Елена Данько - Побеждённый Карабас

– Пожалуй, если наш читатель согласен…

– Согласен! Согласен! – закричали все и захлопали в ладоши.

– …так мы попробуем сделать из него писателя, – докончил Карло.

Тут меня усадили в кресло. Пьеро принес мне чистую тетрадку, а Мальвина – вечное золотое перышко. Карло закурил трубку. Буратино влез к нему на колени. Артемон улегся у его ног, обсасывая косточку. Остальные уселись вокруг и принялись за яблоки, виноград и мандарины.

Карло стал рассказывать, а я записывать. А что я записал, об этом читай дальше.

Куклам жилось весело и счастливо у старого шарманщика. Они представляли волшебные сказки в чудесном театрике Буратино.

Все ребятишки в Тарабарской стране знали и любили эти представления.

Бывало, чуть Карло выходил на площадь, уже бежали со всех сторон босоногие, оборванные, чумазые малыши и кричали:

– Сказку! Покажи сказку, папа Карло!

Карло ставил свои ширмы, выпускал кукол, и тут начиналось веселье!

Ребятишки смеялись, кричали, хлопали в ладоши.

А богатенькие дети, заслышав шарманку, свешивались из окон дворцов, вываливались из золоченых карет, царапали и кусали своих нянек за то, что те не пускали их к папе Карло!

Каждый, кто хоть одним глазком взглянул на кукольное представление, потом долго веселился. Подумает о Мальвине – улыбнется, подумает о Пьеро – рассмеется, вспомнит Буратино – расхохочется!

А в Тарабарской стране был такой закон: богачи должны быть важными, бедняки – грустными, а смеяться никому не позволено!

И вот однажды, когда Карло сидел дома со своими куклами и клеил им игрушки, дверь растворилась. Вошел толстый, жирный судья в большой шляпе с перьями. На шее у него висела золотая цепь. В руках была палка с хрустальным шаром на верхушке. Он был такой важный, что сразу было видно – он никогда в жизни не смеялся!

Он вынул грамоту с королевской печатью и громко прочел ее.

А в этой грамоте было написано, что король запрещает папе Карло показывать представления. А если он не послушается, ему отрубят голову!

– Довольно смеха!

Тут судья трижды стукнул жезлом об пол и выплыл в дверь, важный и нахохленный, как попугай.

Папа Карло смотрел ему вслед и молчал. Он даже не улыбнулся, когда Буратино стал передразнивать судью: схватил кисточку от клея, стукнул три раза об пол и пропищал: «Довольно смеха!»

Он только провел рукой по лбу, лег на свою колченогую кровать и повернулся лицом к стене.

С той поры Карло заболел.

Он больше не вставал с постели. Он худел, слабел и горел в сильном жару. И вот однажды ему стало так плохо, что Мальвина и Пьеро побежали за доктором.

Была темная, ненастная ночь.

Дождь барабанил по крышам.

Дул мокрый, холодный, злой ветер.

Мальвина и Пьеро бежали по улице. Они хотели позвать к папе Карло знаменитого доктора Помпилиуса. Этот доктор был очень важный. Он разъезжал по городу в великолепной коляске, и жирный мопс всегда сидел с ним рядом на бархатных подушках. Про него шла слава, что он может вылечить любую, даже самую опасную болезнь.

И вот, когда куклы прибежали к дому, где жил доктор, дверь оказалась запертой. Дверная ручка скорчила им страшную рожу и прошипела:

– Ступайте домой! Доктор уже спит!

– А мы его разбудим! – сказали куклы. – Ведь у нас папа Карло заболел!

И они храбро полезли по скользкой водосточной трубе к окошку, где еще виднелся свет.

Доктор Помпилиус уже надел ночной колпак и собирался лечь спать. Вдруг кто-то постучал в окно.

– Кто там? – заорал доктор, хватая со стены ружье.

– Откройте, пожалуйста! – ответил тонкий голосок.

Доктор подкрался к окну и с опаской отодвинул раму.

Ветер и дождь хлестнули ему в лицо. За окном была непроглядная темень.

Вдруг из темноты вышли две куклы – мальчик и девочка и, дрожа, остановились на подоконнике.

– Это что за глупые шутки? Ступайте домой! – рассердился доктор.

Куклы горько заплакали.

– У нас папа Карло заболел. Мы боимся, что он умрет! Пойдемте к нему, господин доктор! Пропишите ему хорошее лекарство! – просили они и протягивали к доктору свои деревянные ручки.

Доктор надел очки и строго посмотрел на незваных гостей.

Платье на них было старенькое и мокрое, хоть выжимай. С рваных башмаков стекали грязные лужицы. Доктор нахмурился.

– А есть ли у вашего папы денежки? Чем он мне заплатит за лечение?

Куклы повесили головы.

– У него нет денег… Он лежит больной и не может работать.

– Га-га-га! – заорал доктор. – Как же вы смели стучаться в мое окно? Как смели пачкать мой чистый подоконник? Пошли прочь, нищие, бродяги, пошли прочь!

Он сорвал свой ночной колпак, затопал ногами, швырнул одной туфлей в Мальвину, другой – в Пьеро, а сам раздулся, как шар, подпрыгнул под потолок, стукнулся и снова подпрыгнул… Тут все затрещало, загремело, загромыхало в докторском кабинете.

Посыпались зеленые искры, завертелись черные круги, поползли огненные змеи…

А доктор подпрыгивал и кричал:

– Пошли прочь! Га-га-га! Пошли прочь! Я великий, я знаменитый, я несравненный доктор Помпилиус! Я никого не лечу даром!

Заткнув уши и зажмурив глаза, куклы бросились на улицу.

Доктор страшно захохотал им вслед и с треском захлопнул окно.

Куклы снова очутились на мостовой. Они взялись за руки и пошли прочь, борясь с ветром и попадая в лужи. И вот при тусклом свете фонаря они увидели на углу золоченую вывеску: «Здесь живет добрый доктор Люмнилиус».

Дверь была отворена, и они вошли в дом.

Доктор Люмнилиус еще не ложился спать. Он сидел в кресле у камина, прихлебывал теплое молоко и читал толстую книгу с серебряными застежками. В этой книге было написано, что люди должны стать добрыми и любить друг друга, как братья. Тогда на земле не будет ни горя, ни нужды.

– Ах вы, бедные птенчики! – воскликнул доктор, увидев Мальвину и Пьеро. А когда он узнал, что Карло лежит больной, в нужде и в горе, он даже заплакал от жалости.

– Я добрый человек, деточки! – сказал он, обливаясь слезами. – Я не хочу зла вашему папе. Поэтому не просите меня, чтобы я его вылечил.

– Нет, нет! Ведь жизнь бедняка – сплошное мучение. Пускай он лучше умрет. И ему будет спокойнее, и на земле станет меньше горя и нужды!

Слезы катились, как горох, по лицу доктора, и вдруг эти слезы стали крупные, как сливы! Нос разбух и повис на сторону. Руки поползли, как жидкое тесто, по ручкам кресла. Ноги растеклись по ковру. Добрый доктор растаял и превратился в кисель.

Он капал жирными каплями на раскрытую книгу и пришептывал:

– Жаль мне вас, милые крошки! Ох, как жаль…

Куклам стало страшно. Они бросились вон из дома. А доктор сначала захихикал, потом засмеялся, потом захохотал и стал сгущаться. Руки и ноги у него затвердели, нос встал на место, и вот доктор уже сидел по-прежнему в кресле и читал свою толстую книгу!