Ренсом Риггз - Истории странных (неофициальный перевод, с иллюстрациями)

Хильди не разочаровалась. По крайней мере, не сразу. Там повсюду были призраки! На самом деле в доме едва хватало места, чтобы вместить их всех. Призраки толпились в подвале и на чердаке, боролись за место под кроватью или в шкафу, и всегда стояла очередь в ванную комнату. (Они не пользовались туалетом, конечно же, просто хотели посмотреться в зеркало и проверить прическу, чтобы убедиться, что она достаточно растрепанная и пугающая.) Они часами напролет танцевали на лужайке перед домом — не потому, что призраки так сильно любят танцевать, а потому, что люди, которые были похоронены под домом, умерли во время Танцующей Чумы {14}.

Призраки стучали по трубам и хлопали окнами, и сбрасывали книги с полок. Хильди ходила из комнаты в комнату и представлялась им.

— Вы можете нас видеть? — спросил ее призрак молодого человека. — И вы не боитесь?

— Нисколечко, — ответила Хильди. — Мне нравятся призраки. А вы когда-нибудь играли в палки-стучалки?

— Простите, нет, — пробормотал призрак и отвернулся.

Похоже, он был разочарован, словно он хотел напугать кого-нибудь, а Хильди лишила его этой возможности. Тогда она притворилась, что испугалась следующего встреченного ею призрака — призрака старой женщины, который был на кухне и заставлял парить в воздухе ножи.

— А-а-а-а! — закричала Хильди. — Что происходит с моими ножами! Я наверное схожу с ума!

Призрак старой женщины, казалось, был доволен, она сделала шаг назад и подняла руки, чтобы заставить ножи взлететь еще выше… и тут запнулась о другое привидение, которое ползало по полу позади нее. Призрак старой леди свалился на пол, а ножи с лязгом рухнули на кухонный стол.

— И что это, по-твоему, ты там делаешь?! — закричал призрак старой женщины на ползающего призрака. — Разве не видишь, я пытаюсь тут работать?!

— Сама смотри, куда идешь! — закричал на нее в ответ ползающий призрак.

— Это я должна смотреть, куда иду?!

Хильди начала смеяться. Она не могла удержаться. Два призрака прекратили перепалку и уставились на нее.

— Думаю, она нас видит, — сказал ползающий призрак.

— Да, похоже, — сказал призрак старой женщины. — И она ни в малейшей степени не боится.

— Нет. Я испугалась! — возразила Хильди, подавив смех. — Честно!

Призрак старой женщины встал и отряхнулся.

— Ты явно подыгрываешь мне, — проворчала она. — Меня еще ни разу так не оскорбляли за всю мою смерть.

Хильди не знала, что делать. Она пыталась быть собой, но это не сработало, она пыталась реагировать так, как она думала, призраки хотят, чтобы она реагировала, но и это не сработало тоже. Разочарованная, она вышла в коридор, где призраки выстроились в очередь в ванную комнату, и спросила:

— Кто-нибудь хочет стать моим другом? Я очень хорошая и я знаю много страшных историй о живых людях, которые вам наверняка понравятся.

Но привидения затоптались на месте и потупились, и ничего не ответили. Они видели ее отчаяние и от этого чувствовали себя неловко.

После затянувшегося молчания она поплелась прочь с горящими от смущения щеками. Она села на крыльце и стала смотреть, как во дворе танцуют чумные призраки. Похоже, она потерпела неудачу. Нельзя силой заставить людей дружить с тобой... пусть даже и мертвых людей.

Чувствовать, что тебя игнорируют, было даже хуже, чем чувствовать себя одинокой, так что Хильди решила продать дом. Первые пять человек, которые пришли взглянуть на него, испугались еще до того, как переступили через порог. Хильди попыталась сделать дом чуть менее кишащим призраками, продав кое-что из преследуемой духами мебели обратно ее изначальным владельцам. Она написала письмо тому человеку в Португалию, спрашивая, не интересно ли ему будет забрать обратно его воющее бюро. Ответ пришел немедленно. Он не хотел бюро, писал он, но надеялся, что она поживает хорошо. И он подписал письмо примерно так: «Твой друг, Жуан» .

Хильди, не отрываясь, смотрела на эти слова несколько минут. Действительно ли она может называть этого человека своим другом? Или он просто проявил... дружелюбие?

Она написала ему ответ. В письме она старалась придерживаться веселого беззаботного тона. Она соврала и написала, что поживает отлично, и спросила его, как поживает он. И она подписала свое письмо примерно так: «Твоя подруга, Хильди» .

Жуан и Хильди обменялись еще несколькими письмами. Они были короткими и простыми, всего лишь обычные любезности и замечания о погоде. Хильди все еще была не уверена, считает ли Жуан ее своим другом, или он просто вежлив с нею. Но однажды он закончил свое письмо словами: «Если ты когда-нибудь будешь в Коимбре, для меня было бы честью, если бы ты почтила меня своим визитом».

Она в тот же день купила билет на поезд в Португалию, в ту же ночь собрала полный чемодан одежды, а рано утром прибыла повозка, чтобы отвезти ее на вокзал.

— До свидания, призраки! — весело прокричала она от входной двери. — Я вернусь через пару недель!

Призраки ничего не ответили. Она услышала, как что-то разбилось на кухне. Хильди пожала плечами и направилась к повозке.

У нее ушла целая жаркая пыльная неделя на то, чтобы добраться до дома Жуана в Коимбре. Во время своего долгого путешествия она старалась подготовить себя к неминуемому разочарованию. Хильди и Жуан прекрасно общались в письмах, но она знала, что вживую она, скорее всего, не понравится ему, потому что она никому не нравилась. Она должна была ожидать этого, иначе боль от еще одного отказа точно сломит ее.

Она прибыла к его дому — потусторонне выглядящему особняку на холме, который, казалось, наблюдал за ней своими треснувшими окнами. Как только Хильди поднялась на крыльцо, стая черных ворон с карканьем сорвалась с мертвого дуба во дворе перед домом. Она заметила призрак, раскачивающийся в петле, свисающей с перил балкона на третьем этаже, и помахала ему. Призрак смущенно помахал в ответ.

Жуан открыл ей дверь и проводил ее внутрь. Он был добр и любезен, и принял у Хильди пыльный дорожный плащ, и выставил блюдечки с чаем с молоком и корицей и пирожными. Жуан вел с ней вежливую беседу, расспрашивая ее об ее путешествии, о том, какая была погода в пути, и о том, как подают чай там, откуда она прибыла. Но Хильди постоянно запиналась в ответах и была абсолютно уверена, что она выглядит как дурочка, и чем больше она думала о том, как глупо она выглядит, тем сложнее ей было вообще произнести хоть что-то. В конце концов после особенно неловкого молчания Жуан спросил: «Я сделал что-то, что обидело тебя?» — и Хильди поняла, что она разрушила свою единственную возможность завести настоящего друга. Чтобы спрятать подступившие слезы, она встала из-за стола и выбежала в соседнюю комнату.