Виктория Грач - Холод и яд

– Филипп, пожалуйста, покажи, что ты сделал, – Анна Владимировна замерла у их парты и требовательно протянула ладонь.

Фил, поджав губы, тяжело вздохнул и кинул печальный взгляд на Варю. Его пальцы подхватили контурные карты напряжённо и неохотно, а потом впихнули в руки учительницы. Варя перестала дышать, накрыв ладонью свои карты: только бы Анна Владимировна не решила проверить и её работу заодно.

Карта Фила была оценена обречённым вздохом:

– Филипп, у тебя только-только отметки начали выправляться, а теперь опять «двойку» тебе ставить?

Фил промолчал. Только принялся теребить пуговицу на манжете неглаженой светло-голубой рубашки. Варя кожей чувствовала, как он нервничал. Хотя, вроде бы и «двойки» получал не впервые, а всё же морщился и терзал несчастную пуговицу.

– Ну что мне с тобой делать, а?

– Простить и отпустить? – обаятельно улыбнулся Фил.

– Уже устарело, Филипп. Уже устарело… – Анна Владимировна с явным сожалением поставила в углу страницы аккуратную грациозную «два» и сочувствующе посмотрела на Фила.

Тот лениво захлопнул контурные карты и вздохнул. «Двойка» была не первой и едва ли последней, но как будто подпортила ему день. Варя плотно сжимала губы, ругая себя за свою неспособность банально провести контуры экономических зон. Внутри царапался стыд из-за того, что она не помогла Филу. И Варя уже представляла, с каким удовольствием Янина Сергеевна на классном часу перемелет Филу все кости. А ещё клокотала невероятная злоба на собственное бездействие, из-за которого теперь приходилось трястись, пальцы левой руки скрестив на удачу под партой, а правой рукой пряча контурные карты от Анны Владимировны.

– Тем более, Филипп, ты сегодня с Варей сел, ответственной и сообразительной, – Варя почувствовала, как наливаются алым цветом щёки от не очень удобного и абсолютно несправедливого в данной ситуации комплимента, – не думаю, что она отказала бы тебе в помощи. Ну или ты хотя бы пример с неё взял, как в детском саду.

– А у нас обмен опытом происходит! То она с меня пример, то я с неё! – не задумываясь, усмехнулся Фил.

Варя сердито пнула его в икру. Он сперва недоумённо нахмурился, а заметив, как она вцепилась в контурные карты, шокировано вытаращил глаза. Анна Владимировна отошла от них, напомнив, что осталось десять минут до сдачи работ. Варя тихонько выдохнула. Волна напряжения и сковывающего страха отхлынула, и теперь судорога свела пальцы правой руки. Варя недовольно покосилась на Фила.

– Да ла-адно… – Фил недоверчиво глянул контурные карты. – Ты чего? Серьёзно? Я думал, ты шутишь про помощь. Сказала бы, я бы…

– Уже помог, – рыкнула Варя и, подперев кулаком щёку, принялась сердито заштриховывать куб на полях.

Фил пихнул её под партой в коленку. Она пнула его в ответ, чтобы отстал. Фил попытался что-то прошипеть. Варя проигнорировала. А потом разочарованный выдох Анны Владимировны опрокинулся на неё ведром ледяной воды. Даже как будто волосы зашевелились. Однако, к своему удивлению, Варя не пыталась исправиться, не заверяла, что всё сдаст. Руки сами смахнули карандаши и ручки с раскрытых страниц и протянули карты Анне Владимировне.

Она вывела «двойку» твёрдо и уверенно, хотя и без большого энтузиазма. А возвращая карту, попыталась заглянуть в Варины глаза, словно могла там прочесть причину. «Как же вы меня все достали! – нахмурилась Варя, встречаясь с взглядом географички. – Домой хочу». Варя забрала карты и впилась взглядом в «двойку», размышляя, зачем она вообще решила прийти сегодня в школу, когда всё внутри так отчаянно вопило остаться на месте.

Машка, где-то далеко, как будто не здесь, пыталась выбить для Вари время на седьмом уроке, факультативе по экологии, Варя безмолвно качала головой. Ей не было это нужно: ничего бы не изменилось. «Двойка», раньше казавшаяся катастрофой, лишь легонько поддушивала, являясь очередным позорным напоминанием о Варином бессилии.

Анна Владимировна вздохнула и, видимо, раньше времени огласила радостную новость: седьмого урока не будет, поскольку ей надо навестить мать в больнице. Все сочувственно завздыхали, пожелали скорейшего выздоровления, и только Варя продолжала равнодушно впиваться в «двойку» взглядом: «Странно… Ей вроде паршиво, а нам-то хорошо. Правда… Нет худа без добра».

На часах было без двадцати три: малюсенький шанс, что папа-таки вырвался на обед домой, а не пошёл куда-нибудь или не заказал на вынос. Пальцы сами набрали сообщение.

Вы, 14:40

Ты сегодня домой?

Папа, 14:42

Уже еду. А ты же до четырёх!

Вы, 14:42

Нет. Минут через десять-пятнадцать урок кончится. Забери меня. Пожалуйста.

Папа ответил согласием, и Варя расслабленно выдохнула. Хотелось поскорее оказаться дома, закутаться в плед и включить любимый сериал с туповатыми, но милыми шутками. И чтобы не было ничего: ни ощущения преследования, ни нервного подрагивая под сердцем, ни тревожных размышлений о судьбе друга, ни обыска.

Только казалось, что полиэтиленовый пакетик всё ещё болтается перед глазами.

Артёму нужно было помочь. Варя решительно схватила ручку и распахнула блокнот, прошелестев страницами с набросками разнообразных детективов. Взмах, другой – на бумагу полились синие буковки и жёсткие стрелочки. Варя реализовывала всё, что крутилось в сознании в виде замысловатой, но какой-то бессмысленной схемы. Понятнее от неё не становилось. Да ещё и Фил, полулежавший на парте, то и дело перешагивал пальцами через схему и устало усмехался.

Этот день вымотал всех. «Бред какой-то! – Варя провела стрелочку от слова «ОБНОН» к «АРТЁМ» и поставила восклицательный знак. – В чём смысл? Чем и кому мог насолить Тёмка? Илье? Да ну. С Леркой они всё решили, раз даже Зимин не заикнулся. А что у них ещё было?..» Варя растерянно обернулась к Филу, формулируя вопрос, но он опередил её, по-хозяйски подтянув к себе блокнот и всмотревшись в острые тонкие буквы.

– Это что за клинопись? – проворчал Фил, картинно водя пальцем по буквам.

– Ой, а конспекты разбираешь… – ядовито отозвалась Варя, привыкшая выслушивать за небрежный почерк. – Думаю я. Кому мог Тёмка понадобиться? Ради такой подставы…

– Успехи, похоже, не очень, – ехидно протянул Фил, обводя пальцем вопрос.

– Дай сюда! – Варя отобрала блокнот и попыталась соединить позиции «ОБНОН» и «Илья».

Над линией нарисовался ещё один жирный вопрос. Фил с видом знатока в сотый раз за день, кажется, обвинил во всём Илью, и Варя бессильно рыкнула. Она вновь и вновь проходила по тонюсенькой и условно натянутой ниточке, связывающей Илью и ОБНОН через мать, и каждый раз спотыкалась о мотив. Вернее, его отсутствие.