Наталья Шкиль - Записки про Ослика

Ослик не помнит точно, как все начиналось. Как его собирали на фабрике, как сшивали лапы и пришивали их к плюшевому телу. Зато первое, что запомнил Ослик, – это как он открыл глаза-бусины и… вокруг была темнота, он ничего не увидел, кроме как почувствовал, что он явно куда-то едет, ведь на каждом повороте трясло. Затем все замерло, и Ослик услышал голоса. Железная дверь фургона со скрипом отворилась, и в глаза Ослику ударил яркий-преяркий свет.

Тысячи маленьких световых лучей ослепили Ослика, и следующие пять минут он опять ничего не видел, поэтому и пропустил момент, как его внесли в огромный супермаркет, и как женщина стала раскладывать игрушки на полках. Рядом с Осликом она прикрепила табличку «Weihnachtselch», что в переводе с немецкого языка означает «Рождественский лось». Она еще хмыкнула: «Ну надо же, что только не придумают эти создатели игрушек, насколько я знаю, у Санты олени. Ну что ж, дружище, жди хозяев».

Она потрепала Ослика по бежевым мягким рогам и ушла заниматься своей работой. А Ослик остался среди других игрушек и конфет. Все же супермаркет был больше продуктовым, хоть перед праздниками на полках появлялись и игрушки. Рядом сидели плюшевые медведи, зайцы, собаки и кошки. И их довольно быстро забирали. Поэтому Ослик не успевал с ними познакомиться как следует. Зато в магазине очень вкусно пахло шоколадом, поэтому Ослик был готов сидеть в ожидании долгое-долгое время.

Ему не очень нравились разговоры других игрушек. Они сокрушительно вздыхали и говорили, что дети они и есть дети, терпения и любопытства им не хватает. Игрушек у них всегда много, поэтому радуются новым они не так долго и играют в них тоже не так уж долго. А для игрушки, что самое худшее? Конечно же быть заброшенной в дальний пыльный угол.

Ослик слушал, но молчал. Ему тоже не хотелось быть заброшенным в «дальний пыльный угол», но уж очень ему хотелось, чтобы хоть кому-то он понравился. Ослик не знал, сколько он просидел на полке в супермаркете. День, два, а может, и неделю – у Ослика очень плохо с восприятием времени, но однажды перед полкой остановилась жизнерадостная стройная женщина с короткой стрижкой и довольно резкими движениями.

– То, что нужно! – воскликнула она, посмотрела пристально на игрушку через свои прямоугольные очки и взяла Ослика с полки. Повертела его в руках. – Да, Натали понравится!

Она так же уверенно, как подошла до этого к полке, положила Ослика в свою корзину. Ослик ехал среди других продуктов, и плюшевое сердце его переполняли радость и благодарность. Оставалось лишь надеяться, что у Натали не так уж много игрушек. Ослик замер в радостном предвкушении перемен.

Несколько дней Ослик жил в чужом доме, где всегда вкусно пахло, но детей не было и близко. Хотя, возможно, это длилось и не несколько дней, а лишь один. Как было уже сказано ранее, у Ослика не очень хорошо с восприятием времени. Сначала, когда в комнату, в которой оставили Ослика, кто-то входил, Ослик дергался в надежде, что это Натали. Но вскоре он понял, что Натали здесь ждать бессмысленно. И погрустнел.

Тем не менее через пару дней или уже на следующий день Ослика снова положили в сумку (там опять пахло шоколадом, что очень понравилось Ослику и навевало хорошие воспоминания) и повезли на машине. Ослик думал, что он снова будет ехать долго-долго, как тогда в железном фургоне, но оказалось, что вовсе нет. Раз, и машина уже остановилась. Из сумки Ослику было плохо видно, куда его несут, кажется, по ступенькам вверх, потом дверь, еще одна и снова вверх. А потом сумку положили на стол, и стало совсем ничего не видно. Ослик прислушался.

– Guten Morgen, Studenten. Heute ist ein Wunderschoner Feier Tag. Heute ist Natalies Geburgstag, – Ослик уже не плохо понимал язык людей, это было еще с фабрики, где работники постоянно разговаривали, когда шили игрушки. Поэтому он без труда понял. «Доброе утро, ученики. Сегодня прекрасный праздничный день. День рождения Натальи».

Но пока Ослик думал о том, что он услышал, он пропустил дальнейшую часть речи и был застигнут врасплох, когда его вдруг ухватили за рога и вытянули из сумки на яркий свет. Боже, Боже, как испугался Ослик! На него смотрели по меньшей мере пятнадцать пар глаз. Карих, черных, голубых, желтовато-зеленых. Кудрявые, темные волосы, прямые, рыжие – все это замелькало перед Осликом. И он крепко зажмурился. А когда открыл снова глаза, перед ним стояла светловолосая девушка и своими серыми глазами внимательно смотрела на него. Он даже не заметил, как его передали из рук в ее руки.

– Какой Ослик, – сказала она. И прозвучало это совершенно на незнакомом языке.

– Это рождественский лось, – неожиданно тоже на незнакомом для Ослика языке сказала женщина в очках прямоугольниках.

– Какая разница, ведь если в словах «Ослик» и «Лосик» переставить буквы, то на то и выйдет, – сказала Натали, и они вдруг рассмеялись.

Ослик ничего не понял из их разговора. А если бы мог перевести, то понял бы, что ему дали имя. Но так он познакомился с хозяйкой, и, к его удивлению, она оказалась совсем не ребенком, а взрослой русской девушкой. И с этого дня Лосика стали называть Осликом и начались его приключения.

Жил да был Ослик. И ноги у него были тонкие и болтались куда попало. А сам он, конечно же, был плюшевым. Поэтому он и ходил не очень ровно на своих лапах. Из-за этого вечно ногами он попадал по чем зря. То в глаз хозяйке нечаянно заедет, то Мишутку случайно собьет с ног (знакомство с Мишуткой – отдельная глава). И Ослика это очень расстраивало… Он боялся, что так всех друзей растеряет. Из-за своей природной неуклюжести.

Но однажды Ослик увидел мороженое в руках у хозяйки. Он хотел только посмотреть, какое оно там в вафельном рожке, потому что это ведь очень важно – клубничное, шоколадное, фисташковое… слишком большой выбор. Подпрыгнул и… выбил его из рук. Шмяк, и мороженое упало на голову Мишутке и Лисику, и все его друзья оказались во вкусном мороженом.

Лисик довольно облизывал свой хвост, который теперь сам напоминал вафельный рожок, на конце которого таял сладкий шар. А Мишутка длинным языком слизывал сладость со своего носа. А хозяйка смеялась. Так Ослик и победил свой недостаток.

Однажды в доме поселился хаос. Все целую неделю ходили и что-то обсуждали, спорили бесконечно.