Нина Артюхова - Избранные произведения в двух томах: том I

— Ну вот, все в порядке! О моем костюме можешь не беспокоиться — будет у меня костюм.

Потому что Оля уже начинала беспокоиться о Зинином костюме. Свое платье Оля как раз заканчивала. Надежно укрытая от любопытных взглядов кустами акации, она подшивала подол. Зина, присев рядом с ней, следила за однообразным движением иглы.

— Оля, а ты не знаешь, какие будут премии?

— Не знаю. Девочки говорили, что в прошлом году были книжки, конфеты…

Зина легла на траву, закинув руки под голову.

— Первая премия, должно быть, будет книжка, — мечтательно сказала она. — И на книжке написано: «За лучший костюм на маскараде», год и число… Как ты думаешь?

— Не знаю. Может быть.

Зина полежала немножко, обрывая пушистые травинки и мелкие листочки акации, потом вскочила:

— Ну, я пойду. Девочки звали в волейбол играть.

Когда подол белого платья Дня был подшит, Оле потребовалась золотая бумага для солнца…

После тихого часа Зина опять нашла подругу в любимом местечке, за кустами желтой акации.

— Что ты делаешь? — удивилась она. Какую бумагу тебе дали? Золотую нужно, а эта какая-то серо-буро-малиновая! И как ты режешь! Ты совсем не так!

Оля, улыбаясь, продолжала аккуратнейшим образом резать бумагу на тонкие полосы. Получилась длинная бумажная бахрома, чуть волнистая, рыжевато-коричневатого цвета.

— Это бороды для четвертого отряда.

— Какие бороды? Зачем тебе бороды? А солнце?

— Солнце я успею сделать завтра, я обещала помочь Анне Павловне. Мальчики совсем не умеют вырезать, у них бороды какие-то выщипанные получаются. Уж сколько бумаги напортили!

Зина пожала плечами. Ей казалось, что во время маскарада все ребята будут в некотором роде соперниками. Досадно стало, что Оля так хлопочет для каких-то бородатых мальчиков.

Неловко, конечно, об этом говорить, в особенности Оле. То, что другим девочкам сказать было бы просто неудобно, Оле сказать невозможно.

А Оля думала: «Может быть, немножко завить бороды? Если вот так провести ножницами по каждой тонкой бумажной полосе?.. Нет, не годится. Слишком растрепанные получатся, солидности в них не будет, пусть лучше прямо висят… А солнечные лучи — как их сделать? Просто из бумаги или подклеить на тонкий картон, чтобы стояли?»

Которую ночь во сне даже снится все это. Интересные снятся сны, с продолжениями. Как закроешь глаза — тут тебе и солнце, и луна, и облака легкой белой материи, которую нужно поскорее кроить… Хорошо!

Первыми выбежали из дома пираты. В развевающихся белых плащах, с чалмами на головах, с размалеванными до неузнаваемости лицами, они носились по лужайке, испуская ликующие вопли. Потом робко и застенчиво стали спускаться по ступенькам девочки из пятого отряда.

Девочки-цветы в белых, розовых, сиреневых юбочках, с венчиками на распущенных волосах. Они останавливались на дорожках, разглядывали друг друга, сторонились буйных пиратов, берегли свои непрочные, бумажные одеяния.

Леня Жегалов, председатель совета лагеря, остановился перед группой маленьких серьезных бородатых мальчиков с деревянными мечами в руках.

— Тоже пираты? — спросил Леня.

Старший из бородатых мальчиков оскорбленно ответил:

— Мы не пираты, мы — богатыри!

— Простите, товарищи богатыри, не разглядел, напутал. Как же, как же, шлемы у вас, кольчуги, очень здорово сделано!

— Большая разница — богатыри или пираты! — Маленький богатырь никак не мог примириться с нанесенной ему обидой. — Богатыри нашу землю от врагов защищали, а пираты сами чужие земли грабили.

— Не землю — море, — поправил один из пиратов.

— Тем хуже! — не сдавался богатырь. — Все равно агрессоры!

Пираты смутились. Сережа Ильин, самый длинный из них, примирительно сказал:

— Ты, Илюша, на нас не сердись, мы ненастоящие.

— Я не Илюша, а Боря, или не узнал?

— Я говорю «Илюша» в том смысле, что ты, должно быть, Илья Муромец?

— В этом смысле ты угадал, — с важностью согласился Боря, прикрывая ладонью глаза от солнца (которое, впрочем, давно уже село) и вглядываясь в даль, точь-в-точь как главный богатырь в Третьяковской галерее.

Вглядевшись в даль, Илья Муромец вдруг сказал:

— Победа!

— Кого победил, богатырь?

— Не я победил, а Зинина мама на «Победе» приехала.

Со стороны шоссе мягко выкатилась голубая «Победа» и остановилась, будто заблудившись среди деревьев. Оля и Зина бежали к ней.

Зинина мама, артистка, оперная певица, несколько раз приезжала в лагерь. Она пела на торжественном открытии. Оле очень нравился ее голос. Даже когда Зинина мама не пела, а просто разговаривала, казалось, что у нее где-то в глубине горла дрожит музыка.

— Здравствуйте, девочки! Кажется, я не опоздала?

— Нет, нет! — Зина бросилась ей на шею. — Мама, а ты не привезла?.. Тебе Марина ничего для меня не передавала?

— Как же, как же! — Мама протянула руку и подняла лежавшую на сиденье длинную легкую картонку.

— Это вам что-то очень нужное для праздника, какой-то абсолютный секрет. Марина умоляла меня не забыть, не опоздать, не расспрашивать и не заглядывать.

Зина обеими руками прижала картонку к груди и уже на полпути к дому радостно выкрикнула:

— Мамочка, спасибо!

Илья Муромец сказал:

— Хорошо, что Зинина мама приехала, — значит, будет петь.

— Смотрите! Негр!.. Девочки! Смотрите! Настоящий негр!.. — запищали вдруг колокольчик и ромашки.

Богатыри и пираты бросились к ним.

Негр был черный-пречерный — руки, ноги, лицо. На голове какой-то фантастический убор из листьев папоротника. Глаза и зубы сверкали, как у самого настоящего негра. Только волосы были не курчавые, а прямые, как щетинка. Леня попробовал заговорить с негром по-английски, но оказалось, что негр приехал прямо из Африки и ни слова по-английски не понимает.

Негр сказал:

— Аф-ри-к а са-ха-ра нил конго замбези це-це Килиманджаро! — что, как известно, означает по-негритянски: «Здравствуйте! Я приехал к вам прямо из Африки, очень рад познакомиться с вами». (Длинный пират Сережа вызвался быть переводчиком, ему не раз приходилось плавать у африканских берегов.)

Негр пожимал всем руки, отчего его рука становилась постепенно все светлее и светлее, а руки богатырей, цветов и пиратов покрывались темными скользкими пятнами.

Тогда стало понятным, для чего Андрюша Кузнецов бегал в кухню и к доктору и составлял разные таинственные смеси: он был вымазан сажей с вазелином.

Его все-таки узнали по голосу и по волосам щетинкой.

А ряженых становилось все больше и больше. Украинки с пестрыми лентами, чернобровые джигиты, мушкетеры в плащах из одеял и в соломенных шляпах с петушиными перьями. Уморительна была маленькая толстенькая Маша Глебова в полосатых брюках, русской рубашке, картузе — и с папиросой в зубах.