Э-хе-хе, – сказал он, собирая всё лицо в кислые морщины, – никуда дела с лечебными пиявками. Вот хочу пойти к ним. – Дуремар указал на палатку. – Хочу попроситься у них свечи зажигать или мести пол.

– Чей этот проклятый театр? Откуда он взялся? – прорычал Карабас Барабас.

– Это сами куклы открыли кукольный театр «Молния», они сами пишут пьесы в стихах, сами играют.

Карабас Барабас заскрипел зубами, рванул себя за бороду и зашагал к новой полотняной палатке. Над входом в неё Буратино выкрикивал:

– Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни деревянных человечков. Истинное происшествие о том, как мы победили всех своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа…

У входа в кукольный театр в стеклянной будочке сидела Мальвина с красивым бантом в голубых волосах и не поспевала раздавать билеты желающим посмотреть весёлую комедию из кукольной жизни.

Папа Карло в новой бархатной куртке вертел шарманку и весело подмигивал почтеннейшей публике.

Артемон тащил за хвост из палатки лису Алису, которая прошла без билета.

Кот Базилио, тоже безбилетный, успел удрать и сидел под дождём на дереве, глядя вниз злющими глазами.

Буратино, надув щёки, затрубил в хрипучую трубу:

– Представление начинается.

И сбежал по лестнице, чтоб играть первую сцену комедии, в которой изображалось, как бедный папа Карло выстругивает из полена деревянного человечка, не предполагая, что это принесёт ему счастье.

Последней приползла в театр черепаха Тортила, держа во рту почётный билет на пергаментной бумаге с золотыми уголками.

Представление началось. Карабас Барабас мрачно вернулся в свой пустой театр. Взял плётку в семь хвостов. Отпер дверь в кладовую.

– Я вас, паршивцы, отучу лениться! – свирепо зарычал он. – Я вас научу заманивать ко мне публику!

Он щёлкнул плёткой. Но никто не ответил. Кладовая была пуста. Только на гвоздях висели обрывки верёвочек.

Все куклы – и Арлекин, и девочки в чёрных масках, и колдуны в остроконечных шапках со звёздами, и горбуны с носами, как огурец, и арапы, и собачки, – все, все, все куклы удрали от Карабаса Барабаса.

Со страшным воем он выскочил из театра на улицу. Он увидел, как последние из его актёров удирали через лужи в новый театр, где весело играла музыка, раздавались хохот, хлопанье в ладоши.

Карабас Барабас успел только схватить бумазейную собачку с пуговицами вместо глаз. Но на него, откуда ни возьмись, налетел Артемон, повалил, выхватил собачку и умчался с ней в палатку, где за кулисами для голодных актёров была приготовлена горячая баранья похлёбка с чесноком.

Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождём.

Коры́сть – выгода, материальная польза (здесь и далее прим. ред.) .

Светёлка – небольшая комната обычно в верхней части жилья.

Столбова́я дворя́нка – дворянка старинного и знатного рода.

Душегре́йка – женская тёплая кофта без рукавов.

Ма́ковка – верхушка.

Ки́чка – старинный головной убор замужней женщины.

Чупру́н – прядь волос, спадающая на лоб.

Белена́ – ядовитое сорное растение. Вопрос «Белены объелся?» означает: «Совсем одурел?»

Пала́та – большое богатое здание, помещение.

Пря́ник печа́тный – пряник с оттиснутым рисунком.

Неве́жа – грубый, невоспитанный человек.

По́лба – злак, особый вид пшеницы.

Обро́к – принудительный натуральный или денежный сбор с крестьян при крепостном праве.

Супоста́т – противник, недруг.

Верста́ – русская мера длины, равная 1,06 км.

Не́где – где-то.

Ра́тный – военный; рать – войско.

Инда – даже, так что.

Помо́га – помощь.

Бра́нный – военный, боевой.

Стан – лагерь.

Курга́н – холм, который насыпа́ли древние славяне над могилой.

Шело́м – шлем.

Ла́ты – железная или стальная броня воинов для защиты от холодного оужия.