Михаил Самарский - Спуститься с небес

– Стоп! – воскликнула она. – Ты мне прическу испортишь.

Компания дружно рассмеялась, а Максиму, молодому человеку лет двадцати с взъерошенными светло-русыми волосами, видимо, хотелось продолжить разговор об учебе.

– А ты, Вовка, скоро станешь у нас дипломированным специалистом, – в его тоне читался абсолютно нескрываемый сарказм. – Батя уже приготовил тебе тепленькое местечко у себя в банке?

Он сделал глоток колы из бутылки и смачно отрыгнул, отчего девчонки скривились и переглянулись между собой.

– Я не собираюсь у него работать, – зыркнул на него Владимир. – У него своя дорога, а у меня своя.

– И чем же ты собираешься заниматься? – спросил Артем, коротко стриженный темноволосый паренек.

В бейсболке, надетой козырьком назад, и широких штанах, сидящих низко на бедрах, он выглядел, как хипхопер.

– Для начала надо госы сдать, потом диплом защитить, а осенью пойду в армейку, – как ни в чем не бывало заявил то т.

– Чего? – нахмурился Артем. – Чувак, тебе что, нечем заняться?

– Окончить вуз, чтобы идти в армию? – поддержал его Макс. – Шутишь, что ли? Пусть служат те, кто учиться не хочет.

– Я так не считаю, – замотал головой Вовка, – каждый уважающий себя пацан должен отдать долг Родине.

– Это тебя в столице так обработали? – ухмыльнулся Макс.

– Да при чем тут столица? – вспылил Вовка. – У нас семейная традиция. Дед служил, отец служил, и я пойду служить. И дети мои пойдут служить.

– Вован, у тебя точно крыша поехала. – Максим покрутил пальцем у виска. – Лично я ничего не занимал у Родины, и мне нечего ей отдавать. Какой долг? Ты о чем? – Он смачно сплюнул на землю, заставив девушек снова с отвращением переглянуться.

– А если завтра война? – Вовка обвел взглядом парней.

– Че за бред ты несешь? – воскликнул Макс. – Какая война? Кто на нас будет нападать?

– Да мало ли кто, – ухмыльнулся Вовка. – Война всегда идет. Небось новости смотрите. Да, сейчас ее нет на нашей территории, а что будет завтра – одному богу известно. Я как рассуждаю: если мы живем в этой стране, то нам ее и защищать. – Он вперил взгляд в Макса и, вспомнив издевку насчет отца, решил подколоть: – А ты, в случае чего, будешь у мамки под сценической юбкой отсиживаться?

– Слышь, фуцын, ты за базаром следи. – Тот двинулся на Вовку и хотел ткнуть пальцем в грудь, но Вовка отбросил его руку.

– А то что будет? – процедил он сквозь зубы.

Между ними повисло молчание. Со стороны это выглядело так, будто они пытались прожечь друг друга взглядами. Воцарившуюся тишину вокруг заполнило напряжение, что витало в воздухе. Неизвестно, сколько бы еще длилась эта перестрелка глазами, если бы не вмешалась Вика.

– Мальчики, хватит спорить, – не выдержала она и топнула ногой. – У всех своя жизнь, и каждый человек делает то, что считает нужным. Хочет он служить в армии, – она кивнула на Вовку, – значит, это его выбор. И не нам ему советовать.

– Вика, ты бы не впрягалась, мы и без тебя разберемся, – грубо отрезал Макс.

– Хочу и впрягаюсь, – дерзко заявила она. – Он такой же мой друг, как и твой.

– Что ты вообще в жизни понимаешь, малолетка? – Макс скривил лицо. – Живешь у папика под крылышком. – Он снова сплюнул, только в этот раз под ноги Вике.

– А ты, можно подумать, пашешь с утра до ночи на заводе железобетонных изделий, чтобы на кусок хлеба заработать, – съязвила она.

Не желая продолжать спор, Макс недовольно цокнул языком, махнул рукой и пошел к своей машине. Проходя мимо Виктории, он бросил на нее презрительный взгляд и нагло ухмыльнулся. Как же Максим не нравился ей. Он всегда с пренебрежением относился к ней и разговаривал как-то надменно. Несмотря на то что Макс вырос в интеллигентной семье, он отличался от других парней из их компании своей грубостью, высокомерием и чрезмерной спесивостью. Его родителей в городе знали. Мать работала директором драматического театра и при нем же была ведущей актрисой. А ей, между прочим, уже за полтинник перевалило. Отец занимал сразу четыре должности там же – заместителя директора, художественного руководителя, драматурга и режиссера. И зарплат он получал столько же. Все постановки финансировались либо из бюджета города, либо на спонсорские деньги, либо театру выделяли гранты, и за каждую из них семейство получало отдельные гонорары. Остальная женская часть труппы довольствовалась теми ролями, от которых отказалась прима. На гастроли ездили по всему миру и не забывали брать с собой сыночка, поскольку, когда он был еще маленьким, его не с кем было оставлять дома. А когда Максим вырос, для него тут же придумали должность. И вот так, не имея образования, двадцатилетний парень стал не кем-нибудь, а помощником режиссера. Родители по-быстренькому пристроили его во ВГИК на заочное обучение, чтобы сын мог совмещать приятное с полезным.

После ухода Макса больше ни у кого не было желания спорить и выяснять, кто чем будет заниматься по окончании учебы. Разговор на повышенных тонах сменился непринужденной беседой, шутками и смехом. Вскоре их прервал громкий призыв Давида:

– Друзья, вы готовы доказать, что ваши малышки самые быстрые и самые мощные?

Толпа, собравшаяся вокруг его «феррари», одобрительно загудела, и послышался чей-то возглас:

– Дав, хорош кота тянуть за хвост, давай начинай!

– Как скажете, мальчики и девочки, – заулыбался Давид. Он поднял руку вверх, призывая всех к молчанию. – Тогда слушайте меня внимательно. В первом заезде принимают участие… – Он нарочно сделал мучительно долгую паузу и обвел взглядом гонщиков, застывших в ожидании, а после того, как они недовольно зашумели, с усмешкой продолжил: – Ребятки, ну до чего же вы нетерпеливые. Итак, на старт приглашаются Артемий на своей Mazda 6 MPS и Ник на Ford Focus ST, – наконец выдал он. – Ему нравилось называть участников на западный манер.

Как правило, к старту приглашались автомобили, примерно равные по мощности и объему двигателя.

Ник, или же Николай, как и наша героиня, был завсегдатаем данного мероприятия, но из другой компании. Все ее общение с ним сводилось к двум-трем дежурным фразам: «привет», «как дела?» и «тачка не подвела?». Артемий, как вы уже догадались, тот самый Артем, хип-хопер из компании наших приятелей. По заведенному обычаю, первые участники дали пять каждому из своих друзей и направились к машинам.

Все действо проходило на одном из загородных шоссе. Движение по нему и так было редким, но чтобы автомобили, желающие проехать по нему, не могли помешать, организаторы гонок перекрывали дорогу там, где проводились заезды. Они выставляли знаки дорожных работ и двух парней, переодетых в рабочих. Поскольку уличные гонки запрещены законом, правоохранительные органы иногда устраивали облавы и наказывали задержанных. Но, как правило, все наказания сходили на нет. Еще бы, ведь участниками заездов были в основном дети из богатых и обеспеченных семей. Сотрудникам ДПС ничего не оставалось делать, как закрывать глаза на их забавы. А для молодых людей гонки были настоящим праздником. Финансировались они за счет взносов каждого участника. Существовала определенная ставка, ее необходимо было вносить раз в месяц. Гонщики называли свою мини-организацию профсоюзом, а себя – исключительно стритрейсерами.