Юрий Сотник - На школьном дворе

– А что? Дельное предложение! – сказал директор. И он увидел, как Оганесян тоже сорвал с себя чулок, его примеру последовала Томка Зырянова, за ней Игорь Цветов, за Игорем – Нюша Морозова, а за ними и все остальные. Последним снял маску руководитель операции Ваня Иванов. Все заговорщики улыбались, но глаза их смотрели настороженно: мол, а что будет дальше?

Директор снова заговорил:

– Так, Федор Болиславович: я думаю, что сегодня наказание крапивой можно отложить, но проведем это мероприятие завтра по окончании уроков перед всем классом. Девочек помилуем, все-таки слабый пол, а остальных гангстеров будем класть на учительский стол и поочередно, значит, крапивой. Чтобы на всю жизнь запомнили.

– Есть! Будет исполнено, – сказал преподаватель труда, и тут же все заговорщики расхохотались вовсю, а некоторые даже запрыгали от удовольствия. Одна только Луиза оставалась серьезной и вертела головой со своими куцыми, торчащими над ушами косичками.

Данила Акимович поднял руку.

– Так! Тихо, граждане! Нам еще одно дело предстоит: следствие проведем. Запомните: обвиняемых тут до поры не будет, все будут только свидетелями.

"Свидетели" перестали улыбаться. Они старались понять, затевает ли директор новую игру или разговор пойдет серьезный.

Данила Акимович сложил ладони рупором и крикнул:

– Раиса Петровна, просим!

Учительница и Хмелев появились очень быстро. До этого они уже стояли у пролома, прислушиваясь к разговорам возле бани. Увидев, как одеты ее воспитанники, учительница прижала пальцы к щекам, сказала с ужасом: "Боже ты мой!", но тут же рассмеялась и добавила: "Ой, не могу!"

Не так держал себя Хмелев. Он по-прежнему опирался правой ногой только на пятку, но стоял слегка выпятив грудь, плотно сжав губы. Весь его мрачный вид говорил: "Да, это я вас выдал. Теперь делайте со мной что хотите". Заговорщики в свою очередь угрюмо смотрели на него и переглядывались между собой. Атмосфера снова начала сгущаться. На этот раз ее разрядил Федор Болиславович.

– Я так полагаю, – сказал он, – допрашивать свидетелей стоя утомительно будет. Может, пройдемте вон туда, на бревнышках посидим? – И он указал на дальний угол двора, где начинали строить какой-то дом.

Директор одобрил это предложение, и скоро все очутились внутри будущего сруба, в который строители успели заложить только два венца. Директор и Федор Болиславович сели на бревна в самом углу сруба, остальные разместились по обе стороны от них.

– Так! – сказал Данила Акимович. – С кого начинать – нам все равно. Может, кто захочет первым давать показания?

Гришка Иннокентьев поднял руку, улыбаясь, и встал.

– Я хочу. А про что?

– Да вот нужно, понимаешь, узнать, кто что видел во вторник, когда Мокеевой бросали записки, а она их не читала. Ты готов отвечать?

– Ага. Готов.

– Значит, такой вопрос: во вторник по окончании последнего урока ты когда вышел из класса? Иннокентьев немного подумал.

– Я, значит, так... Я вскочил, когда раздался звонок, а Раиса Петровна сказала: "Иннокентьев, садись и запиши домашнее задание". Я, значит, сел, а потом Раиса Петровна сказала: "Все, ребята, до завтра!" И я рванул.

– А с тобой еще кто-нибудь рванул? – спросил Федор Болиславович.

– Ну, как же! Еще несколько человек рванули. В дверях толкучка получилась.

– А кто да кто с тобой рванул, не помнишь? – спросил директор.

Иннокентьев молчал, стараясь припомнить, но тут поднялся Ваня Иванов.

– Данила Акимович, я с ним тоже рванул. Гришка тогда в дверях мне локтем в глаз заехал. А еще я помню, Игорь Цветов тоже рванул. Он чего-то застрял, я ему дал сзади, и он вылетел в коридор.

Иванов сел, но тут встал Игорь Цветов.

– Я тоже там был, в этой куче!

– Спасибо! Садись! – сказал Данила Акимович. – Продолжаем допрос Иннокентьева. Скажи, свидетель: выйдя из школы, ты сразу пошел домой?

– Нет, чуток во дворе задержался.

– Почему задержался?

– Ну... остановился послушать, как Жорка Ярыгин из шестого про свою деревенскую тетку рассказывает, как у нее корову вместо медведя застрелили.

– Кто застрелил? – спросила Томка.

– Практиканты какие-то. То ли геологи, то ли еще кто. В потемках подумали, что это зверь приближается, ну и жахнули с перепугу.

Кто-то попросил рассказать об этом подробней, но директор сказал, что судьба коровы отношения к данному расследованию не имеет, и задал следующий вопрос:

– А кто еще из вашего класса слушал про корову? Иннокентьев назвал четырех человек и, помолчав немного, добавил:

– Потом уж Оганесян в самом конце подошел.

– Спасибо! Садись. Допросим теперь Оганесяна. С бревна поднялся большеглазый, с мохнатыми ресницами Эрик Оганесян.

– Скажи, Оганесян, почему ты так поздно подошел слушать про корову?

– Задержался в классе. Я ручку искал. Думал, она куда-то закатилась, а она у меня в кармане...

– Ты не заметил, в классе, кроме тебя, еще кто-нибудь оставался?

– Оставался кто-то. И еще Раиса Петровна.

– А из ребят кто оставался, не обратил внимание?

– Не обратил. Я ручку искал. Вдруг со своего места быстро поднялась Раиса Петровна.

– Данила Акимович! Позвольте мне задать несколько вопросов свидетелю Оганесяну! – сказала она быстро и громко. Обычно всегда серьезная с детьми, молодая учительница теперь улыбалась, и даже в сумерках было видно, что лицо ее порозовело от какого-то веселого волнения, охватившего ее.

"Вот и эта включилась в игру", – с удовольствием отметил директор, а вслух произнес:

– Пожалуйста, Раиса Петровна! Просим! Раиса Петровна согнала с лица улыбку и сурово обратилась к Оганесяну:

– Скажи, Эрик, а где ты ручку искал?

– Ну... под партами, в проходах... Я ведь в среднем ряду.

Учительница оживилась:

– Так! В проходах и под партами в среднем ряду. Ты, может быть, ползал под партами?

– Ну... ползал немножко.

– А ты какой-нибудь сор на полу видел? Оганесян с недоумением уставился на учительницу.

– Сор?

– Ну, бумажки такие скомканные... Ну, короче говоря, записки, которые Мокеевой бросали?

Эрик понял, к чему клонит учительница. Он обвел взглядом ребят, как бы спрашивая, что ему отвечать, но те молчали.

– Записки... Вроде видел, – пробормотал он, помолчал немного и сказал уже уверенно: – Да. Видел записки.

– Много их было?

– Я не считал, но... порядочно.

– Все! Вопросов больше не имею. – Учительница села и снова заулыбалась, как видно, весьма довольная собой.

– Садись, Оганесян, – сказал директор. – Теперь как бы нам найти того, кто видел Мокееву сразу по окончании уроков?

Вдруг вскочил и отбежал от своего места небольшого роста круглолицый и круглоглазый мальчишка. Он был одет в рваную мужскую рубашку с закатанными рукавами.