Марина Раскова - В Кремле

Ребята! Напишите нам, понравилась ли вам эта книга. Укажите свой адрес, имя, фамилию и возраст.

Наш адрес: Москва 12, Малый Черкасский пер., д. 1. Детиздат, Массовый отдел.

Поезд мчался к Москве. Перед окнами проплывала тайга, горы, степи, луга — необъятные просторы нашей родины.

Три недели назад мы пролетали над этими просторами из Москвы на Дальний Восток на самолете «Родина» — Валя Гризодубова, Полина Осипенко и я.

За эти три недели произошло очень многое. Мы пролетели шесть тысяч километров без посадки на большой высоте. Самолет приземлился в тайге, я спрыгнула с парашютом. Десять дней блуждала по тайге, пока не нашла самолет и своих подруг. С командирами, врачами, проводниками, разыскивавшими нас, мы проделали длинный путь из тайги в Хабаровск пешком, на лодках, на пароходах.

И вот теперь мы мчимся к Москве, скоро будем дома, увидим родных, друзей. Я везу своей дочке живую белку в клетке.

За день до приближения поезда к Москве у нас появились хозяйственные заботы. Полина первая, за ней и мы с Валей принялись стирать и очень тщательно гладить наши шелковые блузки, чистить и приводить в порядок замшевые костюмы. Занимались всем этим с каким-то особым воодушевлением.

На последней станции перед Москвой — в Александрове — в вагон сели представители кинохроники. От них мы узнали, что в Москве по случаю нашего приезда будет митинг, потом мы поедем к товарищу Сталину. Мы с Полиной бросились в купе к Вале. Она отдыхала. Мы начали ее тормошить:

— Валя, Валя! Вставай скорей! Мы в Москве поедем к товарищу Сталину!

Мы были сильно взволнованы.

Надевали галстуки, десятки раз поправляли шапки, по многу раз оглядывали друг друга. Задолго до Москвы мы уже вылезли в тамбур и ожидали с нетерпением, скоро ли наша родная Москва.

Но вот поезд подходит к Москве. Вдоль железнодорожного полотна из всех домов, из всех окон нам машут люди, а мы в нетерпении открываем двери тамбура и чуть не висим на подножках. Нас тянут обратно в вагон, но где там! — ведь через несколько минут мы увидим своих ребят и своих родных.

Вокзал. Очищен перрон, стоит караул. На соседней платформе много народу, а на нашей совсем небольшая кучка людей. Это, наверное, наши родные. Мы готовы прыгать из вагона на ходу. Поезд подходит. Выскакиваем. Ничего нельзя разобрать. Все целуются друг с другом. Ко мне подбегают моя дочка, мама, брат, племянник, друзья, товарищи летчики… В руках у нас оказываются громадные букеты цветов.

Торжественный митинг на вокзальной площади.

Много и тепло говорит Лазарь Моисеевич Каганович, и мы горды, что нас приветствует от имени Центрального комитета партии и Совнаркома СССР Лазарь Моисеевич, боевой соратник и друг товарища Сталина.

Во время митинга Танюша меня тормошит:

— А где белка? А почему ты белку не взяла с собой из вагона?

С другой стороны племянник дергает за рукав и ощупывает мою кожанку.

Валя Гризодубова держит на руках своего сына Соколика. Соколик сидит тихо и смотрит на меня лукавыми глазами. Он очень рад, что приехала его мама. Тут же, на трибуне, стоят наши родные. Как хорошо в Москве!

М. Раскова везет белку своей дочке.

Митинг заканчивается. Садимся со своими родными в украшенные цветами открытые машины и едем по улице Горького. На тротуарах по обе стороны множество людей. Они машут, кричат. У меня подступает какой-то комок к горлу. Первый раз в жизни я так приезжаю в Москву. Так же приезжали челюскинцы, полюсники, так же встречали Громова, Чкалова. Но самой переживать это невозможно. Мы не замечаем, как машины подлетают к площади Пушкина. Сверху на нас сыплется дождь из листовок. Их туча — белых, красных, всех цветов. Как будто вихрь несется по улице. Моя дочка старается наловить побольше этих листовок и сует их бабушке, мне, себе куда только возможно. Машина мчится. Кругом вихрь. Люди кричат, приветственно машут. Хочется каждому помахать, ответить, каждому улыбнуться. На передней машине едет Валя, потом Полина, наша машина третья. Немеют руки, но мы всё машем и машем: привет Москве и москвичам!

Дорога сплошь усыпана цветами и листовками. Вот машины пролетают мимо переулка, в котором я живу. Оттуда доносятся голоса знающих меня с детства наших соседей по дому, по квартире. Мчимся дальше. Вот уже заворачиваем к Кремлю. Машины въезжают в Кремль. Сильно бьется сердце.

Парадный подъезд Большого Кремлевского дворца. Таня авторитетно заявляет:

— Совсем как во дворце!

Мы проходим, раздеваемся. Подходят приглашенные вместе с нами товарищи. Подходят летчики. Идет Валерий Павлович Чкалов, жмет нам всем руки. Большой гурьбой, окруженные родными и летчиками, поднимаемся наверх.

М. Раскова выходит из самолета.

Через залы проходим в Грановитую палату. Здесь стоят длинные, празднично убранные столы; на них цветы и множество всяких вкусных вещей. За столы усаживаются приглашенные летчики, конструкторы, инженеры и знатные люди нашей столицы. Впереди оставлены места для нас и для наших родных. Мы садимся, но разве можно сидеть спокойно? Все наше внимание устремлено к одному столу, за которым еще никого нет. Но мы знаем, что это места руководителей партии и правительства. Они входят неожиданно — Молотов, Ворошилов, Каганович. И вот мы видим: идет товарищ Сталин в своем обыкновенном сером костюме. Лицо у него улыбающееся, веселое. И он глазами ищет нас. Мы вскакиваем. Сталин приветственно машет нам рукой. Мы кидаемся к нему и по очереди его целуем. Валя Гризодубова целует первая, предварительно спросив:

— Разрешите, товарищ Сталин, вас поцеловать?

А мы с Полиной целуем уже без разрешения.

Ворошилов заливается смехом. Все кругом такие радостные, смеются, жмут нам руки.

Самого дорогого человека целуют три простые советские девушки.

Летом, когда мои подруги вместе с Коккинаки ездили на дачу к товарищу Молотову, я лежала в больнице, а девушки имели счастье сидеть за столом рядом со Сталиным. Поэтому единогласно было решено, что на этот раз право сидеть со Сталиным остается за мной. Я сажусь между Сталиным и Ворошиловым. Рядом со Сталиным с другой стороны сидит Молотов, рядом с Молотовым — Валя, дальше — Полина. Сталин спрашивает меня: