Глеб Кащеев - Черничное королевство

– А вы вообще кто… и откуда? – осторожно продолжил сыпать вопросами Слава.

– А ты сам то, кто и откуда? – неожиданно вспыхнула Беска.

– Справедливо, – стараясь выглядеть спокойно и уверенно, ответил Слава. – Имя я уже называл, – на это Беска возмущенно фыркнула, – сам я из Нижнего Новгорода. После гибели родителей долго жил с бабушкой, но три дня назад она неожиданно умерла. Я остался один и решил сбежать от социальных служб, поэтому приехал на электричке в Арзамас и укрылся в заброшенном доме.

– И что я нашла такого в этой смертельной скуке, что подарила тебе одно из колечек? – возмущенно вздохнула она.

– Соболезную, – серьезно произнес Авантюрист, – а как погибли твои родители?

– Бабушка рассказывала, что в аварии. Я совсем маленький тогда был, и папу с мамой совсем не помню. Если бы не фото, то и не знал бы как они выглядят.

Слава зачем-то вытащил паспорт и достал из обложки старую потертую сложенную пополам фотографию. На ней высокий ладный мужчина обнимал красивую девушку с младенцем. Слава тут же смутился своего порыва, поняв, что вряд ли Авантюристу это будет интересно. Однако тот понял колебания юноши и, возможно, чисто из вежливости, протянул руку.

Слава передал ему фотографию.

Авантюрист как-то слишком внимательно принялся ее рассматривать.

– А сколько тебе лет? – неожиданно спросил он после небольшой паузы.

– Семнадцать, – недоуменно ответил Слава.

– Ты знаешь, где сделано это фото?

– Нет. Бабушка говорила, что во время отпуска, когда они со мной куда-то поехали, но куда не знаю.

– Прости, мой юный друг, но кто-то тебя точно водил за нос, – сочувственно произнес Авантюрист и вернул фото. – Снято это в Сеуле. Там на заднем плане торговый центр Сампунг, который обрушился в девяносто пятом году. Очень громкая была катастрофа.

– И что? – растеряно спросил Слава.

– Похоже, что нежелание думать заразно, – обреченно вздохнул Авантюрист и ехидно взглянул на Беску. – Ребенку с этого фото сейчас двадцать шесть, а не семнадцать, и, значит, это точно не ты.

– Как же так? – пробормотал Слава.

– Я понимаю, что у тебя сейчас мир рушится, но лучше горькая правда, чем ложь всю жизнь. Кроме того, ты на этого мужика вообще не похож. По типу лица я бы сказал, что на фото англичанин.

Слава осторожно взял карточку в руки и еще раз внимательно на нее посмотрел.

Такие знакомые и родные лица отца и матери теперь вдруг стали чужими. У него была надежда, что Авантюрист ошибся насчет здания, но, если присмотреться, то машины на заднем фоне действительно выглядели слишком старомодно, да и младенца держали на руках так, что лица было не видно. Это мог быть кто угодно. Получается, что бабушка его все эти годы обманывала? Или все еще сложнее, и на фотографии не он, а его старший брат или сестра. Если припомнить, то бабуля говорила, что это фото родителей, а не его. Тогда все вставало на свои места, а о втором ребенке, который, наверное, погиб вместе с родителями, бабушка не сообщала, чтобы Славу не травмировать.

– Это могла быть старшая сестра, например, – неожиданно сказала Беска, словно подслушав его размышления.

– Могла, – кивнул Авантюрист. Но это не отменяет того, что нашего общего друга кто-то водил за нос все эти годы. Вопрос только зачем.

– Теперь уже не узнать, – вздохнул Слава и убрал фото обратно в паспорт, – так все-таки, кто вы такие?

– Что ты хочешь услышать? Имена? В наших кругах их не принято говорить. Всю биографию, как ты только что нам вывалил? Нет, уж уволь, дружок, этого я никому сообщать не собираюсь.

Но Славу интересовал не он:

– Почему ты сказала, что ты кукла вуду? Что значит, что тебя убили?

– То и значит. Убили, а потом через какое-то время воскресили. Какому-то колдуну-недоучке понадобилась послушная тупая помощница, способная вытащить из чужих снов пару необходимых предметов. Он не нашел ничего лучше, чем спереть в морге мой свежий труп и оживить, наделив способностью поиска и материализации предметов из сновидений. Этакий одноразовый демон, от которого просто избавится, когда тот выполнит задание. Никто же не будет искать невостребованного покойника.

Беска замолчала, отвернувшись от Славы.

– И что случилось дальше? – осторожно спросил он.

– Этот идиот держал меня в клетке, чтобы я не могла ему навредить, но забыл, что я существую не только в реальности, но и во сне, где он беззащитен.

– И что ты с ним сделала?

Она повернулась и посмотрела на него, как на идиота:

– Умертвила, конечно. Мне нужна была свобода, чтобы найти убийцу, и я ее получила.

– Ты знаешь кто тебя убил?

– Если бы, – вздохнула она.

– Ты вообще ничего не помнишь? – сочувственно спросил Слава.

– Колдун вложил в меня только общие знания о мире и то, что посчитал необходимым для работы. Я знаю кучу языков, отлично разбираюсь в биологии и физиологии, но о себе не помню ничего, кроме момента убийства. Наверное, это настолько сильное воспоминание, что его невозможно вытравить из сознания. Но в этом видении нет лица убийцы. Я убегала по длинному коридору с осознанием того, что все родные погибли и мне выстрелили в спину.

– Наверное, ты из богатой или знатной семьи. Во время наших встреч ты говорила, что в твоем доме есть запертая комната, от которой потеряны ключи. Такое возможно только в очень больших имениях.

– А что я еще рассказывала? – Беска подобрала ноги и уселась на столешницу по-турецки.

– Ничего конкретного, чтобы помогло тебе в поисках. Знаю только, о старшей сестре, отсутствии подруг и о весьма сложных отношениях с родственниками. Еще ты искала разрыв траву, чтобы сломать замок той самой запертой комнаты. Больше ничего особенного. Мы болтали… ни о чем и обо все понемногу.

– Дура. Лучше бы я тогда сказала, как меня зовут, – в сердцах пробормотала она, – Ну что ж, это уже гораздо больше того, что я знала раньше. Спасибо.

– Надеюсь, это поможет тебе вспомнить родных…

– Зачем? – искренне удивилась она.

Слава поперхнулся остатком фразы и переспросил.

– То есть?

– Вот ты только что усомнился, что на фото твои настоящие родители и что вообще вся твоя предыдущая жизнь правда, и что изменилось? Ты стал лучше или хуже?

– Неужели ты не хочешь узнать свое прошлое?

– Я хочу найти своего убийцу. А прошлое – это иллюзия. Так же, как и будущее. Три очевидца одного и того же события, скорее всего, опишут разное. А спроси их через десяток лет, так вообще будет ощущение, что они в разных мирах в то время были. Потому что прошлое – это всего лишь сон разума, и у каждого он разный. И будущее тоже иллюзия, правда куда более сильная. Мало кто делает что-то ради прошлого. Только ради будущего. Так люди и мечутся между несуществующим прошлым и таким же туманным будущим, забывая, что реально есть только один момент. Здесь и сейчас. И если ты витаешь в иллюзиях, вместо того чтобы находиться в сейчас, то ты и не живешь вовсе. Поэтому мне наплевать на то, кем я была или буду.