Кейт ДиКамилло - Как слониха упала с неба

Он снова лёг и представил, как он её держит… как мало она весит… совсем крошка…

«Да, — думал он, — она точно плакала. И я её держал. И обещал маме, что буду всегда о ней заботиться. Так всё и было. Это правда».

Он закрыл глаза и снова увидел дверцу из своего сна, снова почувствовал, каково это — войти в дом своего детства, взять на руки сестру, выглянуть в окно и увидеть свет… много света…

Его сон так красив, так правдив. В нём нельзя сомневаться. Значит, гадалка сказала чистую правду. А раз то, что она сказала про его сестру, правда, так, может, и про слониху она все верно говорила и слониха приведет его к сестре?

— Слониха, — произнёс Питер.

Он сказал «слониха» всему и всем — кромешной тьме чердака, храпу Вильно Луца, спящему, равнодушному Балтизу.

— Главное сейчас — слониха, — продолжал Питер. — Теперь все в городе знают, где её держат. Она во дворце графини Квинтет. Надо каким — то образом туда пробраться. Спрошу — ка я Лео Матьена. Он полицейский, страж закона, он подскажет, что делать. Наверняка существует какой — нибудь способ попасть во дворец к графине, а там — к слонихе, и тогда всё наконец распутается, все встанет на свои места, потому что Адель жива. Она жива.

Меньше чем в пяти кварталах от меблированных комнат Полонез» находился сиротский приют. Для такого тёмного мрачного заведения название у него было неожиданное — «Приют сестёр вечного света». На самом верхнем этаже здания, в котором располагался приют, была огромная сводчатая спальня — голая и душная, как пещера, — с маленькими железными кроватками. Они стояли в ряд, точно металлические солдаты, и на каждой спала сиротка. На последней кровати, возле стенки, спала маленькая девочка по имени Адель.

Приютские дети прекрасно знали о происшествии в оперном театре, и вскоре после этой истории Адели начала сниться слониха.

В девочкином сне слониха приходила к дверям приюта и громко стучала. Сестра Мари (монашка — привратница, единственная, кому разрешалось открывать и закрывать двери «Приюта сестёр вечного света», потому что она принимала в приют никому не нужных детей) спешила на стук.

— Вечер вам добрейший! — говорила во сне слониха и склоняла голову перед сестрой Мари. — Я пришла маленькое существо забрать у вас. За девочкой пришла я, вы Аделью её зовете.

— Простите, — говорила сестра Мари. — Я вас не понимаю.

— Адель нужна мне, — повторяла слониха. — Её пришла забрать я. Место ей не тут.

— Повторите погромче, прошу вас, — говорила сестра Мари. — Я совсем стара и плохо слышу.

— Девочка нужна мне, вы Аделыо её зовёте. — Слониха чуть повышала голос. — За ней пришла я, туда уведу, где место ей.

— Простите великодушно, — говорила сестра Мари, и лицо её становилось совсем печальным. — Я не понимаю ни слова. Может, вы говорите так неразборчиво, потому что вы слониха? Быть может, всё дело в этом? Это и есть причина затруднений, которые возникают в нашей беседе? Поймите меня правильно, я ничего не имею против слонов. Вы прекрасная, грациозная представительница слоновьего племени и, судя по всему, вы замечательно воспитаны. Но факт остаётся фактом, ваша речь для меня нечленораздельна, посему я вынуждена сказать вам «спокойной ночи».

И сестра Мари решительно закрывала двери.

Сверху, из окна спальни, Адель смотрела, как слониха уходит.

— Госпожа слониха! — кричала она и била кулачком по оконной раме. — Я здесь! Я Адель! Вы же за мной пришли!

Но слониха уходила прочь, не оглядываясь. Она шла по улице и становилась с каждым шагом всё меньше и меньше, а потом, прежде чем исчезнуть, превращалась в мышку. Так часто бывает во сне: раз и готово! И вот уже не огромная слониха, а крошечная мышка спешит поскорее скрыться в сточной канаве. Адели её уже не догнать. Когда мышка окончательно скрывалась из виду, начинал валить снег. И вокруг становилось белым — бело. Снег падал и падал, покрывая булыжную мостовую и черепичные крыши. Весь мир постепенно исчезал, точно его стирали ластиком.

В конце концов вокруг не оставалось ничего и никого. Только Адель стояла у окна в своём сне и ждала.

Балтиз оказался отрезан от внешнего мира. Только в осаде его держал не враг, а погода. Никто из жителей города не мог припомнить такой беспросветно серой, такой угрюмой и унылой зимы. Где же солнце? Неужели оно никогда не выглянет, не засветит? Ну ладно, пускай не светит солнце, но пусть хотя бы пойдёт снег! Пусть посветлеет! Пусть хоть что — нибудь изменится в природе! Хоть что — нибудь…

Да, кстати, если уж зима так мрачна и отвратительна, неужели справедливо скрывать от большинства горожан свалившуюся с неба слониху — столь чудное, столь милое, столь вдохновляющее создание? А ведь она до сих пор заперта во дворце графини Квинтет, и видят её только знатные люди.

Нет, это несправедливо. Совсем несправедливо.

И вот около дворца графини собралась целая толпа. Горожане начали колотить в ворота, за которыми держали слониху, а когда никто им не открыл, они навалились, надеясь, что ворота распахнутся под их натиском. Но ворота были заперты крепко — накрепко — на засов.

Они словно говорили простому люду: «Вам сюда ходить не положено. А то, что таится внутри, внутри и останется».

Ах, как же это было несправедливо, особенно такой холодной, такой ужасно длинной зимой! Впрочем, влечение не всегда бывает взаимным. Может, жители Балтиза и мечтали пообщаться со слонихой, но сама она ни с кем общаться не желала. Одно то, что она оказалась неведомо где, а именно — в бальном зале графини Квинтет, было для слонихи совершенно невыносимым испытанием.

Сияние канделябров, громыхание оркестра, хохот, аромат жареного мяса, сигарного дыма и дамской пудры — все порождало у слонихи горькое недоумение. Неужели это происходит с ней?!

Усилием воли она пыталась заглушить все эти звуки и запахи. Она пробовала закрывать глаза и держать их закрытыми долго, как можно дольше. Но все её попытки были зряшными. Открыв глаза, она видела всё то же. Ничего вокруг не менялось. В груди у слонихи щемило всё сильнее, дышать становилось всё тяжелее. А мир казался совсем тесным — ей не было в нём места.

Долго и обстоятельно совещалась графиня Квинтет со своими встревоженными советниками и наконец решила, что простые горожане — то есть те, которых обыкновенно не приглашали на её балы, обеды и ужины, — всё — таки должны иметь возможность увидеть слониху. Народ надо просвещать и развлекать, пусть смотрит на слониху в первую субботу каждого месяца, причём бесплатно, совершенно бесплатно. И тогда народ непременно поймёт, как искренне ратует графиня за идеи социальной справедливости.

Графиня заказала в типографии объявления разного формата — от плакатов до листовок, — и скоро ими были обклеены все столбы и заборы в городе. По пути домой из полицейского участка Лео Матьен прочитал, что теперь и он благодаря щедрости графини Квинтет сможет лицезреть великое чудо, а именно — принадлежащую ей слониху.