Дмитрий Шахов - Девочка, которая знает, брать ли сегодня зонтик

Рядом с Коулом сидел Гвен Шлосс, куратор по делам общин. Корпуса у него не было, Гвен служил точкой общения между центральными службами Ордена и сотнями общин новусов, раскиданных по всему миру. Рядом с Гвеном разместился, погруженный в свои мысли Сесил Дрого, куратор Дипломатического корпуса. Дипломаты имели высокую степень автономии в Ордене, поэтому должность Дрого была синекурной, а влияние его в Совете ничтожным. Замыкала стол с их стороны куратор по делам образования темнокожая новус из Америки Дениз Робертс. Со стороны Коштану и Синковски сидели куратор по делам финансов, куратор по эфирным вопросам и куратор по делам торговли и промышленности. Когда-то давно финансы и торговлю курировал один новус, а про эфир никто не догадывался. Но с появлением "Новус Инкорпорейтид" пришлось выделить старые активы в отдельное ведение, а потом назрела необходимость и как-то регулировать новый вид связи и трансляций.

Совет не занимался управлением Орденом, уделяя внимание лишь политическим вопросам. На первый взгляд постороннему могло показаться, что у членов совета не было прямой власти. На деле же никто не осмеливался ослушаться их рекомендаций, тем более, если они были приняты и озвучены коллегиально.

Алексия искренне рассчитывала на то, что ей в недалеком будущем удастся занять пост председателя. Она шла к этой должности всю жизнь, сквозь боль и лишения, преодолевая незаслуженные обвинения и эхо грязной славы своего предка. Но пока на троне Альфред, старый милый дедушка Альфред, которого так любят рядовые новусы, это так и оставалось несбыточной мечтой.

Разговор от обычных дел вроде обсуждения текущих отношений с рядом правительств человеческих государств неожиданно свернул к покушению на дочь Алексии. Она даже сама не поняла, как это произошло. В повестке этот вопрос не стоял, но Эрвил Коштану, отвечающий за курирование Корпуса защиты, сообщил об инциденте, а Альфред неожиданно развил тему, поинтересовавшись деталями. Алексия была крайне смущена и недовольна, но показать это не смела.

– Ренегаты напали, говоришь, – сказал Альфред.

– Да, ренегаты. Сегодня утром боевая группа навестила дом и ничего не обнаружила, но отчет агентов, изъявших дочь Саманты, однозначно говорит, что это были ренегаты. Шестеро погибших.

– А не может это быть очередной провокацией Олимпа? – Задумчиво бросил председатель. С некоторых пор любые действия против новусов казались ему совершенными боевой организацией сапиенсов, которая в свою очередь управлялась могущественным синдикатом, объединяющим несколько десятков владельцев трансатлантических компаний. В способностях новусов они видели угрозу для сложившегося миропорядка, и, в отличие от правительств, не пытались договориться с Орденом, предпочитая сразу атаковать. Не напрямую, опасаясь обострения отношений с власть держащими в странах, где они размещали свои капиталы и производство, а через такие организации как “Олимп” или наемников.

– Не исключено, – неожиданно для Алексии согласился Эрвил. – Все мы знаем, какие способности у внучки нашей уважаемой коллеги, – советник кивнул Алексии. – И знаем, что они раскроются в полной мере не раньше, чем через пять-шесть лет. Но “Олимп” мог захотеть сработать на упреждение.

– Разве мы не можем внедрить кого-то к ним, чтобы знать точно? – Раздраженно хлопнул по столу Коул Аткинсон, самый молодой член совета, куратор транспортной сети. Поговаривали, что он в дальнем родстве с Альфредом, и тот планировал дожить до момента, чтобы передать ему власть.

– Мы можем доверять только новусам и то не всем, – пояснил устало Эрвил. – Значит, высоко в иерархии “Олимпа” нам никак не забраться – на определенном уровне карьеры у них обязательна проверка ДНК. А подкуп сапиенсов дело ненадежное. Так что опираемся только на ту информацию, которую получается извлечь из их захваченных членов.

– Мы можем активировать девочку раньше? – Альфред вопросительно посмотрел на Алексию, а потом перевел взгляд на куратора медицинских исследований Офелию Синковски.

– Мы можем только навредить спешкой, – четко отбивая слова, ответила Алексия.

– Алексия права, – заверила Офелия. – Сейчас девочка может давать только прогнозы на текущий момент. Чтобы она могла смотреть в перспективу, ей нужно освоить немало техник запоминания и сортировки информации. У нее уникальный навык давать ответ без понимания метода решения, столь быстро оно принимается в ее голове, но абсолютно не развитый. Если попробуем заставлять ее двигаться быстрее чем растут ее знания по управлению своим мозгом, рискуем получить психически неуравновешенный экземпляр, который будет выдавать прогнозы случайным образом. Или намеренно сообщать только часть их. Или синдром Грея.

– Но вы же понимаете, что будет, если она попадет в руки наших противников? Что ренегатов, что Олимпа! Да даже любого из правительств сапиенсов! – Завизжал Альфред. – Вы вчера едва это не допустили!

– Несомненно, понимаем, – насколько могла, спокойно ответила Алексия. – Но за девочкой был постоянный присмотр в лице Саманты. А она всегда стоила десятерых. И мы присматривали за самой Самантой.

– Просто чудо, что все обошлось, – выдохнул Альфред и закашлялся. Эрвил подал ему салфетку со стола. – Что теперь будем делать?

– Девочка сейчас в школе, там и останется, – сказала Алексия. – Мы будем наблюдать и помогать ей, прививая любовь к Ордену. И ждать пока она сама раскроется, как оракул.

– Она не совсем оракул, – вставила замечание Офелия. – Строго говоря, это черный ящик, органический компьютер по расчету вероятностей.

– Результат один, – прервала ее Алексия. – Мы будем знать наше будущее.

За столом установилось молчание. Словно все старались предугадать то самое будущее, которая должна была для них увидеть спустя годы девочка Мэри, гибрид новуса и сапиенса. Навык прогнозирования за все известное время существования новусов встречался лишь четырежды. У одного из основателей, который и предсказал основные этапы развития Ордена до сегодняшних дней, но он умер несколько столетий назад. У женщины с рыжими волосами, чье имя было утеряно, она погибла на костре инквизиции, а до того уверенно гадала монархам, из-за распрей которых и была в итоге казнена. Третий случай произошел совсем недавно – мальчик по имени Грей. Никто не знал его родителей. Корпус изыскателей нашел Грея в рабстве у цыган. Мальчик по мельчайшим увиденным деталям мог рассказать своим клиентам что их ждет в ближайшее время. Агенты освободили его и доставили в Дом-под-горой, где развитие способностей решили ускорить. Но перестарались: мальчик вместо прогнозов начал рисовать на стенах бабочек. Была ли то маска или он на самом деле сошел с ума, понять до сих пор не удалось. Грея держали взаперти в одной из камер Каземата – секретной тюрьмы Корпуса защиты, где все стены он то разукрашивал порхающими бабочками, то стирал их, чтобы начать рисовать заново. И Мэри – четвертая и единственная, кто мог ответить на вопросы о будущем.