Юрий Сотник - На школьном дворе

Альбина с Демьяном молчали, потупившись. Потом Альбина спросила:

– А... а у нее что, своих детей нет?

– И не было, – отрезала Надя.

– А почему не было?

– Потому что замуж не вышла, все с вами возилась.

– Моя мама за ней присматривает, – пробормотал Демьян.

Надя, как говорят, умела заводиться. Увидев на лицах третьеклашек раскаяние, она не смягчилась, а, наоборот, еще больше озлобилась.

– "Моя мама"! А ты сам? – она перевела гневный взгляд на Альбину. – А ты?

– А я... а мы... – заговорила Альбина, – мы можем сейчас пойти в магазин и чего-нибудь ей купить... Что нужно – то и купить...

– В булочную свежий хлеб привезли, – вставил Демьян.

Но даже такой благой порыв не смягчил Надиного сердца. Она обратилась к Чебоксарову:

– Во-во! Я однажды подошла к Акимычу и говорю: "Данила Акимович, я сегодня Ядвиге Михайловне два ведра воды из колонки принесла". А он мне: "Ты, говорит, мне о своих ведрах не рапортуй. Ты два ведра принесла и забыла про них. А она так и останется с твоими ведрами да со своим одиночеством".

Тут тягостный для Альбины с Демьяном разговор оборвался. К крыльцу подошла мать Демьяна, уборщица тетя Валя. В одной руке она держала сумку с продуктами, а в другой – конверт с письмом.

– Почтальоншу встретила, – сказала она. – На-ко, Демка, сунь Бурундуку в ящик. А то уж я по магазинам набегалась, чтобы карабкаться на второй этаж. Тетя Валя взглянула на конверт, прежде чем отдать его сыну. – Никогда ему никто, кроме сестры, не писал, а теперь какая-то Родионова все пишет.

Тетя Валя передала сыну конверт.

– Какая еще Родионова? – спросила Надя.

– А кто ее знает! Как слетал на зимние каникулы к сестре, погулял на свадьбе, так и пошла писать эта самая Родионова.

В присутствии матери Демьян уже не побаивался старших. Он сел на крыльцо, разглядывая конверт. Рядом с ним поместился Хмелев, а по другую сторону – Юра. Через плечо Демьяна он прочитал обратный адрес.

– Точно! Базаринская тринадцать, Родионова Е. А.

Тетя Валя тоже присела на крыльцо.

– Частенько пишет эта Родионова. Считай, каждую неделю, а то и чаще.

– Ой! – вдруг вскричала Альбина. Она сбежала на дорогу и уставилась на сидящих круглыми глазами, прижав растопыренные пальцы ко рту. – Ой!

– Чего это с тобой? – сказала тетя Валя.

– Ой, граждане, какая у меня мысль в голове явилась!

– Ну, какая мысль? – это спросила Надя.

– А вдруг Акимыч погостил у своей сестры, познакомился с этой самой Родионовой и, может, даже собирается жениться на ней!

– Во дает! – усмехнулся Хмелев. – Акимыч – и вдруг жениться!

– Да когда ему было влюбляться?! – сказала тетя Валя. – Ведь он у сестры не больше недели гостил.

– А можно не за неделю, а за одну минуту влюбиться, – возразила Альбина. Раз! – и на всю жизнь! Правда, Демьян?

– А я почем знаю, – буркнул тот.

Тетя Валя вскочила, сильно рассерженная.

– Альбина! Ты же от горшка два вершка! Ну, не совестно тебе о таких вещах уже рассуждать?! В разговор вмешался Чебоксаров:

– Тут дело может оказаться посерьезней, чем вы думаете, – негромко, с расстановкой сказал он.

– Какое дело? Ну, какое еще дело? – кипятилась тетя Валя.

– А вот какое. Мала Альбина или не мала, а фактик-то остается.

– Какой-такой фактик?

– А вот эта самая: Родионова. Письма-то она пишет! Раньше не писала, а теперь пишет.

– Ну, ты говори яснее – куда ты гнешь? – сказала Надя.

– А вот куда: Акимыч – человек?

– Ну. Не медведь.

– А если он человек – с ним всякое может случиться.

– В каком смысле – всякое?

– А вот в смысле любви. Что, если эта Родионова и в самом деле его подцепила?

– Жди! – проворчала Надя. – Станет он жениться на всякой дуре!

– А если она не дура? Если разочков в десять поумней тебя?

Длинные серые Надины глаза стали еще злее.

– Ну, ладно, пусть умней! А дальше что?

Юра поерзал на ступеньке, усаживаясь поудобней.

– А теперь мы к самому главному подошли. Эта Родионова в областном центре живет. Поедет ли она к нам сюда, в Иленск?

– Гм! Навряд ли! – согласился Хмелев и кивнул с глубокомысленным видом.

Надя, тетя Валя и все остальные молчали, задумавшись, а Юра продолжал:

– То-то и оно! Она, скорей всего, Акимыча к себе переманит.

– Па-аехали! – воскликнула тетя Валя. – Одна невесту директору школы присватала, другой его из родного города куда-то отправляет... Ну и народ! Ну, и любят же языком молоть! – Она шагнула к Демьяну и вырвала у него письмо. Дай-ка сюда, я сама отнесу, а то потеряешь еще. А тебе, Юрка... ну, не стыдно тебе?! Альбина еще маленькая, ей так и положено всякую глупость молоть, а ты-то через год восьмилетку кончаешь, чего ж ты эти глупости подхватываешь?! Тьфу!

Тетя Валя ушла.

– Действительно, Юрка, мелешь ты незнамо чего, – пробормотала Надя.

Больше никому не хотелось говорить на грустную тему о том, что Акимыч может жениться на иногородней и уехать. Старшие поболтали о всяких пустяках и разошлись. На крыльце остались Демьян да Альбина. Они посидели, помолчали, потом Демьян спросил:

– У тебя деньги есть, хоть сколько?

– Ни копеечки, – вздохнула Альбина.

– А я вчера на дебаркадере рубль нашел и уже двадцать копеек истратил. Пошли в ресторан! Завтра отдашь?

– Отдам, конечно.

Этот странный для непосвященных разговор объясняется просто. В полутора километрах от окраины городка был расположен аэропорт, и там к бревенчатому зданию аэровокзала прилепился небольшой поселок из нескольких жилых и служебных построек. Через дорогу, напротив двухэтажного здания вокзала, стоял одноэтажный дом с большой и яркой вывеской над входом: "Ресторан". Здесь, как и во всяком приличном ресторане, клиентов обслуживали официантки, но в уголке имелся закуток, где продавалось мороженое. Никто не интересовался, откуда оно берется: то ли его делают здесь, то ли привозят самолетом.

По обе стороны от аэровокзала, огражденный от летного поля штакетником, тянулся крохотный лесок, который именовался "лесопарком". Здесь, среди беспорядочно растущих кустов и деревьев, кое-где стояли скамейки и даже ярко раскрашенные урны, а на некоторых деревьях висели объявления, призывающие пассажиров не засорять территорию лесопарка. Летом пассажиры, конечно, предпочитали ожидать самолет на свежем воздухе. Одни сидели на скамьях, другие располагались прямо на траве: кто дремал под тенью дерева, кто закусывал полулежа, расстелив рядом с собой газету, кто потягивал из бутылки лимонад или пиво.

Выйдя из ресторана с холодным бумажным стаканчиком в одной руке и с деревянной палочкой в другой, Демьян с Альбиной вошли в лесопарк, приблизились к ограде и, экономно слизывая мороженое с палочек, стали ждать, когда приземлится какой-нибудь самолет. Иленский аэродром был маленький, всего одна взлетно-посадочная полоса, и та не бетонная, а грунтовая. Большие лайнеры здесь не приземлялись, но самолеты помельче садились и взлетали довольно часто. Для одних Иленск был пунктом назначения, другие садились здесь для заправки, чтоб лететь дальше на Север; здесь взлетали и приземлялись "Аннушки", которые связывали Иленск с отдаленными деревнями и поселками.