Михаил Деревянко - Праздник криптий

Весь день греки, мучимые жаждой, мужественно отражали атаки персидской конницы, а, дождавшись темноты, начали отступление. Тут и вовсе началась неразбериха. Союзники перепутали название и отошли не к Острову, а к Платеям. Павсаний отдал приказ спартанцам двинуться следом, но Амомфарет, командир отряда питанетов, составленный из закалённых в боях воинов, возраст которых перевалил за пятьдесят лет, отказался подчиниться и обвинил наварха в трусости. Питанеты придерживались древних спартанских традиций. Любое отступление они считали позором. К тому же Амомфарет не был осведомлен о решении совета. Совсем не случайно его туда не пригласили. Афиняне, ожидавшие отступления спартанцев, послали глашатая, который стал свидетелем неприглядной ссоры. Амомфарет схватил камень обеими руками и бросил его к ногам Павсания. Этим камнем, заявил начальник отряда питанетов, он подает голос за то, чтобы не бежать от чужеземцев. Павсаний же назвал его «исступленным безумцем».

В итоге, Павсаний с частью спартанцев отошел на 100 стадий к ручью Молоента, где стояло святилище элевсинской Деметры, и стал дожидаться Амомфарета, который только под утро начал отход медленным шагом в такт звукам флейт, ступая в ногу и сохраняя равнение в рядах. Такое отступление «гусиным шагом» не считалось позорным. Афиняне же двинулись к Острову, как было решено на военном совете.

Когда рассвело, вся картина открылась Мардонию. Он возликовал, вознес хвалу богам, не забыв похвалиться перед теми, кто отговаривал его от сражения, и приказал всему войску атаковать разрозненные отряды греков. Полководец персов, уверенный в победе, самолично возглавил наступление. Полчища варваров легко преодолели мелководный Асоп и устремились на спартанцев. Афиняне к тому времени ушли за холмы, а остальные союзники были ещё дальше, возле Платей. Со спартанцами остались лишь тегейцы.

Первыми на пути варваров встали питанеты. Слишком медленно они шли, чтобы успеть соединиться с основными силами. Слишком мало их было. Немногие спартанцы доживали до пятидесяти. Слишком много войн и сражений вела Спарта. Персидский вал всей мощью нахлынул на ветеранов, которые стремительно сомкнули щиты и ощетинились лесом копий. Взыграли флейты. Питанеты запели военный гимн:

Питанеты выдержали первый удар, не отступив ни на шаг. Персы обрушили на спартанцев град стрел и дротиков, теснили конницей, пытаясь разрушить строй фаланги. Ветераны несли большие потери, но стояли несокрушимой стеной. Основные силы спартанцев были невдалеке и могли поддержать ветеранов. Однако, Павсаний не вступал в бой, дожидаясь благоприятных знамений. Он уже послал глашатаев афинянам и союзникам с просьбой о помощи. Афиняне незамедлительно развернули войска, но на их пути встали греки, подвластные персам. Союзники были слишком далеко, чтобы успеть. А персы уже наседали и на основные силы спартанцев, нанося им ощутимый урон. Жрец приносил жертву за жертвой. Павсаний и войско, оставаясь недвижимым, усердно молились. Лишь питанеты, не зная, что Павсаний приносит жертвы, доблестно сражались. Наконец, выпали благоприятные знамения. Спартанская фаланга двинулась навстречу вражескому войску, но было остановлено персами, которые всей мощью навалились на эллинов. Могучие персы наносили по щитам удары, умудрялись выхватывать из фаланг длинные копья и ломали их.

Павсаний с трёхстами всадниками, эфорами и оруженосцами, среди которых находились Аримнест и Малышка, поднялись на холм и оттуда наблюдали за сражением. Ударную мощь персов составлял отборный отряд во главе с Мардонием, который на белом коне, в золотых доспехах и развевающемся пурпуром хитоне яростно нападал на спартанцев, воодушевляя воинов видом, призывами и бесстрашными действиями.

– Пока с ними Мардоний, они будут сражаться, как львы, – глубокомысленно изрёк наварх.

– Ударить бы отсюда! – с горячностью воскликнула Малышка.

Действительно, позиция для атаки была очень выгодная. Персы оттеснили фалангу, и Павсаний с отрядом оказался напротив левого фланга противника.

– Кому? – развел руками полководец. – Все сражаются.

– А мы?

– Вы – моя защита.

– Если персы сомнут фалангу, сможем ли мы тебя спасти?

– Не в этом дело, – смутился Павсаний. – Мардония охраняет тысяча лучших воинов. До него не добраться. Только зря сложите головы.

Эфоры согласно закивали головами.

– Было бы безумием атаковать столь малыми силами, – изрёк Дифрид.

– А ты, Аримнест, что думаешь? – спросил наварх.

Юноша ответил со свойственной ему прямотой и искренностью:

– Лучше умереть за Спарту, чем за Павсания.

Эфоры возмущённо вскинули руки, но наварх решительным жестом остановил их:

– Аримнест прав: другой возможности нет. Надо хотя бы отвлечь персов, чтобы выиграть время для подхода афинян и союзников.

Он повернулся к Аримнесту:

– Боги дают тебе шанс! Вперед!

Горстка всадников рванулась с холма на полчища персов, словно утлое суденышко в бушующий океан. Это были лучшие воины Спарты. Был среди них и Аристодем, мечтавший смыть с себя бесчестие Фермипол. Одни их имена наводили ужас на врагов. Впрочем, вначале персы не обратили на них никакого внимания, так как в пылу сражения приняли за своих. У греков почти не было конницы, и варвары посчитали, что это один из их отрядов.

Эллины, как нож в масло, вонзились в персов. Вперёд вырвался Аристодем, исступленно круша всё подряд. Легковооружённые персы расступались, прикрываясь плетёными щитами, которые были слабой защитой, и ничего не могли противопоставить удару тяжёлых всадников. Как выпущенная из лука стрела, отряд спартанцев летел к Мардонию, который, увлёкшись атакой на фалангу, не замечал надвигающейся опасности. Зато её заметили телохранители и плотной стеной сомкнули коней. Туча дротиков понеслась на спартанцев, усеяв тело Аристодема десятками ран. Даже мертвый, он продолжал держаться в седле, врезавшись на полном скаку в персидских всадников и нарушив их ряды. Этим воспользовались спартанцы, чтобы вступить в ближний бой. Нанося удары короткими мечами, они, как туннель, прорубали дорогу к Мардонию. Однако, на месте павших персов, тут же возникали новые, подобно лернейской гидре. Легковооружённые воины, оставшиеся позади персов, опомнились и осыпали отважный отряд градом стрел. Малышка и другие оруженосцы прикрывали спартанцев щитами, но и сами падали сражённые один за другим. Отряд таял на глазах, но все же продвигался к Мардонию. Наконец, сам полководец заметил спартанцев и двинулся им навстречу. Писидоний метнул в него дротик, который со звоном ударившись о золотвые доспехи, отскочил от него словно щепка. Мардоний, полностью закрытый бронёй, был неуязвим. Его невозможно было взять ни копьями, ни стрелами, ни мечами. Несколько дней назад в похожих доспехах сражался перс Масистий. Даже окруженный со всех сторон афинянами и с сброшенный с коня, он продолжал сражаться, пока кто-то не догадался поразить его в глаза. А Посидоний уже был сражён десятками выпущенных в него стрел. К тому времени персы со всех сторон окружили отважный отряд, поражая одного воина за другим. Когда до Мардония оставалось несколько локтей, в живых оставались Аримнест, Малышка и несколько истекающих кровью спартанцев. Мардоний властным жестом остановил расправу. Он понимал, для чего на такой риск пошли спартанцы, и решил принять вызов. Его победа ещё больше поднимет боевой дух воинов.