Борис Карлов - Остров Высокой Травы (Приключения безбашенных гномов)

Со времени отплытия «Утюга» жизнь в Маковом городе протекала тихо и спокойно. Меньше драк и скандалов стало на ночной дискотеке. В расположенном неподалёку Космическом городке вел свои наблюдения за небом астроном Звездонутый. С тех пор как там был построен большой электронный телескоп, Звездонутый редко бывал дома, просиживая ночи напролёт за составлением Большого атласа звёздного неба. Ракета, построенная из бочки, кровельной жести и фанеры, возвышалась на грубо сколоченной зимней горке. Внутри кто-то уже успел наложить кучу, и там постоянно гудели жирные блестящие мухи.

Звездонутый был так поглощён своей работой, что даже не ходил домой обедать и ночевать. А когда ему хотелось горячего, он ставил на электрическую плитку чайник и заваривал себе в жестяной кружке пачку чая. Он пил, голова его прояснялась, и он набрасывался на работу с удвоенной энергией.

В Космический городок по ночам приходили девушки с дискотеки — под тем предлогом, чтобы Звездонутый показал им через телескоп звёздное небо. Но, вместо того, чтобы смотреть в телескоп, они сразу лезли несчастному гному в штаны. А ведь ему так хотелось хоть изредка перемолвиться с кем-нибудь словечком…

Переболев несколько раз чесоткой и триппером, Звездонутый решил купить себе нормальную резиновую женщину и девок больше не пускать. Он уже придумал для неё имя — Фантазия. Он мечтал, как они будут вместе жить и как он будет ей рассказывать о своих научных проблемах, а она скромно и покорно будет его слушать…

Утром четвёртого дня после отбытия экспедиции Звездонутый сел в автомобиль и помчался в Главную директорию. Там он рассчитывал купить Фантазию, а к вечеру вернуться обратно и продолжить работу.

По приезду уставший и проголодавшийся в дороге Звездонутый остановился в гостинице. Через ресторанный лифт он заказал себе обед. Плотно подзакусив, он прилёг на кровать, с тем чтобы собраться с мыслями и немедленно отправиться в специализированный магазин. Однако собраться с мыслями ему не удалось, так как, положив голову на подушку, он тут же заснул.

Это можно понять — ведь Звездонутый давно уже вёл ночной образ жизни. Подобно какому-нибудь лесному филину, он привык днем спать, а ночью бодрствовать.

Проснувшись вечером, когда уже стемнело, Звездонутый в отчаянии оттого, что потерял так много времени, помчался в секс-шоп. Однако магазин уже закрылся; хозяин и продавец в едином лице, которого звали Выниманский-Брызгалов, ушёл домой. Узнав его адрес, Звездонутый помчался на машине к нему домой.

Однако по указанному адресу на звонок никто не выходил. Соседи сообщили, что хозяин собирался в особый закрытый клуб и вернётся домой только утром.

Выспавшийся за день Звездонутый поехал в здешнюю обсерваторию, где за бутылочкой и анекдотами провел ночь в компании коллег-астрономов.

Утром, когда все стали разъезжаться по домам, Звездонутый тоже заехал к себе в гостиницу, чтобы умыться и позавтракать, а к девяти часам поехать в агазин и получить наконец свою резиновую женщину по имени Фантазия.

Умывшись и позавтракав, Звездонутый прилёг на кровать и снова заснул до вечера.

Проснувшись, он подскочил как ошпаренный и, ругая себя ослом и бестолочью, поехал прямо домой к Выниманскому.

Однако соседи ему сообщили, что тот опять ушёл в клуб.

Узнав адрес клуба, Звездонутый поехал туда и попытался войти под видом новичка. «Садо или мазо?» — поинтересовались вышибалы. Звездонутый таких слов не знал и ответил наугад.

Его пустили в клуб, а что было потом, он плохо помнил.

Ранним утром, еле живой, он добрался до магазина и сел на порог возле запертой двери. В положенное время явился хозяин и рассыпался в извинениях. За пять минут он обслужил клиента, впарив ему заодно гору ненужных насадок, колечек, прищепок, шаров, имитаторов, хохмочек и сувениров.

После этого обрадованный Звездонутый смог наконец поехать к себе в Космический городок. Резиновая женщина по имени Фантазия, сдутая и упакованная, лежала на сидении рядом, и он её любовно поглаживал ладошкой.

Но был уже день, и его так клонило ко сну, что он, потеряв управление, заехал в канаву. Вытащить оттуда машину без посторонней помощи не представлялось возможным. Отчаянно зевая и пританцовывая для бодрости прямо на середине дороги, Звездонутый стал дожидаться какого-нибудь попутного транспортного средства.

Только уже ближе к вечеру на дороге появилась прыгающая, плавающая и летающая машина Чокнутого Изобретателя, который направлялся в Маковый город, чтобы принять участие в морской экспедиции, о которой узнал из газет.

Услышав от Звездонутого, что «Утюг» отплыл уже почти неделю назад, Чокнутый страшно расстроился. Но, чтобы зря не терять времени, он выразил желание побывать в Космическом городке, курнуть мухоморов и посмотреть на звёздное небо через телескоп.

На подъезде к городу Звездонутый обнаружил, что забыл Фантазию в своём автомобиле.

Пока ездили обратно, совсем стемнело, и приятели въехали в Маковый город глубокой ночью. Тут уже и сам Чокнутый отказался рулить, и дело кончилось тем, что, отложив поездку в Космический городок до утра, они ширнулись и пошли на дискотеку, где прыгали до рассвета как индейцы.

Проспав до полудня, Звездонутый и Чокнутый пообедали в столовой на улице Бузотёров и поехали забирать оставшийся на дороге, полуразобранный к тому времени автомобиль.

Поздним вечером они всё-таки добрались до Космического городка. Звездонутый вбежал в лабораторию, и сразу принялся надувать Фантазию, с которой ему не терпелось поделиться своими научными открытиями и проблемами. Поглощённый своим делом, он поначалу не обратил внимания на писк рации: три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. Вот уже четвёртый день со «Утюга» тщетно неслись в эфир сигналы бедствия.

……………………………………………………………..

……………………………………………………………..

……………………………………………………………..

……………………………………………………………..

К сожалению, мы не можем дать читателю полную информацию о последующих приключениях гномов, поскольку автор и участник событий, укрывшийся за псевдонимом Борис Карлов, более не в состоянии не только дописывать роман, но и вообще адекватно воспринимать действительность. Он не узнаёт в лицо даже меня, своего верного друга и редактора. Признаюсь: я не сумел склонить его к плодотворному литературному труду. Едва я подносил к его рукам перо и бумагу, он сразу начинал мычать и плеваться. А после того как он, обмакнув-таки перо в чернила, и на миг притворившись, что собирается писать, внезапным выпадом лишил меня левого глаза, я больше не приближаюсь к его кровати.