Валентина Шабалина - Деревня Малюткино. Лето 1

Маша села на лавку, а бабушка взяла специальную рукавичку для мытья, окунула её в рядом стоящий маленький тазик, и стала мыть Машу.

– Бабушка, а где же мыло?

– Это и есть подобие мыла, называется щёлок. Мы его делаем сами. Когда дрова прогорают в печке, мы собираем золу и заливаем водой. Вода настаивается и получается щёлок. Им можно мыться, стирать бельё. Он безвреден для нашего тела. А волосы становятся длинными да блестящими.

Бабушка мыла Машу в воде с запахом лета и пела:

Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина,

Головой склоняясь

До самого тына.

Когда она спела всю песню, сказала:

– Теперь, можно и попариться.

Бабушка зачерпнула ковшом из кастрюльки воды и плеснула на камни в большой сковородке. Вода обиженно зашипела, запыхтела, превратилась в пар и заполнила собой всю баню. Запахло чабрецом.

– Как вкусно пахнет, – сказала Маша.

– А теперь ложись на другую лавку, я тебя попарю веничком, – сказала бабушка и вытащила из тазика мокрый берёзовый веник с настоящими листочками. Она легонько прошлась вдоль маленького тела девочки, постепенно веник набирал силу и всё быстрее летал над Машей и легонько поколачивал её.

Наконец банное волшебство было окончено, бабушка окатила Машу чистой водой, закрутила чалмой на голове полотенце и сказала:

– Беги в предбанник, там на столе банка с квасом стоит, попей его, оденься и беги в дом. А я попарюсь.

Маша выскочила в предбанник. Здесь было прохладнее и легко дышалось. Она взяла обеими руками банку, что стояла на столе, и стала пить. Она пила и не могла напиться, такой вкусный был квас, и так живительно проникал он в тело, наполняя его силами. Наконец она напилась, села на лавку и стала одеваться. Она уже оделась, как со скамейки упала мочалка, которая лежала рядом с ней. Маша подняла её и положила на место. Но только она положила мочалку, как с другого края лавки упало мыло.

– Что же вы распадались? – удивилась девочка.

И только она это произнесла, как с потолка упал сухой берёзовый веник.

– Бабушка! – закричала Маша. – А здесь всё падает!

– Наверное, домовой балуется. Не бойся, – засмеялась бабушка.

– Домовой? – удивилась Маша. – Разве они бывают всамделишно?

– Бывают, – сказал кто-то. – Только я не домовой, я – банник.

Маша оглянулась, но никого не увидела.

– Вы где?

– На потолке! Глаза-то подними.

Маша посмотрела вверх. Под потолком на полке, где стояли разные баночки с настоями и настойками, сидел маленький человечек с растрёпанными волосами. Он сидел, закинув ногу на ногу, и рассматривал Машу.

– Вы домовой? – спросила Маша.

– Банник я, – поморщился человечек. – Банник, а не домовой! Не надо нас путать. Банник в бане живёт, а домовой в доме.

– А зачем вы в бане живёте?

– Как зачем? – удивился человечек. – Я здесь живу, работаю, за порядком смотрю. Это мои владения. Я здесь хозяин.

– А я думала, что хозяин здесь дедушка Гоша.

– Неправильно думала! Дедушка мне не указ. Дедушка сам по себе, а я сам по себе.

– Значит, вы с дедушкой одинаковые по себе?

– Глупая девочка попалась, – пробурчал банник. – Ты откуда такая глупая приехала?

– Из города, но я не глупая, я уже читать умею.

– Читать умеет! Что-то я тебя никогда в бане не видел. Не моешься что ли? Грязная ходишь?

– Я не грязная. У нас дома ванна есть, и душ тоже.

– А тазы у вас есть?

– Тазов нет.

– А шайки?

– И шаек нет.

– Значит, точно, грязная ходишь!

– А что такое шайка? Шайка разбойников?

– Совсем от грязи поглупела, – вздохнул банник. – Ты в чём стираешь?

– Я не стираю, у нас машина есть.

– Она ещё и в грязной одежде ходит, – пригорюнился человечек. – И про шайку ничего не знает. Ну, хоть банник-то у вас есть? Хотя, о чём я спрашиваю! Был бы банник, – чистая бы ходила! Бедная ты, несчастная! Как тебя зовут, бедняжка?

– Машей. А вас как?

– Меня Мухлей зовут.

– Очень приятно.

– Ты надолго к нам, Маша?

– Мы с папой на месяц приехали в отпуск. Он сейчас мыться придёт.

– Значит, папа тоже грязный! Да-а, работёнки мне сегодня прибавится! Тихо! – банник к чему-то прислушался. – На работу мне пора.

– А как вы работаете? – полюбопытствовала Маша.

– Вот сейчас баба Тася захочет пару поддать, а ей нельзя много пару, потому как у неё сердце больное. А я сейчас камни остужу, парок разгоню по бане, с ней ничего плохого и не случится. Воду с пола, где она пойдёт, сдую, бабушка и не поскользнётся. Вот такая моя работа.

Маша слушала банника, раскрыв рот.

– И с бабушкой ничего не случится? – спросила она.

– Ничего не случится, – заверил Мухля. – Я бабушку люблю – добрая она, а поёт как! – заслушаешься. Век бы её из бани не отпускал, всё мыл бы, да слушал! Прямо банный соловей! Ну, всё, я побежал на работу! Увидимся ещё!

– Ага! – сказала Маша.

– Да иди ты скорее в дом! – вдруг рассердился банник. – Мне работать надо, а она стоит, как вкопанная!

Банник завыл как в печи ветер, и Машу из бани, словно на крыльях вынесло.

В доме Маша сняла с головы мокрое полотенце и стала расчёсывать волосы. Потом она увидела кота Маркиза, который лежал на спинке дивана и спал. Маша бросила расчёску и забралась на диван.

– Маркиз, Маркиз! – сказала она. – Я приехала. Ты помнишь меня?

Но Маркиз даже ухом не повёл.

Маша вспомнила, как в последний свой приезд она играла с котом: папа привязал бумажку к верёвочке, и коту нравилось бегать за Машей и ловить бумажку. Но прошёл целый год, всё изменилось: кот потолстел, перестал бегать и только ел да спал.

– Котик, давай поиграем в догонялки, – попросила Маша и стала стаскивать кота со спинки дивана.

Кот мягко и безвольно съехал вниз головой по дивану, встал на голову, отчего задние ноги и хвост нависли над его мордой, но так и не проснулся.

В дом вошла бабушка тоже с полотенцем на голове:

– Что, Маркиза разбудить не можешь? Совсем обленился кот, даже мышей не ловит. И что с ним делать? Ну, ничего! Нам-то с тобой дел хватит. Мы сейчас пирожки с пончиками будем стряпать. Поможешь мне? – спросила бабушка.

– Конечно! Только я никогда не стряпала пирожки. Мама их не делает.

– Вот как? – удивилась баба Тася. – Это дело поправимое. Только сначала надо себя привести в порядок. Волосы расчесать, косы заплести.

Бабушка стала расчёсывать Маше волосы и петь. И, что удивительно, Маше совсем не было больно, а даже, наоборот, приятно.

– Бабушка, как это ты не больно чешешь волосы? А мама после ванны больно чешет. Она говорит, что пришла пора их обрезать, чтобы не мучиться.

– Это песня помогает. Да и домовой тоже, – лукаво улыбнулась баба Тася.

– У тебя есть домовой? – удивилась Маша.

– Наверное, есть. В каждом доме есть домовой, только я его никогда не видела.