Лина Сеген - Слезы уснувшей вечности

Лейла не обращала внимания на кровожадную ауру, направленную прямо на нее. Она ощущала непередаваемое наслаждение, видя, как лицо короля исказилось от сдерживаемых эмоций. А эти глаза! Как же они прекрасны, неистово горящие яростным пламенем. Усмехнувшись, девушка перевела задумчивый взгляд на голубое бескрайнее небо. Сейчас очень хотелось взлететь и пронестись над синим морем, ощущая непокорные потоки ветра, обдувающие лицо, плечи и все до чего смогут дотянуться.

Рука коснулась широкой ленты холодного металла, плотно обхватывающей плечо. Пальцы царапнули поверхность, но сорвать оковы не смогли.

Несколько недель назад Саргон пришел в комнату, служившую тюрьмой для Лейлы и, не принимая отказов, нацепил браслет на тонкое плечо. Сама девушка не особо-то и сопротивлялась, так как данный ограничитель магии помогал ей оборвать на время связь с духами природы, а также скрыться от магов Астарты. Но все же, даже понимая всю полезность «подарка», само ее существо восставало против подобного. Словно собака, на которую надели ошейник и посадили на цепь. Хотя и до этого момента она мало отличалась от пса на привязи. Но даже тогда в ее распоряжении была магия. А что сейчас? Ничего…

Одна золотая клетка сменилась другой, но более маленькой.

Внимательно наблюдая за любыми неосторожными и неосмысленными движениями и взглядами девушки, Саргон пытался понять, о чем та думает и как поступить с ней дальше. Остальные наверняка потребуют запереть ее в темнице во избежание подобных ситуаций. И будут абсолютно правы. Невозможно предугадать, что в следующую минуту выкинет Лейла, и насколько разрушительны будут ее действия.

И все же этой несносной девчонке удалось сильнее разжечь в короле любопытство в тот самый дунь в темнице Мунлайта. Было столько непонятных моментов и ситуаций, на которые Саргону требовались ответы. Да и действия Лейлы порой невозможно объяснить логично, что вызывало сомнения и снова вопросы без ответов.

Помимо этого, ей все еще требовалась медицинская помощь. Двигалась она с трудом, иногда не могла сфокусировать взгляд на чем-либо, а руки периодически мелко дрожали, из-за чего были разбиты уже несколько чашек. И раны на теле не до конца зажили. Сейчас она, конечно, перестала быть похожа на мумию, но все же бинты опоясывали большую часть тела.

Саргон не переставал удивляться, как с такими ранами Лейла смогла так быстро встать на ноги, да еще сбежать из дворца. Видимо охрана и правда обленилась из-за отсутствия подобной работы столь долгое время. За последние годы жители Аревии почти перестали бояться нападений и внезапных атак. «Что ж, им всем не помешают усиленные тренировки» , – мысленно решил король.

– Хватит меня разглядывать, – голос Лейлы был спокойным и немного холодным. Саргон впервые слышал такие интонации от нее. Это было неожиданно.

– Зачем ты сунулась на рынок? Там много людей. Местных и приезжих.

– Какая тебе разница? – ответ прозвучал немного грубее, чем хотелось.

– Ты же эмпат? Разве эмпатам не тяжело находиться в столь оживленных местах? – Саргон сделал вид, что не заметил грубости.

– С чего такие выводы? – она лениво перевела безразличный взгляд на мужчину. – Интуиция?

– Сколько бы раз мы не встречались, ты всегда держалась ото всех на расстоянии. Но причину подобного я понял лишь после слов Аллара. Именно он пришел к такому выводу первым.

– Как он догадался?

– По действиям валар.

– А он не плох. Рэмит-целитель хорошо знает свое дело. Надо впредь держаться от него подальше.

Лейла терпеть не могла эту свою особенность. Эмпатия была для нее непосильной ношей. Из-за нее она не только переживала сильные всплески чужих эмоций, но и таким образом общалась с валар. Это была ее обязанность, от которой хочешь, не хочешь, а избавиться невозможно. Она слышала их голоса, видела передаваемые образы, чувствовала все, что чувствовали валар. Отгородиться от этого тоже не получалось. Валар не останавливала ни магия, ни бетонные стены. Приходилось лишь стискивать челюсти от бессилия и невозможности что-то исправить.

– Каково это быть эмпатом? – Саргон встретил удивленный взгляд Лейлы.

– Тебе-то какая разница?

– Хочу узнать, как воспринимаешь мир – ты.

– Обычно я его воспринимаю, – удивление сменилось настороженностью.

– И все же, какого это? – но Саргон на это не обращал внимания, настаивая на своем.

– Я ничего тебе рассказывать не буду, пока не услышу причину, – ее прямой взгляд словно смотрел в душу.

– Когда-то мне сказали, что моя мать была эмпатом. У нее ничего не было. Ни титула, ни семьи, ни друзей. Она старалась держаться вдали от других людей. И только моего отца она смогла принять. Но когда младший брат короля представил эту женщину в роли своей невесты, будущей супруги и матери его детей, о ней поползло множество неприятных слухов. Ей становилось все хуже и хуже от нахождения в стенах дворца. И мой отец решился отказаться от своего статуса и перебраться в другую страну. И с тех самых пор, как довелось услышать эту историю, мне всегда хотелось понять, как же на самом деле живется эмпатам.

Лейла долго смотрела сквозь Саргона. Пыталась ли она найти хоть крупицу лжи? Или может придумывала причину для отказа?

– Я не знаю, что чувствовала твоя мать. Моя и ее эмпатия в корне отличаются друг от друга.

Напряженность ушла с лица Лейлы. Она прикрыла глаза и неожиданно улыбнулась. Качнула головой и еще раз украдкой взглянула сквозь короля.

– Думаю тебе будет проще понять проведи я аналогию с морем. Твое сознание – это маленький остров. Сидя на нем, ты осознаешь себя и переживаешь только свои чувства. А все остальные эмоции вокруг тебя – это море. В спокойном обычном состоянии оно покрыто рябью. Ты можешь смотреть, можешь коснуться, чтобы почувствовать, а можешь погрузиться с головой, дабы в полной мере ощутить чужие эмоции и понять. А еще можешь закрыть глаза и отгородиться ото всего. Но есть другое состояние этого моря. Оно сравнимо со штормом. К примеру, во время эмоционального всплеска. Когда это происходит у одного человека, то шторм проходит мимо твоего островка. Но если у толпы, то огромные волны так и норовят тебя смыть в бушующую воду, и остается только изо всех сил цепляться за сушу, стараясь удержаться на месте.

– А если все же смоет?

– Тогда ты навеки потеряешь самого себя и больше никогда не сможешь вернуться.

– Спасибо за рассказ, – король надолго погрузился в раздумья. А потом сказал тоном, не терпящим возражений:

– Возвращаемся.

Красные глаза ярко вспыхнули от негодования, но спустя мгновение, погасли. Она ненавидела, когда ей приказывали. Но сейчас физическое состояние оставляло желать лучшего, и моральное далеко не ушло. Лейла была слаба. Конечно же, очень хотелось вступить в бой с этим эгоистичным королем, но слабое раненное тело, лишенное магии, не позволит насладиться битвой. А проигрывать она ненавидела. Хотя, что проиграть в бою, что добровольно подчиниться, для Лейлы это было почти равнозначно. Но для того чтобы стать свободной, она сможет еще немного потерпеть, засунув гордость подальше. А потом, добившись своей цели, отомстит всем, кто посмел ее унизить. Каждый получит по заслугам.