Jan Brzechwa - Триумф пана Кляксы

Вернувшись в комнату, я увидел, что кот Иероним лежит у Резеды на коленях.

– Уж не собираешься ли ты его дрессировать? – улыбнулся я ей.

– Да вот хочу попробовать поработать с его характером и научить кота собачьей преданности. Чем целыми днями сидеть под диваном, пусть лучше выбегает навстречу, когда ты будешь возвращаться домой, а я вместе с ним. Хорошо?

– Послушай, Адась, – сказала матушка. – Это, конечно, очень благородно, что ты помнишь о юбилее Вероника, но не мешало бы подумать и о собственной свадьбе, и о том, куда мы отправимся в свадебное путешествие.

– Только не все вместе! – прервал ее отец. – Старикам незачем таскаться за молодыми. А свадьбу можно сыграть, например, через месяц, восьмого августа. Мне очень нравятся круглые даты.

У моего отца есть свои странности, и числа 3, 7, 8 и 13 он считает круглыми.

– А теперь – всем спать, – сказала мама. – Вы, наверное, устали с дороги. Спокойной ночи.

Рано утром меня разбудил Иероним, ластившийся ко мне как собака. Без Резеды тут, конечно, не обошлось.

Я быстро оделся и, не дожидаясь завтрака, поспешил на Шоколадную улицу, в Академию пана Кляксы.

Подняв хвост трубой, кот Иероним неотступно шествовал за мной.

Пана Кляксу я нашел в кабинете. Хоть на его двери и висела табличка, воспрещавшая вход посторонним, она касалась только слушателей Академии, разносчиков и назойливого парикмахера Филиппа.

Кабинет профессора больше напоминал лабораторию сказочного чернокнижника, чем рабочее место ученого. В центре стояла знаменитая элепелемелетэлектрическая платформа, на стенах висели лампы, рефлекторы, радары и лазеры; по углам размещались реакторы и электронные мозги, а на столах у стен лежали аппараты, придуманные и построенные самим паном Кляксой. Среди них я увидел комбайн, применявшийся для лечения больного оборудования, запасные барабанные перепонки дальнего подслушивания, сонные зеркальца или подсматриватели снов, мыслеотгадчик, конденсатор кляксической энергии, батареи для превращалок, копилки памяти, реторты и центрифуги для изготовления миндалин, орехов и прочих желез, прокатные станы для обработки искусственной человеческой кожи и многое, многое другое.

Пан Клякса обнял меня, встал на одну ногу и торжественно произнес:

– Доктор Адам Несогласка! Сегодня я возвращаюсь в Адакотураду, где меня ждет работа, которая должна сделать человечество счастливым. Свою Академию я передаю тебе. Назначаю тебя ее директором. Будешь моим заместителем, или вторым Амброжи Кляксой. Сей храм науки и мудрости я отдаю в твои руки, Адась! Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие. Здесь, в шкафу, хранятся все ключи, в том числе золотой ключ от соседних сказок, ключ от моих секретов и ключ от библиотеки, где собраны все мои труды, плюс полная документация, касающаяся моих открытий. Пойдем, я ознакомлю тебя с содержимым этого шкафа.

С этими словами пан Клякса открыл бронированную дверь библиотеки. В ней рядами стояли толстенные тома в кожаных переплетах, среди которых были «Кляксотомия», «Кляксопедия», «Кляксография», «Кляксонавтика», «Кляксометрия», «Кляксология», «Кляксософия», «Кляксоматика», «Кляксоведение», «Кляксохимия», «Основы кляксической энергии», «Кляксотроника», «Кляксокология», «Кляксофония и кляксовидение» и тому подобное.

– А это – мои самые последние труды, – гордо заявил великий ученый. – Взгляни! Это – «Адакотаконика», а рядом рукопись «Кляксетурады». Тебе надо отдать их в печать. Там ты найдешь описание нашего путешествия и несколько лестных упоминаний о себе. Думаю, это доставит тебе удовольствие. Да, вот еще что. Должен тебе передать и это мое самое-самое последнее открытие.

Тут пан Клякса извлек из шкафчика аппаратик величиной всего-навсего с консервную банку.

– Отгадай, для чего это?

Я осмотрел аппаратик со всех сторон, постучал по нему пальцем, приложил к уху, но так и не понял его назначения.

– Ладно, скажу, – пожалел меня профессор. – Это – кляксический мозгопитатель. Гляди. Берется какой-нибудь учебник, к нему подключается вот эта рубиновая линза; провода от другого конца присоединяются к медному обручу, который ночью надевается на голову обучающегося; после нажатия вот этой кнопки пучки лучей начинают переносить содержание учебника прямо в мозг спящего. Можешь мне поверить, это самый надежный способ обучения во сне. Благодаря ему я всего за двадцать ночей выучил двадцать новых языков. Сохрани тайну этого открытия и используй его только для обучения наших слушателей. Успех гарантирован!

Кляксический мозгопитатель оказался удивительно простым и удобным в употреблении, и я поспешил испытать его действие на себе.

Взяв учебник китайского языка, я уже через четверть часа объяснялся с паном Кляксой по-китайски, но только наполовину, так как за столь короткий срок успел овладеть лишь половиной этого языка.

– Ну, кажется, все! – сказал мне ученый. – Теперь можно выйти на террасу и попить кофейку. Кофе – моя специальность. Я угощу тебя отличным кофе.

Пан Клякса пил кофе мелкими глоточками, поглаживая бороду и время от времени прикладывая ее конец к уху, как бы прислушиваясь.

Он выглядел рассеянным и говорил сразу о нескольких предметах. Но вот, словно очнувшись, он спросил:

– Вот что, Адась, как ты находишь своих родителей? Они в порядке?

– В полном, профессор, спасибо.

– Вот видишь! А как легко ты попался! Человек не может превратиться в птицу, это было бы противоестественно. Ты понимаешь меня?

– Прекрасно, профессор!

– Но дело в том, что со мной дело обстоит совсем иначе. Со-вер-шен-но иначе, Адась. Видишь ли, у меня имеется кляксическая превращалка, и недавно я ее усовершенствовал. В свое время мне удалось открыть пятое состояние материи – кляксоплазму. Это дало мне возможность превращаться в птицу. И вот сейчас, прямо у тебя на глазах, я проделаю это, поскольку мне необходимо срочно лететь в Адакотураду.

Сказав это, пан Клякса вынул из жилетного кармана крошечный пузырек, поднес его ко рту и залпом выпил все его содержимое.

Дальше началось нечто удивительное: пан Клякса стал как-то съеживаться, ноги его делались все короче и тоньше, подбородок постепенно соединился с носом и превратился в клюв, плечи стали крыльями, а фалды сюртука – хвостом.

Преображение протекало столь быстро, что не успел я опомниться, как вместо великого ученого передо мной уже скакала, весело посверкивая глазками, настоящая птица.

– Пан профессор! – воскликнул я, не в силах опомниться. – Пан профессор, что все это значит?

– А-да-ко-ту-ра-да! А-да-ко-ту-ра-да! – прощебетал бывший пан Клякса и поточил клюв о камни террасы.