Ренсом Риггз - Истории странных (неофициальный перевод, с иллюстрациями)

Она посмотрела на него:

— Что подумаешь ты?

Энглберт уставился на огонь, силясь подобрать слова. Тишина между ними, похоже, ответила достаточно, так что Ймиин, не прощаясь, поднялась и отправилась к своему шатру. Когда она ложилась спать, великая печаль овладела ею. Она была уверена, что это была ее последняя ночь в человеческом теле.

Ймиин ушла, едва только забрезжил рассвет, до того как проснулся кто-либо. Она не смогла бы вынести прощаний. Она подошла к границе лагеря, обернулась ястребом и подумала, прыгая в воздух, найдет ли она еще когда-нибудь другую такую группу, которая примет ее, человеком или птицей.

Ймиин пробыла в полете всего лишь несколько минут, когда заметила войско нормальных. Но это был не жалкий отряд из нескольких дюжин человек — это была армия из сотен людей, и они закрывали все холмы внизу сверкающими доспехами.

Странных же просто перережут! Она тут же развернулась и полетела предупредить их. Ймиин нашла Томбза в его палатке и рассказала ему, что она видела.

Он, казалось, был ни капли не удивлен.

Он знал .

— Почему ты не сказал им, что идет так много солдат? — возмутилась Ймиин. — Ты солгал!

— Они бы испугались, — ответил он. — Они бы не стали вести себя с достоинством.

— Им и следует бояться! — крикнула она. — Им следует немедленно бежать!

— От этого будет немного толку, — сказал он. — Король нормальных приказал очистить Британию от странных, от гор до моря. В конце концов они все равно найдут нас.

— Не найдут, если мы покинем Британию, — заявила Ймиин.

— Покинуть Британию! — воскликнул он, потрясенный. — Но мы жили здесь сотни лет!

— И будем мертвыми гораздо дольше, — ответила Ймиин.

— Это дело чести, — сказал Томбз. — Полагаю, птице этого не понять.

— Я понимаю это слишком хорошо, — сказала она и отправилась предупредить остальных.

Но было уже слишком поздно — армия нормальных была у их порога, толпа хорошо вооруженных солдат уже виднелась вдали. И что хуже, странные люди не могли даже сбежать — нормальные приближались к ним со всех сторон.

Перепуганные странные сбились в кучу в своем лагере. Смерть, казалось, была неминуема. Ймиин могла с легкостью сменить обличие и улететь в безопасное место — на самом деле, странные уговаривали ее сделать это — но она не могла заставить себя уйти. Их провели, обманули, и жертва, которую они собирались принести, уже не была добровольной. Так что если она бросит их сейчас, то это будет похоже не на соблюдение ее принципов, а на отказ и предательство. Поэтому она прошлась по лагерю, обнимая своих друзей. Энглберт обнял ее крепче всех, и даже когда отпустил, то еще долго смотрел на нее.

— Что ты делаешь? — спросила она его.

— Запоминаю лицо моего друга, — ответил он. — Так, чтобы я мог вспомнить его даже в смерти.

Тишина повисла над ними и над всем лагерем, и на какое-то время единственными звуками были грохот и лязг приближающейся армии. И тут солнце выглянуло вдруг из-за темной тучи, окутав землю сияющим светом, и Ймиин подумала, что зрелище это так прекрасно, что ей хотелось бы увидеть его еще раз, прежде чем их убьют. И она повторила его, и странные были так очарованы им, что она повторила его второй раз. И только тогда они заметили, что за те минуты, что они наблюдали за солнцем, армия нормальных не стала ближе. С каждым повторением их враг исчезал и снова появлялся вдали, за много ярдов от них.

И тогда Ймиин поняла, что ее умение замыкать время имеет применение, которое она никогда до конца не понимала — то, что навсегда изменит общество странных людей, хотя она пока и не могла об этом знать. Она создала для них безопасное место, пузырь с застывшим временем, и странные смотрели в восхищении, как армия нормальных приближается к ним и пропадает, снова и снова, попав в трехминутную петлю.

— Сколько ты сможешь продолжать это делать? — спросил ее Энглберт.

— Не знаю, — призналась она. — Я никогда ничего не повторяла больше пары-тройки раз. Но довольно долго, я думаю.

Из своего шатра вылетел Томбз, обескураженный и злой.

— Что ты делаешь?! — заорал он на Ймиин. — Прекрати!

— С чего бы мне это делать? — отозвалась она. — Я спасаю все наши жизни!

— Ты только оттягиваешь неизбежное, — заявил Томбз. — Приказываю тебе, властью Совета, прекрати немедленно!

— Чума на весь ваш совет! — воскликнула Миллисента Нири. — Вы просто лжецы!

Томбз принялся перечислять наказания, которые ждут каждого, кто не подчиняется приказам Совета, но тут Юстас Коростель прошагал к нему и дернул его за нос, что вывернуло лицо Томбза наизнанку. Он с визгом убежал, грозя обвинениями, а его голова была розовой и мягкой.

Ймиин продолжала замыкать петлю. Странные столпились вокруг нее, подбадривая, но втайне беспокоясь, что она не сможет продолжать делать это вечно. Ймиин разделяла их сомнения: ей приходилось повторять все заново каждые три минуты, так что она не могла спать, но в конце концов армия, что пока постоянно маячит вдалеке, приблизится и в итоге сокрушит их.

После двух дней и одной ночи Ймиин больше не могла полагаться на себя, чтобы оставаться бодрствующей, так что Энглберт решил сесть рядом с ней, и каждый раз, когда ее глаза закрывались, он толкал ее. Через три дня и две ночи, когда Энглберт начал засыпать сам, Юстас Коростель сел рядом с ним и толкал его , а потом, когда Юстас уже не мог бороться со сном, Миллисента Нири села рядом с ним и лила воду ему на лицо каждый раз, когда его глаза закрывались, и так далее, и так далее, пока весь лагерь странных не уселся в длинную цепь, помогая друг другу помогать Энглберту помогать Ймиин не заснуть.

Через четыре дня и три ночи Ймиин все еще не пропустила переустановку петли. Однако от изнеможения у нее уже начались галлюцинации. Ей чудилось, что ее погибшие братья прилетели повидаться с нею — пять ястребов, кружащих свои собственные петли в небе над лагерем. Они пронзительно выкрикивали ей слова, которые не имели никакого смысла:

— Снова!

— Еще!

— Снова! Снова!

— Сделай мертвую петлю, чтобы сделать ее кожу двойной!

Она крепко зажмурилась и потрясла головой, а затем выпила немного воды, которой Миллисента Нири поливала лицо Юстаса Коростеля. Когда она снова посмотрела вверх, призраки ее братьев исчезли, но их слова все еще были с нею. Она гадала, пытались ли ее братья (или какой-то ее собственный, внутренний инстинкт) сказать ей что-то важное.

Снова и снова .

Ответ пришел к ней на пятый день. Ну как ответ: она не была уверена, правильный ли он, но она была полностью уверена, что не протянет еще один день. Скоро никакое количество тычков не сможет удержать ее от сна.