Полина Сутягина - Трое с маяка, или Булочная на Краю Света

– Где ты был? – прошептала Элис, когда он садился, вбежав со звонком на второй урок.

– Проводил исследование, – гордо сказал Томми и уткнулся в тетрадь.

– Математичка сегодня давала проверочную работу, – снова прошептала Элис, явно заинтересованная таинственным «исследованием».

– Подумаешь, – буркнул Томми, – пойдем сегодня на дуб?

Элис почему-то смутилась:

– Мама ругается, что я все время поздно прихожу.

– Тогда пойдем ненадолго, – предложил Томми, и обрадовался тому, что девочка кивнула.

Весь день Томми был слегка рассеян, ему не давало покоя то странно состояние, навеянное на него беседой с почтальоном и мистером Нордваттером. Как будто что-то тянуло или зудело внутри. Вроде снаружи все спокойно, а внутри неуютно, неудобно, и хуже всего – непонятно, отчего так.

Погруженный в свои мысли, но при этом не снижающий скорости передвижения, Томми чуть не сбил с ног чинно шествующего по коридору мистера Вилькинса в своём отглаженном костюме. Пораженный подобной наглостью, учитель географии поднял рыжие пушистые брови и уставился на оказавшегося перед ним мальчишку.

– Ой! – воскликнул Томми, удивленный столкновением не меньше, чем его преподаватель.– Прошу прощения, мистер Вилькинс! – и, не подумав, добавил: – Я Вас не заметил!

– Неужели? – снова поразился рыжебородый преподаватель, – а я думал, что хоть от этого огражден благодаря моему росту, – как всегда, сострил тот вместо того, чтобы рассердиться, как поступил бы на его месте любой другой учитель. Томми улыбнулся.

– Это правда странно, – согласился он, – и, тем не менее, это так. Видители, сэр, моя голова была слишком занята важными мыслями, чтобы еще при этом следить за ногами. А ноги привыкли переставляться очень быстро… Ну и вот…

– Позволю себе полюбопытствовать, чем же именно была так занята твоя голова? Не тем ли, что тебе придется писать объяснительную мадам Жерни о своем прогуле?

«Вот же… – подумал Томми, – уже знает».

– Увы, нет, сэр, – сказал он, – над этим как раз я еще не думал.

– Тогда советую поставить это в очередь размышлений, а между тем снизить скорость передвижения. Ведь если в следующий раз на моем месте окажется мадам Жерни, это может быть фатально, – заметил мистер Вилькинс и пошел дальше по коридору.

«Фатально – это как?» – подумал Томми и побежал на урок, не воспользовавшись рекомендацией по скоростному режиму.

Элис сидела на толстой ветке дуба, болтая ногами. Юбка, которую ее обязывала носить мама, совсем не мешала ей карабкаться по ветвям почти так же ловко, как Томми. Сверху, где они сидели, были видны кроны других дубов и просветы тропинки, ведущей к маяку. Томми сидел рядом и разглядывал резные дубовые листья. Изредка он поднимал глаза на девочку, и замечал, что любуется ее кудряшками, торчащими из совсем растрепавшейся косы, немного длинным ртом, тонким и правильным носом, пушистыми ресницами и серо-голубыми с зеленоватыми прожилками глазами, напоминавшими ему полевые цветы. Ловя себя за этим занятием, он сразу же отводил взгляд и снова принимался разглядывать листья.

– Томми, – прервала молчание Элис, продолжая болтать ногами, – расскажешь уже о своем исследовании или так и будешь сидеть букой?

Томми удивился, ему вовсе не казалось, что он какой-то там «бука», и с чего только она взяла это?

– Элис, ты не замечала, что иногда взрослые вполне нормальные, а потом неожиданно какие-то странные?

– Чего тут замечать… – пожала она плечами, – все такие бывают. Вот ты тоже обычно нормальный, а сегодня весь день – странный.

– Я? – поразился Томми.

– Ну а кто, не я же! Ходишь в своих мыслях, на вопросы мои толком не отвечаешь, на уроках… ну впрочем, на уроках ты всегда отвлекаешься. Может, расскажешь толком, что случилось?

– Понимаешь, – начал он, – в этом все и дело – случилось не у меня… А чувствую себя странно я. Только пообещай, что никому не расскажешь!

– Клянусь, – серьезно сказала девочка, и подняла раскрытую правую ладонь.

– Хорошо, – сказал Томми, – так вот мне кажется, что… Жаннет и наш почтальон, Анри, ну… влюбились друг в друга…

– А, – вдруг с улыбкой сказала Элис, – ну что же здесь такого. Они оба очень милые, молодые и, как говорит мама, «свободные» люди. А что, разве тебе не нравится Анри?

– Ну… нет, не то чтобы не нравится… просто… Жаннет теперь такая странная, с ней толком не поговорить стало, и он тоже ведет себя странно, и еще мистер Нордваттер…

– А что с ним? – девочка с интересом посмотрела на Томми.

– Ну он тоже рассказал мне сегодня, что был когда-то влюблен, – и Томми кратко пересказал его историю.

– Как это печально, – сказала Элис тихо, – бедный мистер Нордваттер. И он так и не женился потом…

– Не знаю, – пожал плечами Томми, – наверное…

– Так романтично….

Томми покачал головой: вечно девчонки носятся с этим своим «романтично», и замолчал, снова переведя взгляд на листья. Элис тоже молчала, но почему-то казалась Томми немного смущенной.

– А почему эти истории так заинтересовали тебя сегодня? Может быть, ты тоже?..

– Я тоже что? – встрепенулся Томми.

– Ну… тоже… влюблен… – и она уставилась на свои сандалии, продолжая болтать ногами.

«То есть как, влюблен? Вот как они?» – Томми посмотрел на Элис, на румянец на ее щеках, кудряшки возле ушей, длинную шею. Ему вдруг стало неловко сидеть вот так рядом с ней, хотя всегда она была ему другом… С ней он мог затеять любую проделку, о чем угодно поговорить. И вот теперь ему вдруг совсем расхотелось говорить с Элис. И он молчал, и она тоже молчала. Потом сказала как-то грустно:

– Ну ладно, наверное, мне уже пора…

Томми же вместо того, чтобы обрадоваться, что она не продолжает неприятный ему разговор, почему-то снова огорчился. Такая противоречивость в чувствах раздражала его. Ему вдруг захотелось вылить это раздражение на ни в чем не повинную девочку. Но Элис была его лучшим другом, и он удержал себя. Вместо этого он спросил:

– А завтра тебя отпустят посмотреть закат со мной?

Элис вдруг улыбнулась и, сказав, что она постарается отпроситься, стала спускаться с дерева. А Томми почему-то почувствовал себя невероятно счастливым от ее улыбки, хотя девочка и уходила. Он совершенно запутался.

Проводив Элис до дома, Томми бросился бегом к маяку и, забравшись на верхнюю площадку к фонарю, сел у перил и стал ждать закат. Он совершенно забыл, что хотел изучить строение осветительного элемента под толстыми ступенчатыми гранями стекол маячного фонаря.

Волны на море стали сильнее, они накатывали на берег и разбивались о его скалистые отроги. Томми подумал, что он сам сегодня, как море, волна за волной приходят к нему – то волна печали, то волна радости, и он ничего не понимает, только чувствует эти волны внутри, одну за другой, одну за другой…