Мария Северская - Звезда корта, или Стань первой!

Марго почувствовала, как напряжение резко ее отпускает. Даже пальцы – прежде сведенные на рукоятке судорогой – стали как вареные макаронины.

– Да, так намного лучше, – улыбнулся тренер, – а теперь соберись. Руку не напрягай. У тебя привычный зажим в запястье. Думаю, поэтому ты травму и получила. Я сейчас покажу тебе упражнения, будешь делать несколько раз в день, и скоро увидишь результат.

Он принялся осторожно крутить кисть девушки сначала по часовой стрелке, потом против, а после и вовсе выписывать восьмерки.

– Не сжимай рукоятку так сильно, появятся волдыри на руке, – посоветовал тренер, – никуда ракетка от тебя не денется. Твои движения должны стать гармоничными, свободными, только тогда ты сделаешь огромный шаг вперед. Запомни: в основе всего лежит гармония, плавность. И не забывай дышать – ровно, а не как загнанная лошадь. Ты в бассейн ходишь? – неожиданно спросил Руденко.

– Ходила, – кивнула Марго. – До травмы. И дома в реке плавала.

– Это хорошо. После тренировки зайдем в наш, есть там у меня один знакомый – старичок, к нему все большие спортсмены в очередь строятся – такой он удивительный специалист по ликвидации последствий травм. Мою подопечную он примет без очереди, исключительно по старой дружбе.

Ей захотелось рассмеяться от облегчения, подпрыгнуть до потолка и там зависнуть.

«Это значит, что Захар Семенович не откажется от меня! Не возьмет свое предложение о сотрудничестве обратно!»

Руденко сдержал слово и попросил за Марго своего знакомого, дважды повторив тому, что «эта спортсменка – сейчас главная его надежда, и она достойна самого пристального внимания».

Первые тренировки Руденко не позволял Марго перетруждаться. Он внимательно следил за ней, не упуская ни одного ее движения.

Девушка все ждала, кода же наконец они выйдут на корт и проведут хотя бы один сет, но Захар Семенович лишь улыбался в усы в ответ на ее нетерпение.

– Не торопись. Всему свое время, – говорил он. – Сейчас важно, чтобы твоя рука привыкла к нагрузкам.

– Но я ведь уже восстановилась! – возражала Марго.

– Это тебе так кажется, – качал он головой. – На самом деле со стороны я вижу, что травма дает о себе знать. Поэтому давай представим, что ты на время перенеслась в детство и только учишься управлению ракеткой и мячом.

Она и правда ощущала себя девчонкой, играющей первый год. Многому приходилось учиться едва ли не заново, многое, забытое за давностью лет, – вспоминать.

Марго спотыкалась на простейших вещах, и это бесило ее и подтачивало веру в себя. Но Руденко не позволял ей погрузиться в уныние.

– У Федора своя система тренировок, у меня – своя, – объяснял он. – И так у любого тренера. Жаль, что он с самого начала не учел твоих индивидуальных особенностей – твою гипербыструю реакцию, например, или твою природную гибкость, а подстраивал тебя под себя. Ломал, по сути. Я же хочу исправить некоторые упущения. Если ты доверишься мне, дело пойдет гораздо быстрее.

Она старалась. Прислушивалась ко всем советам тренера, пыталась досконально запомнить мельчайшие его движения, когда он показывал ей тот или иной прием.

– Тебе нужно как можно больше работать со стенкой, – вздыхал Захар Семенович, когда его подопечная спрашивала, когда же наконец они сыграют хотя бы один полноценный сет. – Пойми, тебе сейчас совершенно ни к чему элемент соперничества, а когда ты стоишь на корте лицом к лицу с другим спортсменом – пусть даже со мной, – дух соревнований появляется тут же. Стенка же тебе не соперник, – он улыбался своей мягкой обезоруживающей улыбкой. – И не бей по мячу изо всей силы, так ты только наращиваешь скорость и теряешь технику. Бей легко, тогда у тебя будет время на то, чтобы просчитать траекторию возвращаемого мяча и спланировать свой следующий удар. Не забывай следить за точностью движений, это очень важно. А еще почаще меняй высоту точки удара по мячу [2], направляй мяч в разные места стенки, так же гораздо интересней!

Эта стенка уже снилась Марго по ночам. Она помнила каждую царапинку на ней, каждую мишень – их рисовал для нее Руденко, чтобы она направляла мяч прицельно, а не спонтанно, куда придется.

– Отслеживай все непроизвольные движения кистью! – слышала она его голос. – Не мельтеши руками! Ты делаешь слишком много лишнего, поэтому так быстро устаешь.

Девушка лишь вздыхала и повиновалась, решив для себя, что станет выполнять все указания тренера беспрекословно, не обсуждая. Не зря же Руденко считают одним из лучших российских теннисных тренеров.

Он работал с ней по какой-то абсолютно новой системе. До прихода к нему Марго и не подозревала, что теннис можно рассматривать не только как спорт, то есть физические нагрузки, но и большие нагрузки для мозга. Захар Семенович не уставал повторять, что не думающий теннисист никогда не добьется успеха.

– Теннис – это та же математика, если хочешь, – говорил он. – В твоей голове должна происходить постоянная работа. Представь, что в твоем мозгу компьютер, рассчитывающий траекторию полета мяча, силу удара по нему, вероятные действия твоего соперника. Пойми, чем четче ты сможешь все это просчитать, тем больше свободы у тебя будет, тем более непредсказуема ты будешь для соперника. А именно непредсказуемость, наряду с мастерством, которого у тебя и так уже наработано достаточно, – твой главный козырь.

За мишенями последовали коридоры. Руденко рисовал на стенке две линии, постепенно сужающиеся, в итоге сходящиеся в одну точку, и предлагал попадать мячом в пространство этого самого коридора. Причем бить по мячу надо было по-разному: и справа, и слева, и с лета [3]и с полулета [4], предполагались и крученые [5]мячи, и резаные [6]. Высшим пилотажем считалось несколько раз, без осечек, попасть мячом в точку схода двух линий, тогда тренер громко аплодировал и кричал: «Браво!»

Марго сама не заметила, как втянулась в эту игру. Ей, никогда прежде не любившей стоять у стенки, стало нравиться, она получала удовольствие от интенсивной работы мозга. Девушка очень уставала после тренировок, но, в отличие от тренировок с Федором, тренировки с Захаром Семеновичем приносили ей ни с чем не сравнимое чувство глубокого удовлетворения.

Но даже несмотря на то, что в профессиональном плане девушка делала явные успехи, ее душевное состояние оставляло желать лучшего.

Слишком тяжело Марго дался последний разговор с Терцовым. Как она ни старалась, она не могла его понять, не умела найти хотя бы мало-мальски приемлемого объяснения его словам и поступку.

Хуже всего было то, что и поговорить об этом было не с кем. Конечно, Светку, с которой они теперь перезванивались довольно часто, пришлось ввести в курс дела, но Марго специально старалась смягчить для нее информацию, чтобы подруга, всегда отличавшаяся повышенным сочувствием к бедам близких, не начала переживать за нее. Ведь переживать Свете было категорически нельзя, она кормила маленькую дочку.