Ольга Прокопьева - Аномироники. Наследник

Никто не знал, откуда она взялась в университете, но по словам Евы и Макса, раньше она только и занималась, что всякой ерундой, чем с большим успехом продолжила заниматься и по сей день, за что ей был подарен личный компьютер с интернетом. Виртуальную реальность она легко освоила, и часто просиживала на форумах и в играх, если не слонялась по университету, чтобы пугать студентов и преподавателей.

А, и «Клео» – не было её настоящим именем, просто сфинксы у людей ассоциируются только с Египтом, а Египет ― с Клеопатрой, впрочем сфинкс не возражала носить имя прекрасной царицы.

Через хрип радио вдруг ясно выдало «вставай, любимый друг» и огромные крылья раздраженно дёрнулись.

– Привет, Клео! – громко поздоровался Дима, енот на его плече сел и помахал лапкой.

Оторвав от стола недовольное лицо, выглядевшее более сонным, чем обычно, сфинкс быстро смягчилась, увидев кто пришёл.

– О, Юскарэ! – она протянула руку, чтобы пожать ему лапку.

– И я, – задето заметил Дима и быстро пошёл в обход стола, убрав из-под её руки енота. – Я снова набедокурил и мы к папе.

– Там он, – показала сфинкс, вильнув кончиком хвоста, перевернувшись на спину и сладко потянувшись во весь рост, угрожая свалиться со стола, а крыльями снести компьютер. На оранжевой майке, закрывавшей человеческую половину тела, было жёлтым написано STATUS QUO.

Дима уже почти вышел в следующую комнату за столом и сфинксом, как услышал, почувствовав холодок по позвоночнику:

– И призраки могут управлять радио, пользуясь песнями, как голосом.

И сфинкс свернулась на столе клубком, лишь угрюмо на прощанье буркнув:

– Дурак.

Хоть соседняя комната была побольше и полностью заставленной рядами полок, это ещё не было в полной мере библиотекой. Библиотека скрывалась за плохо освещённой лестницей в подвал прямо посреди комнаты.

А подвал этот являлся огромнейшим непроходимым лабиринтом.

Дело в том, что во время второй мировой войны между тремя университетами в центре города была построена сообщающаяся система катакомб, о которой впоследствии полностью забыли. А вот Макс (который, как уже говорилось, был прошлым главой параэкологов) обнаружив под Резиденцией катакомбы, быстренько пробил туда дыру, пообещав, что воспользуется ими только немножко и теперь «библиотекой» была занята большая часть катакомб. А может быть меньшая ― Дима всё порывался проверить и как следует поноситься сломя голову по подземному лабиринту, но ему не разрешали. Точнее в Резиденции всегда было так: делая вид, что оставляют его самого на себя, обязательно рядом оказывался кто-нибудь, кто за ним всё это время приглядывал. Ещё бы, параэкология ― наука опасная!

А нет никого надёжнее, чем Юскарэ.

И всякий раз, когда Дима порывался завернуть не туда, енот молча поворачивал лапками ему голову в нужном направлении.

– Ой, да ладно, ты мне врёшь, папа не там! – пробовал сопротивляться мальчик, заинтересовано заглядывая в соседний заманчиво изогнутый коридор, который (как и все здесь) был с пола до потолка уставлен рядами книг. Когда возражения не действовали, мальчик переходил на уговоры: – Давай просто одним глазком проверим, вдруг ты ошибся и папа всё-таки там? Я никогда не был в коридоре «Месопотамии»!

Чтобы и свои работники в катакомбах не заблудились (а были курьёзные случаи, говорят, что некоторые до сих пор бродят где-то здесь) на каждом повороте было по нескольку деревянных указателей, правда, столь же странных, как и прочее: они указывали в «Лемегетонское» или «Птичий язык», или «если вы не уверены, что у вас под кроватью, вам туда», и в какие-то конкретные места, в ту же «Месопотамию», и даже в «Париж» и «Киевскую Русь» (шутники-параэкологи поговаривали, что уж не в Киевсую Русь, но до Парижа вы по этим катакомбам точно доберётесь).

И если кто и знал, кроме работников, подземные лабиринты лучше всего ― так это всё тот же Юскарэ.

И заставить мальчика идти в нужном направлении он тоже мог. Хоть Дима и хотел поскорее увидеть папу, но всё-таки в подземную библиотеку его тоже редко допускали, и почему бы не воспользоваться единственным случаем и не заглянуть по-быстрому в тот коридор, где он ещё не был? Они же просто посмотрят и тут же вернутся, ну почему Юскарэ не понимает! Когда димино упрямство и спор с енотом дошли до того, что Дима просто встал и отказывался идти, а щекотке он доблестно сопротивлялся, – тогда енот перебравшись к нему на живот, резко оттянул ему лапками лацканы пиджака, что Дима нагнулся вперёд, и, мигом вскочив на его голову, что мальчику, чтобы не упасть, пришлось сделать шаг вперёд, прыгнул с его головы, с силой приземлившись на спину, что тот по инерции сделал ещё несколько шагов.

– Ах ты! – оскорблённо воскликнул Дима, обнаружив, что так они миновали желанный поворот.

Он попытался поймать и содрать с себя енота, но тот изящно уворачивался, проявляя недюжинную ловкость, присущую скорее ласке, чем еноту, и так завертев мальчика, что тот сам не замечал, как медленно продвигался дальше по коридору.

На их возню и ругань ребёнка вскоре вышел кто-то ещё.

– Дим, ты? – окликнул их человек, ещё подходя.

Мальчик сразу же замер с енотом на загривке, оглянулся и бросился к новопришедшему.

– Папа!

Папа обнял подбежавшего мальчика, постаравшись не уронить все те документы, которые держал. Димин папа был высоким (на самом деле среднего роста, но для Димы ― очень высоким) худощавым человеком в квадратных очках, присутствующий в любом месте с таким растеряно-удивлённым видом, будто оказался здесь впервые и сам не знает как, даже когда он дома на диване перед телевизором, а вся любовно выглаженная мамой одежда моментально оказывалась на нём мятой, стоило ему только её одеть. Дима был уверен, что эти качества присуще всем гениальным учёным, к которым его папа конечно же принадлежал. Не гениальных людей Ева и Макс (которые запросто считали ректора университета, в котором они обитали, своим подчинённым) у себя не держали. Папа был профессором археологии, как Индиана Джонс, и когда-то ездил по всему миру, как и он, а так же был профессором по русскому фольклору, истории, чему-то ещё, и доктором каких-то там наук. Да и предпочитал папа обитать не в своём кабинете университета, на четвёртом этаже с огромным столом и окнами в три стены, а в таинственных катакомбах неведомых знаний.

– Опять влип, негодяй? – укорил его папа, разжав объятия. Юскарэ переполз с сына на плечо отцу. – Что-то моей ректорской работе ты не так любишь проблем доставлять, как параэлогической?

– Но эта твоя работа гораздо интересней, чем работа ректора! – заявил Дима, повиснув и раскачиваясь на папиной согнутой руке. – И монстров ты до этого видел и мне показывал, и даже диссертацию по ним писал! Не стань ты ректором, Макс бы тебя точно своим работником сделал!