Томас Элиот - Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом

Пеки и поллики, как известно,
Готовы друг друга загрызть повсеместно:
Им, видите ли, во вселенной тесно.
И, хоть считают, что мопса и шпица
Трудно заставить всерьез рассердиться, —
В чужую грызню им бы только вгрызться.
Порхает, как птица,
Гав-гав, гав-гав,
Гав-гав, ГАВ-ГАВ
Среди городских деревьев и трав.

Я расскажу все, как было, сначала:
С неделю стычек не возникало
(Для пеков и полликов это немало).
С поста полицейский пес отлучился —
По слухам, он был у Кривого Миллса,
Где водопроводной водой прохладился.
Так что без присмотра остался б дворик,
В котором встретились пек и поллик.
Они не сцепились и не отступили,
Но задними лапами землю зарыли
И запустили
Гав-гав, гав-гав,
Гав-гав, ГАВ-ГАВ
В глубь городских деревьев и трав.

Пек, между нами, домашний плюгавец,
К тому ж не британец, а нехристь-китаец.
Услышав, что назревает схватка,
Все пеки высыпали для порядка —
Их был десяток иль два десятка —
Из окон, с балконов таращили глазки
И тявкали, нехристи, по-китайски.
Для поллика гавканье — сущее благо,
Поллик — йоркширец, бродяга, дворняга,
А братцы-шотландцы его — забияки,
Кусаки, им только б добраться до драки.
Волынщики их поспешили залиться
«Синими шапками на границе».
И к ним не могли не присоединиться
С крыш и крылечек все мопсы и шпицы.
Лай их стремится
Влиться
В общий
Гав-гав, гав-гав,
Гав-гав, ГАВ-ГАВ
Среди городских деревьев и трав.

Когда их геройство вполне проявилось,
Движенье на улицах остановилось,
Дома затряслись, и, страшась напасти,
Жильцы зазвонили в пожарные части.
И тут из подвальной квартирки в народ
Грозою выплыл Большой Громокот.
Он огненным взором окинул окрестность,
И шерсть на хребте обрела отвесность;
Он гулко зевнул, демонстрируя челюсти,
От коих никто не останется в целости, —
Что пеки и поллики в то же мгновенье
Сочли за серьезное предупрежденье.
Взгляд в небеса, длиннейший прыжок —
И все разбежались со всех ног.

Полицейский пес показался опять,
Когда были на улице тишь и гладь.

Вот прославленный мистер Нефисто,
Мастер оригинального жанра.
Вся программа — творенье артиста,
Труд жонглера, иллюзиониста —
Несравненная абракадабра —
Исполняется четко и чисто
По причудливым замыслам автора.
Он владелец во всей метрополии .
Узаконенной монополии
На ловкость рук
И на волшебство —
Не старайся,друг,
Раскусить его:
Величайшие фокусники за границей
Отыскали б, чему у него поучиться.
Эгей!
Живей!
Чудодей!
Это да!
Хоть куда!
Никогда
Никто не сравнится с Нефисто!

В костюме из черного шелку
Худощавый подтянутый кот
Проберется в любую щелку,
По тончайшей рейке пройдет
И покажет, как мало толку
В тайнах карт и игральных костей:
Он их разоблачает,
И притом замечает,
Что приятней ловить мышей.
Он попляшет с пробкой немножко,
Под столом покатает нож;
Неожиданно вилка и ложка
Так исчезнут, что не найдешь.
Через месяц ты сталкиваешься с искомым:
Оно мирно ночует в траве перед домом.
Чудодей?
Это да!
Хоть куда!
Никогда
Никто не сравнится с Нефисто!

Он ведет себя сонно и чинно,
Нет его отчужденней и тише:
Иногда он лежит у камина,
А мяуканье слышится с крыши.
Иногда он гуляет по крыше,
А мяуканье — у камина.
Ты собственным ухом
Слышал: некто мяукал.
И не веская ль это причина
Признать и почтить чародейство?
Я помню в саду, в тумане
Выкликало его семейство,
А он дремал на диване!
Да, он феноменален, но я буду краток:
Он из шляпы извлек семерых котяток —
Чудодей!
Это да!
Хоть куда!
Никогда
Никто не сравнится с Нефисто!

Макавити — волшебный кот. У нас его зовут
Незримой лапой потому, что он — великий плут.
В тупик он ставит Скотланд-Ярд, любой патруль, пикет.
Где был он миг тому назад, — его и духу нет!

Макавити, Макавити, таинственный Макавити!
Законы наши соблюдать его вы не заставите.
Презрел он тяготения всемирного закон.
На месте преступления ни разу не был он!
Его преследуй по пятам, беги наперерез,
Ищи по крышам, чердакам, — Макавити исчез!

Он ярко-рыж, высок и худ, угрюмый кот-бандит.
Глаза ввалились у него, но в оба он глядит.
Морщины мысли и забот на лбу его легли,
Усы нечесаны давно, и воротник в пыли.
Он так и вьется на ходу змеей среди кустов.
Вам кажется, что он уснул, а он к прыжку готов!..

Макавити, Макавити, таинственный Макавити!
Он — дьявол в образе кота, его вы не исправите.
У вас на крыше, на дворе встречает он рассвет,
Но на месте преступленья никогда злодея нет!

По виду он — почтенный кот от лап до бакенбард,
Но оттиска его когтей не сделал Скотланд-Ярд.
Но если ночью совершен на окорок налет,
Стекло разбито в парнике, цыплят недостает,
Ограблен сейф, иль певчий дрозд погиб во цвете лет, —
Там без него не обошлось... Но там его уж нет!

И если в министерстве исчезнет договор
Или в адмиралтействе чертеж похитит вор,
И вы найдете чей-то след у входа в кабинет, —
Искать его — напрасный труд: злодея нет как нет!
В секретном департаменте, наверно, скажут вам:
«Да, тут не без Макавити... Но где теперь он сам?»
Он отдыхает в тишине и лижет рыжий хвост
Иль смертности мышей и крыс учитывает рост.

Макавити, Макавити, единственный Макавити!
Его вы не отравите, его вы не удавите!
Он двадцать алиби подряд представит на суде,
Как доказательство того, что не был он нигде.

Я знаю множество других разбойников-котов,
Но я уверен, убежден и присягнуть готов,
Что все коты, которых ждет и ловит Скотланд-Ярд,
На побегушках у него, а он — их Бонапарт!

Гус — записной театральный кот.
Следует только сказать наперед,
Что полностью он Аспарагус. Боюсь,
На этом сломаешь язык. Он — Гус.
Он тощ, как скелет, а мех клочковат,
И лапы от старости малость дрожат.
Нет, он не гроза для мышей и крыс.
А в юности был он — только держись!
Да, он не герой, каковым он был,
Как он утверждает, в расцвете сил.
Теперь он сидит в пивной за углом,
Где он, почитай, со всеми знаком.
Если друг угостит, он друзей развлечет
И выдаст из жизни своей анекдот.
Хотя и молчат о нём словари,
Он был знаменит, как Ирвинг и Три,
И, было дело, что весь мюзик-холл
Он семь раз до кошачьего визга довел.
И он лучшую роль свою назовет:
Оборотень — Огнедышащий Лед.