Ольга Лихачева - Город безумцев

Полгода я ничего не хотел, слова «светлое будущее» стали как никогда пустыми. Однажды я проснулся среди ночи и прошёлся по квартире. Знаешь, ночью мысли особенно обостряют эмоции. Причём не самые приятные. Вспомнилось мне, как в детстве я просыпался и приходил иногда к маме. И она просыпалась! И мы с ней включали какой-нибудь фильм по телеку, самый весёлый и смотрели, пока я не усну. А теперь только тёмные коридоры и одиночество. Я тогда понял, что больше не могу. Это не жизнь! Мне надо выбираться из этой квартиры, из этого города!

По вечерам после работы я стал готовиться к вступительным испытаниям в университет. Это стало целью и наполнило мою бесконечную жизнь смыслом. Уже через полгода я поехал подавать документы и в этот день я как никогда разнервничался. Таких переживаний у меня ещё не было. Меня трясло, ноги подкашивались, когда я подходил к дверям величественного здания. Надо ли говорить, что такие эмоции лучше, чем опустошение и чувство безысходности. Я почему-то верил, что здесь живут настоящие наука и образование. Это не школа, где, по сути, всё напоказ, потому что так надо.

Нас, абитуриентов, запустили в огромный лекционный зал. Столько света в нём, как и во всём университете. Правда ремонта не было давно. Как построили, наверно, с тех пор ничего в нём не обновляли. Но это даже завораживало, стены, коридоры, классы не обладали той убогостью. Здесь началась история науки, это место в городе, где посадили корень чего-то хорошего и светлого. И здесь вырос университет, где уживаются и математики, и инженеры, и химики. Я же направился в журналистику.

Зашли трое преподавателей, выложили билеты и ребята, по десять человек подходили и брали их. Затем садились за первые парты и готовились к ответу. Остальные сверху наблюдали за процессом. Я нервничал и не мог даже ни с кем словом перекинуться. Ребята сидели на год, на два младше, из-за этого я чувствовал себя второгодником. Хотя иногда в университет поступают люди куда старше…

Аудитория постепенно пустела, и ребята выходили, зная результат. Одни счастливые, другие огорчённые. Были те, кто очень сильно расстраивались, до слёз, в основном девочки. Меня такая обстановка уж совсем лишала уверенности. Мне даже хотелось встать и уйти, не сдавая экзамен. Бросить это к чёрту! Но тут прозвучала моя фамилия – деваться некуда. Фамилии были не в алфавитном порядке. И когда подойдёт твоя очередь можно только гадать. После меня оставались ещё пять ребят.

Я спустился по ступенькам на ватных ногах. И только сейчас заметил то, от чего мне стало дурно ещё больше – парни и девчонки, стоявшие передо мной, оделись, строго следуя дресс-коду. Я же напялил первые попавшиеся мне джинсы. В этот момент я даже смотреть не хотел, насколько грязные у меня кроссовки. Серьёзные дядьки в пиджаках осмотрели меня сверху вниз, как провинившегося школьника. Те ребята явно академики, на них вся надежда. А я так, для массовки, наверно поэтому я от того толстого брюзги не услышал комментария по поводу моего внешнего вида.

Кто был готов, подходил отвечать. Ребята отвечали, профессора никак не реагировали. Одна девочка от такого строгого взгляда порой сбивалась с мысли. Подошла моя очередь. Я долго оттягивал этот момент, уже достаточно долго.

В качестве вступительного испытания было эссе-собеседование на тему… мне вот не очень повезло в этом моменте. Тема, на которую я должен написать эссе – человеческая вера. Даже не знал я… вера! Какая к чёрту вера? Во что вера? Я и не знаю, для меня это просто условность какая-то. Я не готов сдаться из-за того, что мне попался неудачный билет. Что же я читал? Я ничего не помню. И десяти минут мне не хватило.

– Прошу вас, – сказал мужчина с квадратным абрисом лица. Его взгляд из-под очков напугал меня, как отличницу, готовившуюся всю ночь к экзамену.

– Здрась-сь…

Я дрожащими руками теребил бумажку, на которой всё, что я успел написать так это свою фамилию.

– Ваша тема как звучит?

– Тема? А… Этот самый… вера… человеческая.

– Продолжайте.

Вся комиссия смотрела на меня с каменным выражением лица. Но я изо всех сил старался собраться с мыслями.

– Знаете, я верю в то, что поступлю сюда.

Мужчина, принимающий у меня экзамен слегка улыбнулся. Мне стало легче.

– Моя задача, как журналиста, заинтересовать своим рассказом, а не с постным лицом и трясущимися руками тараторить какую-то… Простите… – закашлялся я. – Ну вот. Человеческая вера в наши дни – это нечто абстрактное. Мы все ждём чуда и при этом ничего не делаем. По моему мнению вера, лишь один процент от успеха.

– Подождите, молодой человек, вы немного ушли от темы. Причём тут успех? – он задал мне вопрос, значит завести беседу у меня получилось.

– Человек верит в двух случаях, когда от него ничего не зависит, и когда зависит многое. Во втором случае он верит в себя и свои силы, он способен контролировать свою жизнь. А вот в первом человек верит во что-то незримое, абстрактное. Нельзя просто полагаться на случай, всегда нужно прилагать усилия, чтобы что-то получилось.

– А если от болезни умирает близкий человек? Что вы можете сделать? Тут можно только верить в его исцеление.

– Не верить. Это убивает на самом деле, морально изнашивает. Нужно дарить этому человеку каждый день жизнь и… лишний раз не занимать его мыслями о том, что он умирает. А вера бесполезна. Чтобы верить, нужно постоянно думать о том, что есть и как могло бы быть .

Профессор опустил глаза.

– Вы можете привести пример произведения, где вера настолько бесполезна?

– Да, – мне как-то мгновенно пришла в голову история, – книга Анники Тор, «Маяк и звёзды». Она о девочке, которая потеряла отца, и верила, что он жив, что вернётся. Она писала ему письма, только адреса куда отправлять не было.

– Она верила, что отец жив? Возможно, это окрыляло её.

– Нет. Всё не так. Отца не было много лет и никаких вестей о нём. В итоге она и вся её семья узнала, что он погиб. Её матери пришлось жить дальше. Ей некогда было ждать и надеяться. Нельзя полагаться на случай. Человек должен действовать. Не отрекаться от обстоятельств и трудностей, видеть всё и принимать таким, какое оно есть. Вера приглушает краски действительности.

Профессор явно не ожидал такого ответа, и не знал, что сказать. Полминуты мы молчали.

– Спасибо. Сейчас мы с коллегами подведём итоги.

Я сел на место и почувствовал, как онемели ноги. Назвали из десяти оставшихся только трёх человек. Профессор, принимавший у меня экзамен посмотрел на меня и назвал мою фамилию. Когда я проходил к выходу, он остановил меня.

– Ну что? Вера, может, не так бесполезна? Приходите на мои лекции. Поспорим ещё.