Емилиан Буков - Андриеш

Наконец, на свет заката,

Тяжек, яростен и груб,

Помахав крылом, куда-то

Прочь умчался душегуб.

Слез тогда пастух со скал,

Верный флуер отыскал, —

Песнь опять чиста, звонка!

Он пошел вдоль ручейка,

Он прошел совсем немножко, —

Видит: всякая рыбешка

На траве лежит и сохнет,

На глазах у парня дохнет.

Видит пастушок вокруг

Много окуней и щук,

Там — сазан, а тут — уклейка,

Серебристая камса

Сплошь усыпала леса, —

Подбирай, не пожалей-ка

Сил — с одной лишь этой тропки

Знатной рыбы наберешь

Для отменнейшей похлебки,

А труда-то — ни на грош.

Впрочем, что-то на тропинке

Корчится, лежит на спинке.

Глянь-ка, синее, блестящее…

Рыба? Нет, не настоящая,

Нет, не рыба это, ибо

В чешуе должна быть рыба!

Да и голову такую

Каждый примет за людскую.

Рот похож на человечий,

Приспособлен он для речи!

Слышит голос Андриеш:

«Жажду смертную утешь!

Прояви, прохожий, жалость,

Дай водицы мне хоть малость!»

Подбежал пастух к ручью,

Горсти окунул в струю,

В них принес немного влаги,

Губы омочил бедняге.

«Ох, спасибо… Кто ты, друг?

Ты от смерти неизбежной

Спас меня в стране прибрежной,

Никого здесь нет вокруг,

Без тебя бы я погиб…

Я ведь, братец, не из рыб,

Я ведь — из морских Дельфинов,

Черный Вихрь, меня подкинув,

Выбросил меня, подлец,

Из родной морской стихии

На булыжники сухие…

Я уж думал — мне конец,

Добралась бы гибель скоро

До меня, до Дельфишора!»

«Андриеш меня зовут!

Я недаром нынче тут!

Вихря Черного ищу, —

Мне найти злодея надо.

Он мое разграбил стадо,

Я злодею не прощу!

Как бы мне его догнать —

Ты не мог бы разузнать?»

«Погоди, узнаешь вскоре,

Отомстишь злодею всласть,

Только помоги попасть

Мне скорей в родное море!»

«Море? Эдакое слово

Для меня, признаться, ново!

Сколько ни бродил по свету —

Не встречал я штуку эту!»

«Объяснить немудрено:

Море — это волны, дно,

Море — буря и покой,

Море — это гул морской,

Море — луг широкий, синий,

Море — это рай дельфиний!»

Путь, как видно, недалек, —

И дельфина поволок

Пастушонок наш туда,

Где соленая вода

Проводила над песком

Белопенным языком.

Где, во влаге и в тиши,

Спали камни-голыши,

Где в песке шестеркой лап

Шевелил случайный краб…

Вдруг, морскую гладь покинув,

Показались у песка

Десять удалых Дельфинов.

«Милый Андриеш, пока

Братья раны мне залечат,

Подожди меня, дружок». —

Ну а море волны мечет

На сверкающий песок.

Искупаться парень хочет,

Лишь водою пятки мочит, —

Хоть вполне спокойна заводь,

Не рискует хлопец плавать,

Даже в воду не идет —

Знать, морских боится вод.

Выглядят всегда зловеще

Неизведанные вещи,

Но еще куда страшней

Невидаль такая,

Что не слышал ты о ней, —

Глубина морская!

Вот одиннадцать Дельфинов,

Гладь лазурную раздвинув,

К пастушку плывут рядком,

Усмехаются тишком.

Каждый весел и здоров —

Видно, славных докторов

Развело дельфинье племя.

И потребовалось время

Андриешу, — он не скоро

Отличил бы Дельфишора,

Если б сам не задал тот

Свой вопрос из синих вод:

«Плавать можешь, человек?»

«Плавал я в десятке рек,

Было мне в речной воде

Так отрадно, как нигде…»

«Ну, куда приятней — в море,

Будешь лихо плавать вскоре!»

И тогда пастух поплыл

Изо всех пастушьих сил,

А потом — залез на спину

Им спасенному дельфину.

«Ну, — промолвил Дельфишор, —

Разве плох морской простор?

Но пора бы нам давно

Навестить родное дно».

«Что ты! Как мне плыть ко дну?

Я, любезный, утону!»

«Ты плывешь в дельфинье царство,

Так что вот тебе лекарство,

Это водоросль такая,

Необычная, морская,

Только малый листик съешь —

И сумеешь, Андриеш,

Под водой дышать свободно, —

Ждем тебя в стране подводной!»

Съел пастух травы дельфиньей,

И — нырнул под полог синий,

И поплыл, стараясь взором

Уследить за Дельфишором.

А под толщами воды —

Те же горы и сады,

Те же пашни, те же грядки

В том же правильном порядке,

Что на суше, — лишь вовек

Здесь никто не видел рек!

Здесь обрывы, склоны, кряжи,

На лугах пасутся даже

Табуны морских коней

(Только мастью потемней),

И морские тут коровы

Травку кушают свою,

Кит планктонную струю

Цедит через ус китовый…

Возле леса, на краю,

Настоящую свинью

(Но морскую) видит око,

А пред нею, недалеко,

Топчется подводный боров,

Роет дно и кажет норов!

Роет превосходные

Желуди подводные,

Ну, и рыба тоже есть —

Нет, всего не перечесть!

«Андриеш, мой друг, мой свет!

Кличет нас Дельфиний Дед,

Ты не знаешь: мы, Дельфины,

Составляем род единый,

И друг друга слышим мы

Средь густой подводной тьмы,

Расстоянья в мире нет,

На котором не смогли бы

Наших мы вести бесед

(Ты запомнил? Мы не рыбы!)»

…Ласково Дельфиний Дед

Пастушка в пещере встретил.

Свод пещеры ровен, светел,

Освещенный огоньками —

Водяными светляками.

Дед Дельфиний пастушка

Головой боднул слегка,

Это — дружбы высший знак;

И рассказ свой начал так

(Заодно и молодняк

Пусть услышит лишний раз

Назидательный рассказ):

«Слышал, друг, я про твое

Горькое житье-бытье.

Отдохни-ка ты у нас!

Ну, а после — в добрый час!

Ты пока меня послушай.

Прежде мы владели сушей,

И была у нас, мой друг,

Пара ног и пара рук,

Мы в то время, черт возьми,

Были, Андриеш, людьми!

Жили тихо мы, смиренно…

И была средь нас Сирена —

Краше женщины любой, —

Хороша была собой!

Ей в глаза всего лишь глянуть

Словно в омут камнем кануть,

Всех прекрасней, несомненно,

На земле была Сирена!

И Владыка Всемогущий,

Огнедышащий и злющий,

Порешил на нас напасть

И держать над нами власть —

Над дельфиньего страной,

А Сирену — взять женой,

Наши горы взять и степи,

Заковать Дельфинов в цепи.

Мы схватились с окаянным

Огнедышащим Вулканом…»

«Знаю! — крикнул Андриеш,—

Все враги — одни и те ж:

Под землей, томясь от жажды,

Я боролся с ним однажды, —

Тот Вулкан живет в жаре,

Хоть и под землей, в дыре…»

«Это правда. Ну, так вот:

Стал сражаться наш народ.

Но Вулкан, злодей кровавый,

Стал плевать в Дельфинов лавой, —

Ну, и нам, конечно, вскоре

Оставалось прыгнуть в море,

И в воде глубокой тут

Мы тогда нашли приют!

Здесь, в прибежище зеленом,

Море кров и хлеб дало нам,

Сберегло нам жизнь и честь

И за нас свершило месть:

На Вулкана хлынуло,

Гада опрокинуло…

Но беда не минула —