Август Зимин - Зелёные Созвездия

Дом находился в черте города. Здесь,на просторах, все жилища стояли на добрые три километра друг от друга, но в область не переходили. Поэтому я пользовался всеми благами цивилизации, включая интернет. Пусть и медленный, но хоть какой-то.

На вешалке перед дверью я заметил её, и сердце ёкнуло. Салатовая кепка висела как ни в чём не бывало, будто и не купалась в море, нанизанная на голову полумёртвого мальчишки. Значит, пока я нёсся торпедой по морю, головной убор не слетел.

Баба Маша – в отличие от деда, круглолицая – напекла к моему приезду оладьи, и я наконец поел домашней пищи. Все вели себя со мной обходительно, даже чересчур. Через час мне стали надоедать их приторные голоса и сахарные улыбки.

Я спрятался в свою комнату, а потом долго сидел за компьютером. Домашние заглядывали ко мне каждые пять минут и задавали разного рода глупые вопросы. Я отвечал приветливо, стараясь не выказывать раздражение. Ведь всё-таки, я был счастлив, что вернулся домой. И первые минуты он казался мне совсем чужим, будто я переродился, вырос, и пространство вокруг изменилось. Скукожилось, наверное.

Я стою на деревянном крыльце заднего двора. Ветерок колышет полы моей гавайской рубашки, распахнутой нараспашку, руки прячу в недра джинсовых шорт. На голову я натянул салатовую кепку. Автоматически, словно веря в талисманы. Теперь я ни за что с ней не расстанусь.

Я хмуро смотрю на каштан, растущий перед домом. Мощный ствол, разлапистая крона. Дерево, выслушивающее меня каждый день прошедшего полугода и годы до этого, когда я приезжал погостить к деду. Последний надумал спилить каштан, ибо тот рос с восточной стороны дома и загораживал солнце, но всё никак руки не дойдут. Когда я услышал эту идею, немного взгрустнул, но не сильно. Ведь каштан – лишь дерево. Я смогу найти другое.

Однако я намекнул деду, что неплохо было бы построить на нём уютный штаб. И тот отложил распиливание. Штаб не строился, а дерево жило, и дед всё чаще и чаще напоминал мне затею про форт, грозясь рано или поздно исполнить-таки казнь древнего каштана.

С тех пор, как меня вытащили из моря, я не приближался к деревьям и прочим природным объектам, даже во дворе больницы, но сие не отменяло мою возможность видеть что-то потустороннее в атмосфере. Прежнего Никиту, мальчика-до-кораблекрушения, мир уже не получит.

Каштан шумит листвой в десяти метрах от меня, и молчит, хотя что-то едва уловимое внутренним шестым чувством шевелится в его кроне. Пусть это будет лишь моя выдумка. Пусть Море окажется галлюцинациями, как говорила Светочка. Как после сна, в котором ты передвигаешь вещи глазами, но потом просыпаешься и через пару секунд с горечью понимаешь: сон, всего лишь чёртов сон.

Я продвигаюсь к каштану с серьёзным видом, будто бандит, идущий на решающую разборку. По привычке обхватываю ствол и начинаю забираться. Каждый сантиметр коры мне знаком. Тут сучок, за который я всё время хватаюсь, чтобы подтянуться. Уже много лет жду, когда он высохнет и отвалится, блокировав мне дорогу наверх, но выступ держится, будто созданный для того, чтобы мне помогать. Слева ветка, о которую я постоянно упираюсь ногой. Сандалии я оставляю внизу и забираюсь наверх босым. Восхождение превращается в мой детский ритуал, который я помню шаг за шагом, как чистка зубов или завтрак, и даже находясь за много миль, я могу повторить весь алгоритм действий.

Вот и моя любимая ветка, с неё видно окно второго этажа – комната мамы. Я сажусь, болтаю ногами над умопомрачительной высотой. Здесь чувствуешь себя королём. Ты под куполом мира! Ты герой!

Чаще всего я устраивался поудобнее и разговаривал с деревом, но сейчас молчу. Я не боюсь говорить, боюсь услышать ответ. Молчит и каштан, сонно шелестя лучистыми листьями.

В голове все мысли перепутались. Замечаю, что уже минуту смотрю в одну точку и нервно сжимаю губы. Хватит строить из себя бояку, голос Моря, даже если и был, то являлся лишь посланием небес, слепым откровением. Я вздыхаю и тихо говорю:

–Привет.

Привет, – отвечает Каштан.

Честно-честно, всё как в случае с Морем. Голос звучит будто внутри головы. Не мужской и не женский, просто голос. Хотя. Если б меня спросили, я решил бы, что у Моря женский шепоток, а у Каштана – мягкий мужской баритон.

– Дожили, – вздыхаю. – Я начал говорить с водой и с деревьями. Меня нужно упечь в психушку.

Листва Каштана дрожит чаще, увеличивая шелест, и я осознаю, что дерево смеётся. Улыбка облегчения кривит мои губы. Море ведь не смеялось вовсе. Да вряд ли Море вообще знало, что такое психушка.

– Что теперь скажешь? – спрашиваю я.

А что ты хочешь услышать? – спрашивает в ответ Каштан.

– Ну я не знаю. Я столько лет тебе всякого понарассказывал, теперь твоя очередь говорить.

Ты и так всё сможешь узнать, – отвечает Каштан. – Просто пока ты слушаешь лишь словами. Тебе стоит научиться сливаться с природой, с любым её проявлением, и за долю секунды ты прочувствуешь его историю.

– Круто, – улыбаюсь я. Беседа с Каштаном успокаивает лучше диалога с любой Светочкой. – А как мне этому научиться?

А как ты смог заговорить с Морем?

Я удивляюсь.

– Откуда ты знаешь историю про Море?

Каштан вновь смеётся.

Потому что я слушаю не твои слова, а твою душу. То, чему ты так хотел научиться секундой назад.

– Блин, – я хмурюсь. – Ничего не понятно. Как у меня получилось с Морем, ты можешь объяснить?

Никак. Много ли для этого надо? Взять и заговорить.

– А оно взяло и ответило, – передразниваю я Каштан.

Тот смеётся в третий раз.

– Нет, ну правда, – обиженно ною я. – Вот я уверен, что если бы все мои одноклассники заговорили бы с Морем, то ничего не услышали бы.

Конечно, – соглашается Каштан.

– Ну так, а я почему услышал?

Потому что ты зелёный ребёнок.

– Это зелёный потому, что воздуха не хватает, – улыбаюсь я, но по спине бегут мурашки. Каштан не смеётся в ответ. Он чувствует мои настоящие чувства. – Ну чего ты молчишь? Расскажи, что это значит, я что, какой-то избранный, как Нео?

Среди людей, да, – отвечает дерево.

Я смотрю вниз, на мои маленькие сандалии, раскинувшиеся по траве. Внутри меня просыпается гордость. Если в этом мире и существуют чудеса, то вот он я, свидетель одного из таких чудес.

– И что я теперь могу? Разговаривать с деревьями? – мне сложно избавиться от иронии в голосе. Многое я понимаю и без слов. Сущность или атмосфера Каштана, которая со мной общается, гудит знаниями, и мой мозг впитывает их даже без словесной формы.

Ты можешь общаться с Природой, – отвечает Каштан.

– Я могу поговорить даже с курицами из курятника бабушки? – спрашиваю.