Эдуард Успенский - Город малышей (сборник)

Корова Мурка всю зиму в сарае прожила. Света белого практически не видела. И вот наступила весна. Пора всех коров в поле выпускать. И решил дядя Фёдор для Мурки праздник устроить. Кот Матроскин большой лозунг написал:

«БУДЬ ЗДОРОВА, РОДНАЯ КОРОВА!»

Поставили журнальный столик перед сараем. Накрыли скатертью, разложили пирожные. Приготовили громкую музыку из проигрывателя. Матроскин лично сплёл венок из одуванчиков. И дверь коровника открыли.

Увидела Мурка зелёный луг, синее небо и жёлтое солнце – и стала, как молодой телёнок, прыгать и скакать. Наступила она на журнальный столик – пирожные во все стороны полетели!

– Спасайся кто может! – закричал Шарик. И первым в свою будку забрался.

Дядя Фёдор стоит бледный, прижавшись к забору. Матроскин сразу на крыше оказался. Он как вспомнит свою котовую молодость, как прыгнет с крыши, как схватит скатерть, как набросит её на Мурку! Мурка сразу успокоилась и затихла.

И только после этого праздник начался. Но Мурка как была бестолковой коровой, так ею и осталась. И первым делом съела бумажный лозунг:

«БУДЬ ЗДОРОВА, РОДНАЯ КОРОВА!»

Однажды почтальон Печкин прибежал к дяде Фёдору и кричит:

– Вашего галчонка надо в милицию сдать! Он около магазина у одного младенца в коляске изо рта соску вытащил.

– Подумаешь, соска! – говорит Матроскин. – Цена ей три копейки.

– Сегодня соска, завтра, – говорит Печкин, – кольцо золотое.

И тут как раз галчонок Хватайка влетает, а в клюве держит часы на цепочке.

– Вот, – говорит Печкин, – надо вашему галчонку наручники на клюв надевать.

– Верно, – говорит дядя Фёдор. – Хватайка, он несмышлёный. Он что хочешь может утащить: хоть ключи от машины, хоть серёжку из уха у какой-нибудь бабушки.

– Представляю себе картину, – добавляет кот, – Хватайка серёжку тащит, а бабушка на него клюшкой замахивается. И может его треснуть.

– Я и говорю, – соглашается Печкин. – Надо ему клюв резинкой замотать.

– Нет, – говорит дядя Фёдор. – Мы что-нибудь другое придумаем.

Дядя Фёдор целый день думал. И купил Хватайке колокольчик на шею. Когда Хватайка на что-нибудь нацеливался, все ему говорили:

– Кыш!

И не надо было его клюшкой трескать.

Однажды Шарик с фотоохоты вернулся не с пустыми руками. Он зверька принёс. Вытряхнул его из сумки и говорит:

– Вот кого я от смерти спас!

– Как так от смерти спас? – спрашивает кот Матроскин.

– А так. Шёл я по берегу, а он на краю сидит. Испугался меня и в воду – прыг! Еле-еле я его выловил.

– Да это же Бобрёнок, – говорит Матроскин. – Он в воде живёт. Ты его, можно сказать, из дома родного вытащил. Спасибо тебе!

– А что теперь делать? Может, его в таз с водой положить? – говорит Шарик.

– Тебя надо самого в таз с водой положить, – говорит Матроскин. – Дай ему молока и положи в коробку от ботинок. А завтра, Шарик, ты его на место отнесёшь.

Утром проснулся дядя Фёдор и слышит что-то странное: др-др, др-др. Смотрит – кругом стружки и опилки, а в середине Бобрёнок сидит и ножку стола зубами обтачивает.

– Хорошо, что я вчера всю посуду со стола убрал, – говорит Матроскин. – А то бы мы остались совсем без тарелок, с одними вилками.

Дал он Шарику сумку и сказал:

– Беги на речку прямо без завтрака и отнеси эту «лесопилку» родителям. Да смотри – больше из речки никого не вылавливай. Мы не миллионеры какие-нибудь.

Так что всё очень хорошо кончилось. Только пришлось новый стол покупать.

У дяди Фёдора в доме на потолке было солнышко специальное – домашнее. Его можно было теплее и холоднее делать. А почтальон Печкин всё интересовался:

– Почему это у всех зимой дым из трубы идёт, а у дяди Фёдора нет?

Приходит он к дяде Фёдору:

– Я вам газету «Современный почтальон» принёс.

А сам глазами в печку уставился: в печке-то дрова не горят, а в доме тепло. А солнца домашнего не видит, потому что оно у него над головой висело.

Дядя Фёдор говорит:

– Мы такой газеты не выписываем. – И ручку подкрутил, чтобы солнце Печкина сильнее грело.

Печкину совсем жарко стало. Он говорит:

– Дайте мне градусник. Что-то жар у меня.

Дали ему градусник.

– Нормальная температура, – говорит Печкин, – тридцать шесть и шесть у меня.