Гитти Данешвари - Подруги навсегда!

Как только очистился замок, Венера оценивающе его оглядела и даже попыталась вскрыть своими виноградными лозами.

– Позволь мне, – попросила Рошель, вытирая когти о рубашку.

Однако, провозившись с замком несколько минут, каменная горгулья тяжело вздохнула:

– Zut ! [32]Ничего не выходит!

– Отойдите-ка, несовершеннолетние сущности, – пробасила мисс Сью Нами и на полной скорости помчалась на преграду.

На дверь обрушилась стена воды, но даже после этого замок остался на месте.

– Думаю, у меня есть идея. Не совсем удачная, но чем черт не шутит, – подал голос Ки.

– Попробовать еще раз вышибить дверь? – предложила мисс Сью Нами.

– Нет, – покачал головой Ки и посмотрел на Робекку: – Что ты сделала с ключом, который мы нашли в катакомбах? Ты еще говорила: вдруг он поможет раскрыть тайну исчезновения твоего отца.

Робекка медленно вытянула из-за ворота рубашки цепочку с висевшим на ней ржавым ключом.

– Я ношу его при себе, как ты и посоветовал, на всякий случай, – пояснила она.

– Шансы не в нашу пользу, – добавила Рошель. – Но я определенно надеюсь, что мы бросим вызов статистике.

Робекка медленно подошла к двери и через голову сняла цепочку.

– Пожалуйста, пусть отец окажется там… – прошептала она и вставила ключ в замок.

Никогда прежде тихий щелчок открывающегося замка не казался присутствующим таким громоподобным.

– У меня нет слов, – слабо проговорила Рошель, когда тяжелая металлическая дверь со скрипом открылась.

– Я в шоке, но исключительно от радости, – добавила Венера, подмигнув Робекке, которой предстояло первой войти внутрь.

За дверью находилась маленькая, зато очаровательная комната, украшенная точно волшебная лампа – жилище какого-нибудь джинна. Стены затянуты фиолетовым атласом, огромные золотые подушки, с потолка свисают занавеси из бусин.

– Хвала небесам, вы нас нашли! – простонала Клео, подходя к Робекке, Ки, Рошель, мисс Сью Нами и Венере. На ней было элегантное, сотканное вручную платье. – Не то чтобы здесь так уж плохо жилось. Только посмотрите, что Вайдона для меня сделала. То есть я должна признать, она намного талантливее, чем Моанателла Версаче и Кальвин Страхляйн, вместе взятые.

– Верно. И теперь мы чувствуем себя страшно неловко из-за того, что так вели себя с паучихой. Вообще-то она просто клевая. Конечно, не такая клевая, как я, но до меня ведь никому не подняться, – признала Торалей, выплывая из глубины комнаты в потрясающем кружевном платье.

– Хм… Вообще-то это не так, потому что я намного круче тебя. Ведь я – член царской семьи, не забывай.

– Ну и что? А я – богатая невеста из древнего рода.

– Простите, что прерываю, но тут кто-то, кроме вас, есть? – нервно спросила Робекка, заламывая медные руки.

– Конечно. Директриса Бладгуд и Вайдона пробуют сломать другую дверь, ту, что ведет в катакомбы, – ответила Клео.

– Вайдоночка! Бладгудочка! Идите сюда, нас спасли! Ни за что не угадаете, кто именно! Те самые девчонки, которые сводили меня с ума, мокрая дама и парень с единственным огромным глазом! – прокричала Торалей кому-то, находившемуся в другой комнате.

– Надо же, как ты нас красочно описала, – усмехнулась Венера.

– Вайдоночка? Бладгудочка? – повторила Рошель.

– Мы так сдружились, – объяснила Торалей.

– Я, конечно, очень рада это слышать, но все-таки надеюсь, что ты придумаешь другие прозвища. Извини, но Вайдоночка и Бладгудочка определенно не самые подходящие, – посоветовала Рошель.

В комнату вошли Вайдона и директриса Бладгуд, тоже облаченные в наряды ручной работы, и расцвели улыбками от уха до уха.

– Девочки мои! Я знала, что вы обязательно нас найдете! – восклицала директриса Бладгуд.

– А как же я, мэм? Вы не думали, что я вас найду? – вмешалась мисс Сью Нами.

– По правде говоря, не думала, но это только из-за предположения, что ты будешь страшно занята, руководя школой, – тактично ответила директриса.

– Вайдона, как же вы здесь продержались? – поинтересовался Ки, указывая на Клео и Торалей – те, отпихивая друг друга от зеркала, поправляли макияж.

– Знаешь, вот ведь забавная штука: стоит узнать их поближе, и понимаешь, что половина их болтовни – это не всерьез. А зная это, намного проще с ними подружиться, – призналась Вайдона.

– Робекка, дорогая, больше не о чем беспокоиться, – обратилась директриса Бладгуд к подавленной девушке. – Мы все живы и здоровы.

– Да, но здесь есть кто-то еще? – спросила Робекка, и из глаз у нее закапал конденсат.

– Что ты имеешь в виду? Наших домашних питомцев? – вклинилась Клео.

Рошель и Венера одновременно обняли Робекку и крепко сжали, изо всех сил пытаясь ее утешить.

– Мы не сдадимся, – прошептала Венера на ухо подруге. – До тех пор, пока не найдем его.

– Правда? – пролепетала Робекка.

– Мы же подруги навсегда, помнишь? – добавила Рошель.

– Да, подруги навсегда, – с улыбкой повторила Робекка.

Узнав, что отец предал не только ее, но и Школу монстров, Клео погрузилась в пучину отчаяния и смятения, после чего решила, что ей остается лишь одно – превратить гробницу папочки в запасную гардеробную. Рамзес написал дочери письмо, в котором извинялся за то, что сбился с пути, и обещал вернуться, дабы предстать перед бывшими друзьями и партнерами по Обществу Дружных Монстров, однако Клео продолжала реконструкцию.

Упаковывая бесконечную череду отцовских костюмов, сшитых из дорогих бинтов, Клео наткнулась на механическую коробку с шестиугольными панелями. Заинтригованная, она немедленно начала простукивать и рассматривать странную находку. Почти сразу же одна из панелей со щелчком открылась, за ней обнаружились фотография какого-то нормала и прикрепленный к изображению тонкий синий конверт. Внутри лежала аккуратно сложенная карта, только вместо крестика, обозначающего местонахождение горшка с золотом, на ней стояла подпись «Гексисия Стим».

Чувствуя необходимость загладить зло, причиненное ее отцом, и надеясь способствовать воссоединению семьи своей подруги, Клео сразу же отнесла коробку Робекке, Рошель и Венере.

Это невероятно! (фр.)

Дорогая ( фр. ).

Какой ужас! ( фр. )

Искаженное «S’il vous plaît» – пожалуйста ( фр. ).

У меня есть идея ( фр. ).

Никогда-никогда! ( фр. )

Простите ( фр. ).

Калака (на разговорном мексиканском варианте испанского – «скелет») – фигура черепа или скелета (обычно человека), часто используемая для украшения во время фестиваля на мексиканский праздник День Мертвых. ( Здесь и далее примечания переводчика. )