Т. Кравченко - Санкт-Петербург в вопросах и ответах

Захаров сохранил план старого здания, использовал часть его стен, шпиль как композиционный центр всего сооружения, но совершенно иначе решил его фасады и многие внутренние помещения.

Адмиралтейство Захарова состоит из двух параллельно идущих корпусов П-образной формы; их концы, выходящие к Неве, соединены павильонами с прорезанными в центре арками. В прошлом под арками между корпусами проходили каналы для связи верфи с рекой. Архитектор не случайно сохранил два корпуса, как это было у Коробова: ведь функции Адмиралтейства в момент его перестройки были двойственны. Здесь размещалось образованное в 1805 году Министерство морских сил и одновременно продолжала действовать верфь. Все производственные помещения, связанные с ремонтом и постройкой судов, находились во внутреннем корпусе, тогда как в здании, обращенном к городу, зодчий запроектировал парадные и служебные апартаменты.

Адмиралтейство огромно по размерам: длина его главного фасада 406 метров, а каждого из боковых – 163 метра. Перед Захаровымвстала задача обработать длинные корпуса так, чтобы они не казались монотонными. Эту задачу он решил не с помощью богатства отделки и обилия украшений, а используя умело найденные пропорции и четкий ритм чередования отдельных частей.

Зодчий добивается художественного эффекта очень экономными средствами. Почти полукилометровый главный фасад он делит на три части: в центре стоит массивный куб, над которым возвышается легкая ступенчатая башня, а каждое из боковых крыльев отмечено тремя портиками – двенадцатиколонным в середине и шестиколонными по сторонам. Длинная, гладкая стена между кубом и портиками оживлена лишь редко расставленными окнами со скромными наличниками. Сочетанием простых элементов Захаров достигает впечатления грандиозности и торжественности.

Боковые фасады здания повторяют композицию боковых частей главного фасада. Каждый из них также украшен тремя портиками – двенадцатиколонным в центре и шестиколонным по сторонам. Растянутость здания, подчеркнутая господством горизонтальных линий, соответствует простору раскинувшихся вокруг городских площадей, над которыми господствует башня со шпилем. Ее ступенчатое построение заставляет вспомнить башни старинных русских церквей и кремлей. Над массивным центральным кубом с прорезанной въездной аркой, играющим роль цоколя, возвышается другой, почти в два раза меньший куб, окруженный стройной колоннадой из 28 ионических колонн. Еще выше – фонарь, плавно переходящий в золоченый шпиль, увенчанный флюгером в виде кораблика. Общая высота башни со шпилем – 72,5 метра. Ее верхняя часть оставлена почти в таком же виде, какой она имела у Коробова, и остов старой башни сохранился внутри существующей, точно в футляре.

Особая роль в Адмиралтействепринадлежит скульптуре. Архитектор в своем проекте не только наметил места для скульптурных украшений, но и определил их тематику. 56 больших круглых скульптур, 11 крупных рельефов, 350 лепных украшений обогащали фасады. Нигде, пожалуй, синтез архитектуры и скульптуры, характерный для русского классицизма XIX века, не ощущается с такой отчетливостью, как в здании Захарова. Над украшением Адмиралтейства трудились замечательные русские ваятели Ф. Ф. Щедрин, И. И. Теребенев, В. И. Демут – Малиновский, С. С. Пименов.

Ф. Ф. Щедрин

Непосредственно над аркой ворот скульптором И. И. Теребеневым созданы рельефы крылатых гениев Славы, скрестивших победные знамена, а еще ниже, по обе стороны от ворот, стоят на пьедесталах гигантские фигуры трех нимф, поддерживающие земные и небесные сферы. Они выполнены скульптором Ф. Ф. Щедриным. Свободно стоящие, полные силы и спокойствия белые фигуры нимф хорошо смотрятся на фоне гладких желтых стен. На углах нижнего куба – статуи четырех героев древности: Ахилла, Аякса, Пирра и Александра Македонского. Над каждой из двадцати восьми колонн этого яруса мы вновь видим скульптуры-аллегории, изображающие четыре времени года, четыре стихии (воду, землю, воздух и огонь), четыре ветра (южный, западный, северный и восточный), богиню Изиду – покровительницу кораблестроения и Уранию – богиню астрономии.

Из скульптурных украшений других частей здания особенно интересны выполненные Теребеневымна фронтонах боковых портиков рельефы: «Фемида, венчающая труды художников», «Фемида, награждающая за военные и морские подвиги», «Слава, венчающая военные подвиги» и «Слава, венчающая науки».

Почти все скульптуры Адмиралтейства, тематически связанные с мореплаванием и кораблестроением, образно выражают центральную идею всего сооружения: «Слава России – великой морской державе!»

Когда Адмиралтействобыло закончено, его главный фасад ничем не был закрыт – перед ним простиралась огромная площадь. Со стороны набережной Васильевского островатоже можно было тогда любоваться творением Захарова. Но в 70-х годах XIX века все изменилось: каналы, проложенные от Невы к внутреннему двору Адмиралтейства, были засыпаны, между боковыми павильонами протянулась набережная, на которой вскоре выросли доходные дома. Постройка этих домов, закрывших перспективу Адмиралтейства со стороны Невы, – наглядное доказательство, что неразумная планировка искажала архитектурные ансамбли не только в наше время, но и в XIX веке.

Перед главным фасадом, на месте площади, в тот же период был посажен сад, названный Александровским.

Прежде всего, на Исаакиевской площадинаходится Мариинский дворец. Мариинским его называют по традиции, потому что строилось это здание для дочери Николая I Марии в 1839–1844 годах по проекту архитектора А. И. Штакеншнейдера. Монументальный и величественный, он протянулся вдоль берега Мойки, – а когда-то на этом месте стоял дворец И. Г. Чернышева, потом с 1820-х годов в нем располагалась Школа гвардейских подпрапорщиков, в которой учился М. Ю. Лермонтов. Фундаменты и стены обветшавшего здания частично были использованы Штакеншнейдером при строительстве Мариинского дворца.

А. И. Штакеншнейдер

Оформляя фасады дворца, архитектор следовал традициям классического стиля, что композиционно объединило здание с расположенным напротив Исаакиевским собором. Однако в отделку фасадов и, еще больше, интерьеров включены элементы декора, присущие другим стилям, поэтому дворец можно отнести к лучшим образцам ранней эклектики. Еще современники отмечали незаурядный талант архитектора в разработке планировки здания, применении достижений строительной техники, а особенно – в создании изящных и нарядных интерьеров.