Т. Кравченко - Санкт-Петербург в вопросах и ответах

Но, несмотря на угрозы конфискации имущества ослушников, дела с застройкой Васильевского острова шли очень плохо. Большинство даже не начинало строить, а те, кто начали, строили очень медленно. В 1723 году приказано было принудительно выслать из провинции в Петербург всех тех, кому положено было строить дома в столице, а строить не начали. Однако перелома не наступало, ослушники не приезжали и людей для строительства домов не присылали.

Согласно указу 1724 года, размеры и типы домов, которые должны были строить в Петербурге помещики, определялись исходя уже не из числа крестьянских дворов, а из числа душ крестьян, числящихся за дворянами. Купцы были обязаны построить 50 каменных зданий по разверстке магистрата. Этот указ требовал начать строительство домов в 1724 году и закончить отделку в 1726 году.

Указы указами, но в действительности из общего числа 1758 мест, подлежащих застройке на Васильевском острове, 967 (55 %) даже не было роздано, а из розданных мест было застроено всего 463 (по другим данным, 489, около 28 %), при этом деревянные дома составляли 75 %.

Все изменилось в 1730-х годах, когда в район СтрелкиВасильевского островабыл перемещен Петербургский порт. Тогда началась интенсивная застройка восточной, юго-восточной частей острова и набережной Большой Невы, остальная территория оставалась незастроенной. Западная часть (Гавань) оставалась глухой окраиной, в северной части возникло Смоленское православное кладбище, к которому примыкало обширное Смоленское поле.

Смоленское полезанимало центральную часть Васильевского острова, к западу от нынешней 18-й линии. Слава у этого места недобрая: Смоленское поле в XIX веке служило местом казни государственных преступников. 3 сентября 1866 года здесь был повешен член революционного кружка ишутинцев террорист Дмитрий Каракозов. 4 апреля 1866 года он стрелял в императора Александра II, но промахнулся, был арестован и заключен в Алексеевский равелин. В честь «чудесного спасения» император у выхода из Летнего сада (место покушения) велел воздвигнуть часовню из серого мрамора с надписью «Не прикасайся к помазаннику моему» (эта часовня снесена в 1930 году).

4 октября 1866 года на Смоленское поле был доставлен сам руководитель кружка Николай Ишутин, – прямо на эшафоте ему было объявлено о замене смертной казни каторжными работами. 28 мая 1879 года на Смоленском поле казнили члена организации «Земля и воля» Соловьева, совершившего покушение на императора Александра II.

Застройка Смоленского поля началась лишь в конце XIX века – были проложены 19–27 линии и Средний проспект.

Смоленское православное кладбище– тоже историческая достопримечательность города. Первое упоминание о нем ученые нашли в указе 1738 года, – там оно именуется «кладбище на Васильевском острове у Черной речки». А указом от 11 мая 1756 для Смоленского православного кладбища определено место «в сторону от Галерной гавани» (между 18-й и 23-й линиями Васильевского острова). В 1760 году на кладбище построена деревянная церковь Смоленской иконы Божьей матери, в 1786–1790 годах на ее месте возведена каменная церковь.

Ксения Петербургская

Традиционно на этом кладбище хоронили тех, чья жизнь была связана с наукой и искусством, тех, кто преподавал в университете, в Академии художеств, работал в Академии наук, преподавал в Морском корпусе. Здесь похоронены ученые А. П. Заблоцкий-Десятовский, П. А. Висковатов, Н. Н. Бекетов, Я. Д. Захаров, Н. Н. Зинин, П. Б. Иноходцев, М. К. Лемке, Н. П. Лихачев, Н. А. Моншуткин, А. Ф. Можайский, Б. Л. Модзалевский, Н. П. Павлов-Сильванский, В. В. Петров, В. М. Севергин, П. П. Семенов-Тянь-Шанский, Н. Г. Устрялов, А. А. Фридман, художники Ф. И. Иордан, В. Е. Маковский, Г. И. Угрюмов, В. К. Шебуев, С. С. Щукин, писатели Ф. К. Сологуб, А. Н. Чеботаревская, Л. А. Чарская, Н. Ф. Эмин.

В 1828 году на Смоленском кладбище была похоронена няня А. С. Пушкина – Арина Родионовна (к сожалению, место ее могилы неизвестно).

В годы Великой Отечественной войныздесь в братских могилах хоронили ленинградцев – жертв блокады.

Но есть еще на Смоленском кладбище одна могила, к которой постоянно идут люди, где служится очень много панихид, – могила Блаженной Ксении Петербургской.

Никто не знает ни даты ее рождения (где-то между 1719–1730 годами), ни даты смерти (случившейся в самом начале XIX века). Известно только имя и отчество: Ксения Георгиевна. Она была женой полковника Андрея Федоровича Петрова, певчего при дворе Елизаветы Петровны. Андрей Федорович умер внезапно, без покаяния. Событие это настолько потрясло Ксению, что она отказалась от собственной личности и всем стала говорить: «Умерла раба Божия Ксения, а Андрей Федорович жив и здоров…» Она оделась в одежду мужа и ходила в ней до тех пор, пока платье не истлело, а потом носила только красную юбку и зеленую кофту (цвета формы Преображенского полка). Дом свой Ксения Георгиевна, двадцатишестилетняя вдова, весь полностью отдала стоявшей у нее на квартире Параскеве Антоновой, а все имущество раздала нищим. Когда она это сделала, родные потребовали ее медицинского освидетельствования, но на все вопросы она отвечала разумно и ясно. Единственная странность – требование называть ее Андреем Федоровичем. Так окликали ее все торговки Петербургской стороны, знавшие, что, если блаженная Ксения у кого отведает пирожка или яблочка, весь день торговля будет удачна. Милостыни Ксения не просила, но принимала охотно (копейку называла «царем на коне» – на тогдашней копейке изображался всадник); а все деньги, которые ей подавали, Ксения тут же раздавала другим нищим.

Сорок пять лет она прожила полноправной хозяйкой Петербургской стороны. Основным ее занятием, помимо непрестанной молитвы, было устройство чужого семейного счастья. Сохранилось множество преданий о ее помощи. Та самая Параскева Антонова, которой Ксения отписала весь свой дом, принимала ее часто и с особенным радушием. Однажды Ксения сказала ей сурово: «Сидишь тут, чулки штопаешь, а того не знаешь: тебе Господь сына послал, беги скорей на Смоленское кладбище!» Антонова побежала на Смоленское: там извозчик сбил беременную женщину, которая тут же умерла в преждевременных родах. Ребенок, однако, был жив, и Антонова взяла его к себе. Мальчик вырос в бывшем доме Ксении, достиг больших чинов, оказался идеальным сыном… В другой раз Ксения сказала молодой девушке: «Сидишь тут, а на Охте твой муж жену хоронит!» Девушка тут же побежала на Охту, увидела там молодого вдовца, лишившегося чувств на могиле жены, принялась за ним ухаживать и вскоре вышла за него замуж. И историй таких о Ксении рассказывают множество.