Наталья Максимова - Нева и янтарный дельфин

Но вода все равно манила Неву. Она любила слушать вздохи и перешептывания дырчатых камней на пирсе в такт волнам – шипение и свист от движения воды между камней и внутри них. И точно знала – там под водой полно невиданных чудес, загадочных обитателей достойных знакомства и уникальных пейзажей. А как здорово было бы в изнуряющий южный зной с диким кличем с размаху приземлиться в эту прохладную пузырчатую синь у рифов! Погрузиться в прохладу глубже, очертив руками круг вокруг себя и потом с силой одним движением ног в такт потоку вынырнуть на поверхность… Однако это было и страшно, Нева боялась, что вдруг вода не отпустит ее на этот раз, потому не заходила дальше мелководья. Пару раз на поверку вода уже оказывалась недружелюбной и горькой, норовила попасть в нос и прервать дыхание до болезненного кашля. Нева слишком точно помнила, как не слушаются ноги и руки, и быстро накатывается усталость, сбивается дыхание, и наступает паника от невозможности изменить хоть что-то.

Когда за этот странный для других страх ее дразнили друзья, она сначала обижалась, но потом поняла – страх у каждого свой, как особенная черта характера, которую многие пытаются скрыть, она не скрывала и ей быстро стали безразличны сравнения и глупые шутки. Почти. Еще помогало остаться одной – укатить в поля на старом велосипеде брата, туда где крапива и заливные луга приторно-желтых цветов. Ирония была лишь в том, что разгоняясь до максимальной скорости, Нева совершенно не умела тормозить. Теоретически она знала, как это делается, но почему-то все равно автоматически спрыгивала невзирая на скорость. Даже отчетливый шрам на левом колене, оставленный дорожными камнями в одно из таких экстренных приземлений ничему не смог ее научить, только напоминал о моменте этого стремительного движения…

В грустные дни Нева любила уезжать к прабабушке в соседний ещё более крошечный городок на холме. Хорошо было долго-долго крутить скрипучие педали далеко-далеко по пыльным терракотовым дорогам, дымчато-красным с зелёным контуром высокой травы. Туда, где оливковые рощи с ещё горькими неспелыми ягодами, еще зеленые сливы и гроздья киви вдоль обочин, да бесконечно разлинованные страницы виноградных полей с контрапунктами розовых кустов. Их хрупкая красота первая принимала на себя удары судьбы в виде засухи или нашествия вредителей… Туда, где стоят в роще как забытые и полуразрушенные конобы, так и внезапно оживлённые в этой глуши популярнейшие и полнейшие рестораны – посреди чиста поля, нужно только точно знать маршрут и, желательно, самого хозяина. Она порой любила свернуть чуть пораньше нужного поворота и оказаться на высоком холме на площадке старинного и уже давно необитаемого городка, в живом средневековье с домами из камня и рассохшегося на солнце известняка. Встать на кромку земли у высокой травы и под безудержный стрекот цикад смотреть вдаль – на море и закат, едва угадываемые внизу белёсые солины, кажущиеся смазанным миражом. Наверху на холме было уже заметно прохладно и зябко, вершину продували все ветра, и хотя внизу был зной, тут – морская свежесть. Поёжившись на ветру Нева снова садилась на велосипед и теперь уже ехала до точки назначения.

Прабабушка Вея жила в небольшом старом доме, уставленном антикварной как теперь принято считать мебелью. Старые фамильные вещи, сохранившиеся со времен ее молодости. Скромная по сути своей обстановка – комод, бюро, платяной шкаф, кровать да круглый стол – ничего лишнего. Старое потемневшее от времени дерево, обретшее с годами трещины и дополнительное обаяние. Кружевные салфетки ручной работы, вазы из цветного стекла с полевыми цветами. Всегдашний аромат действующей печи.

Разменяв первую сотню лет – а ей было 103 – прабабушка не утратила живости ума и чувства юмора, ее густо-карие глаза были полны лукавого тепла, а голос тих и всегда спокоен. Она была невысокого роста, сухонькая, но все еще сильная, зачесывала назад в пучок уже довольно редкие волосы и не расставалась с обручальным кольцом, хотя и похоронила мужа более двадцати лет назад. Это была, пожалуй, ее единственная старческая слабость, или наоборот – сила. Она забывала про его уход и частенько волнуясь ждала – «где же мой Никола, когда придет?» Ее никто не решался расстроить в этом ожидании, а потом она вспоминала, что Николы давно с ней нет, тихо сидела смотря перед собой… и дальше погружалась в дела. Она часто увлеченно рассказывала, какой чудесной парой они были – судьба их сложилась счастливо, хоть и легкой жизнь не была никогда. Дети, быт, трудности и моменты радости – все всегда вместе. И даже их дни рождения приходились на один из октябрьских дней и носили они по стечению обстоятельств одинаковую фамилию. Трогательная длинная история семейного счастья, пронесенная через годы.

За 103 года у прабабушки накопилась масса историй и опыта, но оттого с годами жизнь не стала казаться ей скучней – душой она была молода, интересовалась всем вокруг, дивно готовила по праздникам и любила принимать гостей, тем более – правнуков. Порой им достаточно было заехать на скромный обед, привезти свежую выпечку – прабабушка любила теплый хлеб, – рассказать новости чуть большего их городка, просто посидеть рядом с ней. И тучи над головами будто рассеивались сами собой.

Всю жизнь прабабушка Вея проработала детским доктором в местной городской больнице – не самая простая и легкая профессия, но она пронесла это внимание, такт и терпение сквозь всю свою жизнь. Она умела внимательно наблюдать, задавать нужные вопросы и предлагать ответы тогда, когда близким сложно было облечь проблемы в слова. Всегда безупречно тонко и с тактом. Если внуки-правнуки приезжали без предупреждения, то она кормила всех детей просто и вкусно – хлеб с оливковым маслом и неровно нарезанные разномастные тугие помидоры, истекающие островатым соком, да запеченная местная рыба из маленькой пешерии неподалеку. А за трапезой молча слушала их рассказы, гладя сухой морщинистой рукой в старом неснимаемом серебряном перстне и обручальном кольце по выгоревшим головам. Она не особо любила давать советы – ее мудрость чаще была облечена в форму притч и историй. Да и молчать с ней было как-то особенно хорошо. Потому-то Неве и нравилось проводить время с прабабушкой за самыми будничными разговорами, делами по дому или готовкой.

Детский бизнес Невы не ограничивался продажей ракушек. Море завораживало ее и свои ощущения она выплескивала на акварельные картинки – получалось отлично. Бирюзовая синь утра и лиловые закаты, небрежно обозначенные тонким грифельным росчерком портовые лодки и шпиль главной городской башни проступали на плотной бумаге. Готовые картинки крепились на специальный картон с подписью «Нева и Рони», и вечером на площади продавались туристам. Спрос был. Но однажды то ли из зависти, то ли от плохого настроения кто-то из детей назвал Неву просто дурочкой с детскими каракулями. Ей стало очень обидно. Не так-то просто ведь рисовать это самое море – манящее и пугающее, да и продавать свои работы, тренируя английский язык общением с туристами, тоже требовало сил. Она расплакалась и уехала к прабабушке. Та тихо выслушала и рассказала историю про неких неведомых монахов, обитавших где-то далеко на Востоке. Монахи вели аскетичный образ жизни, предполагавший обет тишины, у них не было никакой собственности, кроме их одежд, а есть они могли лишь раз в сутки, да и то, что жертвовали им местные жители – простой рис да овощи. Монахи странствовали по городам, и в одном из таких поселений местные жители принесли им в дар еду, те поблагодарив поели и отправились дальше. Но в другом городе их ждали не столь благосклонные люди, они принесли им в дар помои, желая чтобы монахи поскорей убрались вместе со своим тихим учением. Однако монахи поблагодарили их и за эти дары, но объяснили, что в этот день уже принимали пищу и большего им брать не положено. Недовольные горожане вынуждены были убраться восвояси вместе со своими дурно пахнущими дарами… Нева поняла, что принимать или не принимать дар, отношение или эмоцию – ее выбор, и она может отказаться от любых неблагоприятных подношений, оставив их самим дарителям. Ведь то, что кто-то думает или приносит, является лишь его личной реальностью, а своей она вправе распоряжаться так, как именно ей кажется правильным…