Марчелло Арджилли - Десять городов (Сказки со стихами)

- Смотрите, смотрите! Сюда я получил пинок от Освальдо!

Нет, хватит с него! Он не хотел участвовать в этом массовом надувательстве. Зачем ему успех? Всей душой он мечтал об одном - чтобы его оставили в покое.

И вот однажды ночью он незаметно выбрался из дома, точно вор. На улицах не было ни души. Он шел, не останавливаясь, до тех пор, пока не оказался далеко за городом - на высокой горе. Ноги его больше не будет среди этих безумцев! Он не желает, чтобы эпидемия успеха распространилась и на него. Лучше жить в полном одиночестве и никогда больше не слушать радио, не смотреть телевизора, не брать в руки газет и журналов!

"Вот теперь мой дом, - подумал он, увидев небольшую пещеру. Здесь меня никто не найдет!"

Ранним утром он вышел из своего нового жилища и сладко потянулся. Над ним простиралось чистое, без единого облачка, небо, весело порхали птицы. Лаская слух, мягко шелестели кроны деревьев. Неподалеку журчал ручеек. Все было настоящим, от всего веяло поэзией - поэзией природы.

- Ах, какая прелесть! - сказал он, возвращая этим словам их истинный смысл.

- Ах, какая прелесть! - откликнулось громогласное эхо, заставив его содрогнуться.

Эхо? Как бы не так! То был хор, а не эхо. Из пещер, из-за кустов, из-за каждого камня на него смотрели восхищенные глаза, и лес поднятых рук посылал ему воздушные поцелуи. Сверху донизу гора была усеяна людьми: обнаружив бегство Освальдо, все население города тайно последовало за ним.

- Какая прелесть новая мода! - восторгались и стар и млад. - Какая прелесть жить отшельниками вместе с тобой! Какая прелесть этот Освальдо!

Люди подходили к нему все ближе, пожирая его влюбленными глазами. Кто-то набрался смелости и попросил у Освальдо автограф ("Ура! Первый автограф отшельника!"), еще кто-то оторвал у него пуговицу. Сквозь толпу протиснулся журналист с блокнотом в руке:

- Вы не поделитесь с читателями первыми впечатлениями жизни в уединении?

Люди, напирая все сильнее, подогревали друг друга темпераментными восклицаниями:

- Не спускайте с него глаз! Мы должны делать то же, что и он!

- Это последний крик моды!

- Какая прелесть!

У Освальдо подкосились ноги. Ничего не видя сквозь слезы отчаяния, он молча опустился на камень.

СОЛДАФОНИЯ

Когда я вырасту, я буду военным

В цивилизованных городах, таких, например, как Поэтония, Архитектория, Рафаэлия, если ребенок с утра до вечера бегает по двору с игрушечным автоматом и - тра-та-та-та-та - целится в кошек, собак, людей, его ведут в кино.

- Тебе нравится война? - спрашивает отец. - В таком случае посмотри этот фильм.

В зале гаснет свет - и начинается документальный фильм о Солдафонии, городе, где у власти стоит военная хунта и где слово "мир" равносильно ругательству.

Первые кадры запечатлели общий вид города. На каждом шагу огромные казармы. Светает. Звучит утренняя зоря. А вот и торжественный подъем флага.

Улицы заполняются людьми. На всех - мундиры: мундир рабочего, школьника, чиновника, сестры милосердия. Самая почетная форма военная. Встречаясь, люди отдают друг другу честь, и руки так и мелькают вверх-вниз, словно их дергают за ниточку. Трижды в день под музыку военного оркестра по городу проносят знамя, и тогда в действие приходят сразу все ниточки и люди вытягиваются по стойке "смирно".

Куда ни посмотришь, всюду плакаты: "ДЕРЖИ ЯЗЫК ЗА ЗУБАМИ! БОЛТУН НАХОДКА ДЛЯ ВРАГА!", "ПРОХОД ЗАКРЫТ! ВОЕННЫЙ ОБЪЕКТ!", "СНАЧАЛА ПРОПУСТИ ТАНК, ПОТОМ ПРОЕЗЖАЙ САМ!". Патрули следят за тем, чтобы все щелкали каблуками, у ворот заводов и фабрик дежурят наряды пулеметчиков, в подъездах портье-часовые спрашивают у всех пароль.

По бульвару, печатая шаг, марширует взвод подростков в мундирах. Это идут в школу дети.

- Ать-два! Веселей!

У господ-учителей

научимся бесценной

премудрости военной! дружно горланят ребята. Если верить диктору, в Солдафонии прекрасные дети. Здесь не принято баловать малышей, сюсюкать с ними. Дети должны расти мужественными. Они никогда не целуют маму и папу, они отдают им честь и вместо "да" говорят "так точно!", а вместо "нет" - "никак нет!". Детвора не тратит времени на чтение, на мечты о межпланетных путешествиях, на игру в мяч.

В Солдафонии образцовые школы. В каждом классе висит гигантский портрет Великого Командора, местного главнокомандующего. В младших классах преподают учителя в звании лейтенантов, а начиная с пятого капитанов и даже полковников. Никто не забивает школьникам мозги всякой ерундой - литературой, ботаникой, зоологией, их учат тому, что действительно пригодится в жизни.

Вместе с создателями фильма мы слушаем объяснение учителя в чине лейтенанта. Тема занятий - "Как бесшумно снять часового". Урок проходит блестяще.

А вот мы на другом уроке - на этот раз в одном из старших классов. Учитель-полковник просит стоящего у доски юношу рассказать о применении напалма и шариковых бомб против мирного населения.

На экране - залы Центрального музея, где собрано все лучшее, что успело создать человечество: дубины, мечи, дротики, луки, ружья, пушки, танки, бомбардировщики и, наконец, величайшее достижение науки подаренное генералам, - водородная бомба.

- Нетрудно догадаться, - поясняет диктор, - что в Солдафонии нет никаких библиотек, картинных галерей, музеев скульптуры. Мы решительно уничтожили художественную интеллигенцию, презренное племя пораженцев, болтающих о любви и о мире. Наше молодое поколение, к счастью, растет нравственно здоровым, оно беспредельно предано идеалам отцов и готово отдать жизнь за Великого Командора!

Перед нами выпускники военной академии. Режиссер подходит с микрофоном к новоиспеченному младшему лейтенанту:

- Есть ли у тебя мечта в жизни?

- Так точно!

- Какая?

- Воевать за великую Солдафонию!

- Почему?

- Никаких "почему"! - гордо отвечает молодой офицер. - Наше дело воевать, а не заниматься болтовней. За нас думают командиры, а наш долг - выполнять приказы.

Часть фильма посвящена женщинам. Это считанные кадры, ведь в таком воинственном городе отношение к женщинам не может не быть несколько пренебрежительным. Ну какой от них прок генералам? В лучшем случае они годятся в санитарки, в телефонистки и поварихи. Зато они чувствуют себя настоящими героинями, когда, как объясняет диктор, им присуждают в самой торжественной обстановке высокое звание военной вдовы или военной сироты: в черных траурных платьях они принимают из рук самого Великого Командора памятные медали. Погиб сын? Получай медаль. Два сына? Получай две медали. И муж тоже погиб? О, значит, тебе полагается крест "За воинскую доблесть"!

В заключительной части картины мы видим армию Солдафонии в действии. Это самая сильная часть фильма. На экране лес огнедышащих орудийных стволов, из чрева реактивных самолетов градом сыплются бомбы, пехотинцы устремляются в атаку, строча на бегу из ручных пулеметов и падая под пулеметными очередями противника. Музыка звучит все громче, один патриотический марш сменяется другим. На экране Великий Командор, мы слышим его голос: