Виктор Кротов - Волшебный возок

– По щучьему веленью, по моему хотенью – печь, остановись! – крикнул парень.

Печь замерла на месте так быстро, что парень чуть не свалился с неё наземь. Но удержался, уселся поудобнее и стал с любопытством разглядывать Волшебный Возок и всю компанию.

Толстячок кипел возмущением.

– Нет, ну как вам это понравится? Мало того, что мне, домоседу, приходится снова оставить своё уютнейшее жилище и пуститься в путь, так меня ещё по дороге преследует какой-то варвар на кирпичной таратайке. Он чуть меня не погубил!

Парень снова захохотал.

– Не боись. Авось Емеля тебя не погубил бы. Я же что печке сказал? Так, мол, и так, по щучьему веленью, по моему хотенью – езжай по пятам этого медвежонка…

– Сам медведь! – воскликнул оскорблённый домосед, повернулся спиной к Емеле и поклонился Вагику.

– Хоббит Бильбо Бэггинс приветствует Собирателя искр. Я посчитал своим долгом принести свою искру для всегдашнего светильника.

Вагик поклонился хоббиту и ответил в том же духе:

– Собиратель искр рад приветствовать хоббита Бильбо Бэггинса и принять его дар. Не обижайся на Емелю, просто он такой весёлый. Он тоже домосед, как и ты. Видишь, даже с печки слезть не хочет. Неужели тебе не жарко, Емеля?

– А что? Пар костей не ломит…

Емеля почесал в затылке, потом снял шапку, достал оттуда свёрнутую тряпицу, развернул её и вытряхнул себе на ладонь свою искру. Кряхтя, он всё-таки соскочил с печи и подошёл к Вагику.

– Ну, это… В общем, я тоже… Вот… И пусть этот Хобот не обижается. Я и впрямь хотел просто как посмешнее… А так что? Я ведь тоже домосед…

Хоббит вспыхнул, было, услышав, как Емеля переврал его имя, но передумал сердиться. Он махнул рукой и только проворчал напоследок:

– Интересно, у тебя-то откуда искра взялась? Ведь для этого что-то сделать надо, а не на печи лежать.

– Так я же это… Несмеяну рассмешил… Ладно, Хобот, не дуйся. Садись ко мне на печь, я тебя домой отвезу.

Против этого предложения Хоббит не устоял. Распрощавшись с Вагиком, он позволил Емеле подсадить себя на печь. Ему там понравилось.

А Емеля подошёл к Вагику, почесал в затылке и предложил:

– Хочешь, мы с тобой это… светильник всегдашний прямо сейчас сделаем. По щучьему веленью. Искр, небось, уже много накопилось…

Вагик был взволнован. Ведь это же такая удача. Раз! – и по щучьему велению появится всегдашний светильник. И можно уже без задержек мчаться на борьбу с Чёрной Тьмищей. Он уже открыл рот, чтобы сказать «давай!», но удержался. А что думает об этом Главный отгадчик Интуи?..

Вагику не пришлось дожидаться. Интуи спрыгнул из Возка на дорожку и решительно покачал головой.

– Почему, Интуи?

– Мне кажется, Вагик, всегдашний светильник по щучьему веленью не получится. Получится какой-нибудь иногдашний мерцальник . А с ним Чёрную Тьмищу не прогонишь. Только искры зря изведёшь…

Вагик колебался.

– И к Источнику по щучьему веленью не пробьёшься, – послышался внутри голос Верушки.

Наверное, они были правы, но так хотелось бы побыстрее… Вагик взглянул на Сознателя. Тот добавил:

– Ведь ты же, Вагик, идёшь по своей волшебной дорожке. Раз она тебя ещё не привела, куда надо, значит ты не все искры собрал.

Неохотно Вагик распрощался с Емелей, у которого было такое удобное щучье веление. Но повеселел, когда увидел, как Емеля с Хоббитом в обнимку катили на печи, совсем уже подружившись.

Потом волшебная дорожка привела их сразу в два княжества. Возок въехал в распахнутые деревянные ворота, на левой половине которых была вырезана надпись «БУРАТИНО», а на правой – «ПИНОККИО».

Впереди, слева от волшебной дорожки, стоял большой разрисованный шатёр с надписью «ТЕАТР КУКОЛ». Оттуда доносились музыка и смех. А справа от дорожки стоял светлый уютный дом, в окне которого виден был старик, вырезающий из дерева красивую раму для картины.

Но Вагик решил не заглядывать ни сюда, ни туда. Надо было торопиться, а волшебная дорожка не подходила ни к шатру, ни к дому. А Вагик был теперь не только Вагиком, но ещё и Собирателем искр…

Когда театр и дом остались позади, Вагик услышал крики.

– Эй! Стой! Погоди! – раздавались тоненькие голоса.

С двух сторон к Вагику подбежали два деревянных человечка с длинными носами. Они были очень похожи, разве что одеты немного по-разному. На Буратино был колпачок из старого носка, а на Пиноккио – из хлебного мякиша. Да и нос у Пиноккио был немного длиннее.

Каждый со своей стороны подбежал к Вагику так торопливо, что чуть не зацепились друг об друга носами. Буратино стряхнул свою искорку с золотого ключика, а Пиноккио открыл кошелёк из слоновой кости и достал оттуда свою.

На ладони у Вагика обе искорки заплясали, закружились – и соединились в одну искру.

– Это моя искорка! – крикнул Пиноккио.

– Нет, моя! – крикнул Буратино.

– У вас просто общая искра, одна на двоих, – попробовал объяснить Вагик деревянным человечкам.

Но им было не до объяснений. Оба страшно торопились.

– Бегу продолжать представление! – крикнул Буратино. – Папа Карло, наверное, уже устал крутить шарманку, развлекая зрителей, пока меня нет.

– А я бегу поить папу Джеппетто молоком! – крикнул Пиноккио. – Мне скоро пора становиться настоящим мальчиком.

Они побежали, но вдруг оба одновременно остановились.

– Если будет трудно с Чёрной Тьмищей, зовите меня!_— крикнул Пиноккио.

– А если и он не справится, зовите меня! – крикнул Буратино.

И снова бросились со всех ног к своим княжествам.

– Даже непонятно: из одной они сказки или из разных? – спросил Вагик у Сознателя. – Такие похожие, а всё-таки разные. Вход в княжество один, а дом у каждого свой. И искорка одна на двоих.

– Да, бывают такие княжества-близнецы, – отозвался Сознатель. – Очень похожие, но всё в них немного по-разному.

– Но это ведь тоже интересно, – заметил Восхитоша. – А главное, что искорка есть.

Тут сверху раздалось непонятное жужжание.

Это спустился прямо на крышу Волшебного Возка румяный весельчак с пухлыми щёчками и с пропеллером за спиной.

– Ну конечно, – сказал он, едва перестал крутиться пропеллер, – летишь тут, странствуешь, ищешь повсюду эту оранжевую крышу на колёсах, после долгого изнурительного пути находишь её, а тебя даже почти никто не встречает…

Вагик хотел, было, обидеться, что он оказался «почти никем», но вовремя вспомнил, что Карлсон известный жалобщик и обижаться на него – дело пустое. Тем более, что тут же раздались голоса:

– Встречаем! Встречаем! Здравствуй, Карлсон!..

Это из Волшебного Возка высыпали Дружата. Они гурьбой шли за Возком, на котором торжественно восседал Карлсон и переговаривались: