Елена Арсеньева - Большая книга ужасов – 87

© Арсеньева Е., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

…Человек, сидящий за письменным столом, насмешливо поглядел на свой указательный палец, испачканный в чернилах. Он не любил компьютеров и всегда пользовался только ручкой с пером – а ведь при этом невозможно не перепачкаться чернилами. Ну что ж, главное – клякс на страницы не насажать!

И он продолжил писать:

Как говорят в народе: если человек чихнет и никто не скажет ему «Да благословит тебя бог!» – власть над ним приобретет ведьма. Не иначе что-то подобное произошло с родителями Калиго Корней. Не пойму, что было у них в голове, когда они дали ей такое имя! Судя по некоторым сведениям, ее отцу – а он служил писарем у какого-то графа, ну и возомнил себя ученым – очень нравилась латынь. Почему из множества красивых латинских слов он выбрал то, которое означает «тьма», не знаю. Не пошла ему на пользу ученость, да и дочке беду принесла!

Калиго всегда была странная, дикая какая-то, хоть и красивая – по слухам, глаз не отвести. С людьми и животными она не очень-то ладила, зато любила птиц. Но не всех, а хищных. Однажды вылечила сову со сломанным крылом, и та в благодарность научила Калиго птичьему языку и рассказала ей все, что знала сама. Совы летают ночью, а потому им известно многое из того, что непостижимо людям. Говорят также, что ведьмовство было у девчонки в крови: якобы прабабка ее считалась сильной ведьмой, одной из тех старух, которые живут в лесу и наводят порчу на добрых людей. Но слушая сову, Калиго узнала также и как принять обличье птицы! Фамилия ее отца была Корбо, что значит Ворон. А Калиго стала называть себя мадемуазель Корней, то есть мадемуазель Ворона. Этих птиц Калиго особенно любила и часто украшала свои густые волосы их черными перьями.

О воронах много чего рассказывают! Мол, те, которые каркают по ночам на лесных болотах, – души убитых людей, не отпетых по христианскому обряду и не погребенных. Я читал истории про то, что нечистый дух, подвергнутый экзорцизму [1] Экзорцизм – обряд изгнания дьявола. (Здесь и далее примечания автора.) , вселяется в ворону. На том месте, где проводится обряд изгнания, вбивают в землю осиновый кол, и из-за этого в левом крыле птицы остается дыра. Поэтому считается, что женщине нельзя смотреть на стаю ворон, летящую над головой, потому что, если взглянуть случайно через эту дыру, непременно и сама станешь вороной. Это и проделала однажды Калиго. Только она умела и человеческое обличье принимать. Постепенно собрала целую свиту ворон и полностью подчинила их своей власти, днем и ночью летая с ними. Разве что в грозу в образе женщины сидела дома или в обличье птицы пряталась где-нибудь под стрехой [2] Стреха – нижний свисающий край крыши (старин.). – страшно боялась молнии и грома: они на время лишали ее сил.

Много зла совершила она со своими воронами, но, как говорится, даже ведьма может упасть с метлы – то есть и ей беды не миновать, и она непременно поплатится за свои злодеяния. Так и случилось, когда перехлестнулись пути Калиго Корней и Дэвэна Марсо…

Человек перечел последние строки и кое-что в них поправил, стараясь делать это как можно аккуратней. Закончив свою работу, он отдавал ее в перепечатку, но почерк у него был не самый разборчивый, и женщина, набирающая на компьютере его труды, немало из-за этого ворчала.

Доминик Съекль – так звали этого человека – был историком и читал не только старинные книги, но и манускрипты: дневники, письма, воспоминания, написанные людьми, которые жили годы, десятилетия, века назад. Манускрипты – это рукописи, а рукописи, разумеется, пишутся от руки. Выводя буквы ручкой с пером, Съекль ощущал особую близость с теми временами и событиями, которые он описывал. Но больше всего его интересовал фольклор: сказки, легенды, таинственные истории, суеверия, приметы. Он объездил всю Францию, собирая материалы для своих книг. Та, над которой Съекль работал сейчас, называлась «Суеверия департамента Йонн» [3] Йонн (Йонна) – департамент на востоке Франции, в Бургундии. Именно в нем находятся населенные пункты, которые будут упомянуты в этой повести. .

В старом доме было душно и пахло книжной пылью. Да, здесь хранилось множество старых книг: на стеллажах – в два ряда тома и томики, на письменном столе – стопки журналов и газет, множество книг упаковано в картонные коробки… Но то, что искал Адриан, находилось на чердаке.

Он сбросил рюкзак, отер пот со лба, но ни окно, ни ставни, которые тоже открывались изнутри, трогать не стал: если соседи узнают о его приезде – суеты не оберешься! Ему всегда нравились приветливые, гостеприимные жители Френа, этой уютной бургундской деревушки, но сейчас появление кого-нибудь из них и расспросы о том, как окончил коллеж, в каком лицее [4] Во Франции дети с 6 лет учатся в начальной школе, с 11 лет посещают коллеж, а с 15 – лицей. будет теперь учиться, и тому подобные, были бы некстати. Адриану не терпелось приняться за дело: еле выдержал двухчасовую дорогу на поезде от Парижа до Тоннера, жалея, что на этом направлении нет экспрессов TGV [5] TGV – Train à Grande Vitesse (франц.) – французская сеть скоростных электропоездов. , а потом почти бежал двенадцать километров до Френа. Автобусы от города к деревням уже сто лет не ходят: зачем, если у всех машины?

Родители, конечно, нашли его записку и удивляются: с чего это сын вдруг сорвался один во Френ, куда раньше не больно-то любил ездить? Наверняка они ему названивали, но Адриан предусмотрительно выключил телефон, едва выйдя из дому. И даже в поезде его не включал. Думал о будущем…

О будущем, которое должно стать прекрасным!

От усталости и волнения пересохло в горле. Попив из бутылки, которую взял с собой, Адриан начал подниматься на чердак. Воды осталось мало, его мучила жажда, но возиться с электронасосом не хотелось. Чтобы включить насос, нужно пройти в погреб, но вход туда находится с торца дома: есть опасность попасться на глаза вездесущей мадам Вуляр, которая вечно возится в своем садике, где ничего толком не растет, потому что она больше смотрит по сторонам, чем на грядки и клумбы.

С половины скрипучей лестницы пришлось вернуться и взять из рюкзака фонарик. Сигнализировать всем о своем прибытии, включив свет, Адриан не собирался.

На чердаке оказалось еще жарче, чем внизу: давно прохудившаяся крыша была затянута пленкой, которая защищала помещение от дождя, но накалялась на солнце и не давала доступа воздуху. Перекрыть крышу заново было слишком дорого. Открывать окно, выходящее на улицу, Адриан не рискнул – решил потерпеть.