Алёна Моденская - Покров

– Ты где была?! – мама вышла в прихожую в халате.

– У Дианы, я же говорила.

– А на телефон не судьба ответить?! Я же тебе сказала, чтобы ты до темноты домой пришла!

– Про темноту разговора не было, – пробормотала Василиса, вытаскивая смартфон. Ни одного пропущенного вызова в списке не значилось. Василиса показала маме экран.

– Иди мыть руки и ужинать, – уже спокойнее сказала мама.

– А папа дома?

– Иди, сказала. – Мама развернулась и ушла в кухню, окна которой, конечно же, оказались, плотно занавешены.

Вечером Василиса поставила себе напоминание – перепроверить базу с новыми книгами в библиотеке. Ведь если Наталья Львовна начнёт придираться, обвинять её сына будет нельзя. И правда, какой-то этот Гаврил весь… нелепый, что ли. Наверное, Василиса просто не сразу разобралась, кто нормальный, а кто нет. И поначалу Гаврил ей даже понравился, но теперь вся нескляшность этого белобрысого чудика стала очевидной, особенно после появления мозга в шкатулочке.

Обдумывая план «Б», Василиса внимательно следила за часами на кухне. План «А» – просто отказаться от поездки к бабушке – можно сразу считать неудавшимся. Секундная стрелка потихоньку подползала к двенадцати. Ещё десять секунд – и всё, кастрюльку можно снимать. Идеальный завтрак «яйцо в мешочек» готов. Два больших куриных яйца совершенно одинакового размера (как любит один известный детектив) отправляются в холодную воду.

– А папа? – вяло спросила Василиса, заранее зная, что услышит в ответ.

– Он пока спит, не надо его будить. – Мама, конечно, не обманула ожиданий. После небольшой паузы, хмыкнув, добавила: – Сегодня ведь выходной, пусть поспит подольше, а?

Василиса выдавила кривую улыбку на это мамино как бы жизнерадостное восклицание. Раз уж мама так фальшивит, не нужно, наверное, её разочаровывать.

– Я тут для бабушки новые схемки распечатала, передашь? – Мама стояла спиной к дочери, устраивая яйца в деревянных хохломских подставочках, но всё равно было понятно, что она натянуто улыбается.

– Чтобы она красную шапочку связала? – пробормотала Василиса, глядя, как за окном раскачивались на осеннем ветру гибкие ветви ещё цветущих плетистых роз.

– Что за тон? – Мама со стуком поставила на стол молочник. Понятно, догадалась, что Василиса пойдёт в атаку, и изготовилась. Напала первой.

– Почему я должна ехать? – Всё-таки не стоило так сразу отказываться от плана «А».

– В тысячный раз одно и то же. – Мама закатила глаза. – Бабушке одной скучно, да и по хозяйству надо помочь.

Но Василиса тоже изготовилась и сегодня не собиралась сдаваться.

– По-моему, она прекрасно справляется, даже шустрее, чем ты. Хотя у нас всего-то таунхаус, а у неё целый домина с огородом. И потом, когда мы жили в Добромыслове, ей без меня не было особо скучно, а? Ездили раз в полгода, и нормально было, а теперь вы меня к ней на все выходные ссылаете, и так каждую неделю.

– Что тебе, собственно, не нравится? – Мама деловито заливала кипятком растворимый кофе. – Растяпинск – всё-таки город, пусть небольшой, но там столько всего интересного. Зря, что ли, туда толпы туристов едут? А здесь-то чего делать? Совхоз – он и есть совхоз. Ни тебе театра, ни кафе, ни кино.

– Зачем мы тогда переехали в эту дыру? – пожалуй, Василиса слишком резко выплюнула этот вопрос.

Мама поджала губы и шумно задышала, но потом всё-таки взяла себя в руки и стала аккуратно намазывать масло на тонкий золотистый тост.

– Я же тебе сто раз объясняла…

– Ничего ты мне не объясняла, – уже спокойнее сказала Василиса, поверх масла наваливая на свой тост ещё и рубиновое смородиновое желе.

– Ну, хорошо. Ты же знаешь, у папы на работе случилась неприятность, вот его и перевели сюда. Но начальник местной полиции – это же неплохо, правда? И для меня работа нашлась, врачи всегда нужны, нам и дом выделили, да какой. – Мама, не выпуская тоста из руки, круговым жестом описала просторную кухню (она же столовая) с высоким холодильником и гарнитуром «под дерево». – Не то, что наша квартира в Добромыслове, правда? И свой гараж, и участок.

– А я? – Василиса, глядя в свою чашку, пережёвывала хрустящий тост.

– Ну что тебе опять не нравится? Школа здесь приличная, все учителя есть. И потом – ты же… как это вы там говорите… а вот, топишь, правильно? Топишь за экологию, природу, всё такое. Вон, здесь у половины домов солнечные батареи на крышах. У нас, кстати, тоже. А Добромыслов что? Одна сплошная химия. Дышать нечем.

– Этот свинарник загрязняет окружающую среду хуже, чем все заводы в Добромыслове.

– Не свинарник, а свинокомплекс. Это во-первых. А во– вторых…

– Куда папа по ночам уходит? – Василиса впервые за утро посмотрела маме в лицо. Но у той только глаза забегали.

– Ты поела? Давай, иди собираться. Я со стола уберу.

– Я не поеду, – упрямо заявила Василиса.

– Поедешь, ещё как. И учебники не забудь.

Через десять минут Василиса, так и не увидевшись с отцом, плюхнулась на заднее сиденье машины, устроив рядом рюкзак с книжками. Мама завела мотор гибрида и они выехали из идеально правильного квадратного дворика. За окном замелькали такие же аккуратные домики с разноцветными клумбами, столиками, скамеечками и разноцветными гипсовыми фигурками. Лишь эти немногочисленные предметы садового интерьера отличали одинаковые таунхаусы друг от друга.

Мимо проплыла школа – ухоженная, как картинка с открытки. Чуть дальше – небольшая поликлиника, куда устроилась работать мама, за ней полянка с детской спортивной площадкой, и только потом – дома посёлка Покрышкино, центра Совхоза имени Дзержинского.

Некоторые домики старые, но идеально отремонтированные – разноцветные матовые стены, наличники, блестящие крыши. Другие – перестроенные под европейские коттеджи, везде сады с беседками и бассейнами, спутниковые тарелки и, как верно отметила мама, солнечные батареи.

Единственное обшарпанное здание на всю округу – церковь на отшибе и покосившийся, хотя и недавно покрашенный, домик священника. Василиса слышала, что в Советское время в храме устроили клуб, но когда совхоз пришёл в упадок, его закрыли. Теперь посёлок возродился, а церковь так и стояла с облупившимися стенами, дырявой крышей, из которой росли тонкие берёзки, и длинными чёрными проёмами окон.

Навстречу машине на велосипеде катил тощий блондинистый парень с жидкой бородёнкой и кудрявым хвостиком. Увидев машину, он съехал на обочину и слез со своего старого скрипучего велика. Полы длинной выцветшей рясы застряли в цепочке, так что ему пришлось наклониться и неуклюже их выдернуть. Но он всё равно поднял голову и кивнул в знак приветствия. Мама махнула ладонью в ответ.