Агния Барто - Собрание сочинений в 3-х томах. Том I

Мы вчера играли в стадо,
И рычать нам было надо.
Мы рычали и мычали,
По-собачьи лаяли,
Не слыхали замечаний
Анны Николаевны.

А она сказала строго:
— Что за шум такой у вас?
Я детей видала много —
Таких я вижу в первый раз.

Мы сказали ей в ответ:
— Никаких детей тут нет!
Мы не Пети и не Вовы —
Мы собаки и коровы!

И всегда собаки лают,
Ваших слов не понимают.
И всегда мычат коровы,
Отгоняя мух.

А она в ответ: — Да что вы?
Ладно, если вы коровы,
Я тогда — пастух.
И прошу иметь в виду:
Я коров домой веду.

Я считаюсь эгоистом,—
Спит сестрёнка за стеной,
Я же с гиканьем, со свистом
В дом врываюсь как шальной.

Но поймите и меня!
Не успел я слезть с коня.
Не качайте головой,
Я же всадник, верховой!

А недавно было дело,—
Я пропал средь бела дня.
Мама даже похудела.
Но поймите и меня!

Мне кричат: — Серёжа, где ты?—
Но в ответ я ни гугу.
Я лечу вокруг планеты
И ответить не могу.

И вчера мне зря попало,
Я не думал о плохом,
У меня овца пропала,
Я как раз был пастухом.

Я носился среди скал,
Я овцу везде искал.
— Ты куда? — кричит соседка.—
Здесь же лестничная клетка!

Я сказал ей: — Тётя Женя,
Нет у вас воображенья.
Здесь высокая скала.—
Но она не поняла.

На меня из-за овцы
Раскричались все жильцы.

Я и сам не знаю толком:
Виноват я или нет?..

А однажды был я волком,
За девчонкой мчался вслед.
И совсем она не знала,
Эта девочка с косой,
И совсем она не знала,
Что она была лисой.

Моей сестрёнке двадцать дней,
Но все твердят о ней, о ней:
Она всех лучше, всех умней.

И слышно в доме по утрам:
— Она прибавила сто грамм!
Ну девочка, ну умница!

Она водички попила —
За это снова похвала:
— Ну девочка, ну умница.

Она спокойно поспала:
— Ну девочка, ну умница.

А мама шепчет: — Прелесть!
В восторге от Алёнки.—
Смотрите, разоделись
Мы в новые пелёнки.

— Смотрите, мы зеваем,
Мы ротик разеваем!—
Кричит довольный папа.
И он неузнаваем —

Он всю цветную плёнку
Истратил на Алёнку.

Я гвоздь в сарае забивал,
И то не слышал я похвал!

Обиду трудно мне скрывать,
Я больше не могу.
И вот я тоже лёг в кровать
И стал кричать: — Агу!

Взглянул мой папа на меня,
Сказал он: — Не дури!
Ты что вопишь средь бела дня,
Как дети-дикари?

Тогда я лёг лицом к стене,
И ждал я нахлобучки.
Вдруг мама бросилась ко мне:
— Давай возьму на ручки?

А я в ответ: — Я не грудной!
Ты просто так побудь со мной.

Что за вой? Что за рёв?
Там не стадо ли коров?
Нет, там не коровушка —
Это Ганя-рёвушка

Плачет,
Заливается,
Платьем утирается…
Уу-уу-у!..

Вышла рёва на крыльцо,
Рёва сморщила лицо:
— Никуда я не пойду!
Мне не нравится в саду.
Уу-уу-у!..—

Вот вернулась Ганя в дом,
Слёзы катятся ручьём:
— Ой, пойду обратно!
Дома неприятно!
Оо-оо-о!..

Дали Гане молока.
— Эта кружка велика!
В этой не могу я!
Дайте мне другую!
Уу-уу-у!..

Дали рёвушке в другой,
Рёва топнула ногой:
— В этой не желаю!
Лучше дайте чаю!
Аа-аа-а!..—

Уложили Ганю спать,
Плачет рёвушка опять:
— Ой, не буду спать я!
Ой, наденьте платье!
Уу-уу-у!..

Тут сбежался народ.
Чтоб узнать: кто ревёт?
Кто всё время плачет?
Что всё это значит?

Видят — девочка стоит,
Очень странная на вид:
Нос распух, что свёкла,
Платье всё промокло.
Оо-оо-о!..
Уу-уу-у!..

— Что ты плачешь, рёвушка,
Рёвушка-коровушка?
На тебе от сырости
Плесень может вырасти.

— Ах ты, девочка чумазая,
где ты руки так измазала?
Чёрные
ладошки;
на локтях —
дорожки.

— Я на солнышке
лежала,
руки кверху
держала.
ВОТ ОНИ И ЗАГОРЕЛИ.

— Ах ты, девочка чумазая,
где ты носик так измазала?
Кончик носа чёрный,
будто закопчённый.

— Я на солнышке
лежала,
нос кверху
держала.
ВОТ ОН И ЗАГОРЕЛ.

— Ах ты, девочка чумазая,
ноги в полосы
измазала,
не девочка,
а зебра,
ноги —
как у негра.

— Я на солнышке
лежала,
пятки кверху
держала.
ВОТ ОНИ И ЗАГОРЕЛИ.

— Ой ли, так ли?
Так ли дело было?
Отмоем всё до капли.
Ну-ка, дайте мыло.
МЫ ЕЁ ОТОТРЁМ.

Громко девочка кричала,
как увидела мочалу,
цапалась,
как кошка:
— Не трогайте
ладошки!
Они не будут белые:
они же загорелые.
А ЛАДОШКИ-ТО ОТМЫЛИСЬ.

Оттирали губкой нос —
разобиделась до слёз:
— Ой, мой бедный
носик!
Он мыла
не выносит!
Он не будет белый:
он же загорелый.
А НОС ТОЖЕ ОТМЫЛСЯ.

Отмывали полосы —
кричала громким
голосом:
— Ой, боюсь щекотки!
Уберите щётки!
Не будут пятки белые,
они же загорелые.
А ПЯТКИ ТОЖЕ ОТМЫЛИСЬ.

— Вот теперь ты белая,
Ничуть не загорелая.
ЭТО БЫЛА ГРЯЗЬ.

Мы целое утро
Возились с ростками,
Мы их посадили
Своими руками.

Мы с бабушкой вместе
Сажали рассаду,
А Катя ходила
С подругой по саду.