Ольга Арсид - В агонии [publisher: SelfPub]

– Витя, хватит! Метод кнута не всегда работает. Дай девочке пряник, и она все сделает. Так ведь, Эллен?

Она промолчала. Боль резко стихла, сменилась диким голодом.

– Ешь, – приказала мать, – а потом пойдем за твоим пряником.

Эллен накинулась на еду с аппетитом льва.

«И как с ними бороться под блокировкой?!» Георгий Маркович говорил, что мама чувствующий – блокиратор, Виктору к этой способности досталось еще и внушение.

Разве Эллен противостоять им?

***

После ужина они втроем спустились на лифте в тюрьму, где уже побывала Эллен. В этот раз она обратила внимание на кнопки: «-1», «-2», «-3». Выходило, что выше тюрьмы есть еще два подвальных этажа. Прямо под зданием. Что там? Лаборатория, где Виктор ставит опыты над сенсерами? Держит людей в клетках и пичкает их сомнительными препаратами, как в старые времена?

Охранник со шрамом был на месте. Открывая железную дверь, он бросил на Эллен взгляд исподлобья.

– Сергей, что-то случилось? Откуда злость? – спросил Виктор.

– Здесь все спокойно, Виктор Романович. Это личное.

Теперь Эллен была уверена: Сергей понял все, что она пыталась до него донести.

Войдя в коридор, пропахший сыростью, она занервничала. Пряником наверняка должна была стать Нелли. Если Виктор предложит пощадить ее в обмен на согласие пройти очищение, у Эллен не останется выбора.

«А может, это Тимур?»

«А вдруг это папа? – испугалась Эллен. – Или Георгий Маркович? Он мог вернуться в лес от врача и попасть прямо в лапы элитовцам».

Эллен с боязнью шла за мамой и дядей. Первое, что она увидела, когда глаза привыкли к полутьме – это вытянутую руку Нелли из-за решетки. Она словно хотела что-то достать, но так и не дотянулась.

Виктор остановился у ее камеры.

– Милая, простудишься. Пол холодный, – заботливо сказал он. – Встань.

Приказ загремел в голосе, и Нелли, не смея противиться, поднялась.

– Кто это тебя так? – Виктор протянул руку между прутьями и приподнял посиневшее лицо Нелли за подбородок. Повернул в разные стороны, словно голову послушной куклы.

– Эти бестолковые мальчишки никак не запомнят, что нельзя поднимать руку на женщин.

Нелли избегала прямого взгляда Виктора и, казалось, боялась даже дышать.

– Особенно на таких красивых, – задумчиво сказал дядя, и Эллен вздрогнула, уловив знакомые нотки. Ральф обращался к Нелли с таким же болезненным оттенком обожания.

Виктор отпустил Нелли, но не сразу отвел взгляд. Он оценивал ее, словно товар в магазине. Эллен стало страшно.

«Нет, нет, не может же дядя быть больным извращенцем?!»

– Сергей! – позвал Виктор, и парень мгновенно показался в открытых дверях. – Пусть выделят ей комнату и охрану. И пусть Карина о ней позаботится.

– Понял. Сейчас отдам распоряжение.

– Что-то не так, Джил? – Виктор не отрывал взгляд от Нелли.

Эллен показалось, что мама смотрит на него с осуждением. Значит, ее отношение к нему не изменилось.

– Поступай, как знаешь, – с презрением ответила Джиллиан. – Только давай закончим поскорее, я устала.

Она пошла в конец коридора.

«Значит, мой пряник не Нелли», – поняла Эллен, и ее заколотило от страха. Она вдруг осознала, что не важно, кто им окажется, важно, что он вообще есть.

«Я обречена на поражение».

Джиллиан и Виктор остановились у последней камеры. Эллен никак не могла решиться подойти ближе. Слезы бежали по щекам, время для нее замерло.

Эллен прислушалась. Тихо.

– Зачем теперь-то его было мучить? – возмутилась Джиллиан.

Виктор лишь мерзко усмехнулся.

Его…

Эллен глубоко вдохнула и заставила себя ступить вперед. Несколько шагов, и она напротив клетки, рядом с чудовищами, что зовутся ее семьей.

На досках скрючился заключенный. Эллен надеялась увидеть Тимура, но, глядя узнику в спину, сомневалась: он ли это – слишком худой.

«Не могли же его довести до такого состояния? Или могли?» Эллен с опаской взглянула на дядю, потом на мать. У обоих каменные лица, холодные глаза.

– Просыпайся! – крикнул Виктор. – К тебе гости.

Приказные нотки загремели в голосе, а это значило, что узнику придется подчиниться.

Зашевелившись, он закашлялся. Хрипло, болезненно.

Заключенный привстал и развернулся. Не переставая кашлять, он опустил босые ноги на землю и поднял голову. Эллен чуть не задохнулась от ужаса. Она прикрыла рот ладошками. Это действительно был Тимур. Истощенный, обессиленный, изуродованный. Тело избороздили порезы и царапины – казалось, с него пытались содрать кожу. Оборванные в шорты джинсы были в крови.

Тимур откашлялся и посмотрел Эллен прямо в глаза, но не удивился, не испугался, не обрадовался. Ничего, кроме злости, в его взгляде она не увидела.

«Что с ним сделали? Неужели он прошел очищение?! Но ведь Артур говорил, что Тимур закрылся приоритетом!»

– Как видишь, Эллен здесь, – сказал Виктор. – Твои мучения окончены.

Тимур посмотрел на него, а потом снова впился взглядом в Эллен. Она дрожала и никак не могла оторвать руки от лица.

– Думаете, я поверил, что это она?

Теперь его безразличие стало понятно. Он думал, что она – внушение.

– Дорогая, поздоровайся с другом. Пусть услышит твой голос, – велел Виктор.

Эллен наконец вышла из оцепенения. Она подошла к клетке и схватилась за прутья, чтобы не упасть от бессилия.

– Тим, это правда я.

Он встал и, прихрамывая, подошел ближе. Опустился на пол, прислонился спиной к стене. До него можно было дотянуться. Эллен тоже села и просунула руку между прутьями, но Тимур отполз подальше.

– Вам меня не достать, я ничего не скажу, что бы вы мне ни внушили.

– Тимур, – Эллен всхлипнула, – я настоящая, не внушенная. Я здесь. Потрогай, – она вытянула руку насколько могла, прилипнув к решетке.

Хотя какой в этом смысл? Кто угодно мог коснуться его под внушением.

– Вам меня не достать, я ничего не скажу. Не скажу, не скажу…

Эллен испугалась, когда Тимур начал почесывать руки. Так же делал Олег. Отключался, а потом начинал себя царапать. Движения Тимура становились напористей. Отросшие ногти, под которыми виднелась то ли грязь, то ли кровь, с силой впивались в кожу.

Эллен тревожно задышала, крепче вцепилась в решетку.

– Что вы с ним делаете? – крикнула она, обернувшись к жестокой родне.

Тимур не останавливался. Кровь сочилась из заживших, но потревоженных вновь ранок. Парень кусал губы, корчился от боли, но не прекращал сдирать с себя кожу.

– Прекратите это! – крикнула Эллен, вскочив.

Она кинулась к дяде и стукнула его, что было сил, в грудь. В ладони легко ударила родственная энергия. Даже не покачнувшись, Виктор оттолкнул Эллен, и она врезалась спиной в клетку.

– Мама! Пожалуйста, пожалуйста, – разрыдалась Эллен.