Михаил Самарский - Лабрадор Трисон путешествует по свету (сборник)

– Хм… – Толик задумался. – Я как-то об этом и не подумал.

– Она ведь сразу что-то заподозрит, – продолжил я так, словно говорил уже с живым человеком. – Подумает, мы с Борей что-то мутим, чтобы обмануть её с наследством. Врубаешься?

– Да понял, понял я. А что придумать? Может, украсть? – предложил Брынза.

– Ты совсем спятил в своём отстойнике, – усмехнулся я и вдруг неожиданно для себя самого спросил: – Толян, а тебя куда там определили – в ад или рай?

– Какой ад, какой рай? – рассмеялся Толик. – Тут одна контора. Просто грешники в одном месте тусуются, а праведники – в другом. Если грешник исправляется, его переводят к праведникам. Но мне посоветовали в рай не соваться. Здесь с грешниками полегче. В рай мобилу не пронесёшь, там все правильные – сразу сдадут старшему.

– Так а чем же отличается ваше общежи… хм… общежитие от правильного?

– Ну, тут карантин нужно пройти, где я сейчас и нахожусь. Это и есть отстойник.

– И что там проверяют? – насторожённо спросил я.

– Да всякую ерунду спрашивают: намерен ли в дальнейшем пересмотреть своё поведение? Хочу ли снова на грешную землю? И так далее…

– И что? Ты отказался? Ты не хочешь вернуться?

– А зачем? Ещё неизвестно, кем они меня туда возвратят. В том-то тут вся и фишка, что в раю ты всегда будешь человеком. Вечно! Понимаешь? А из ада за нарушение режима тебя могут возвратить на землю, но уже кем угодно, только не человеком. Шанс родиться человеком бог даёт только один раз. Понял? Тут всё продумано!

– А кем же могут возвратить? – опешил я.

– Могут собакой, кошкой, а могут и гусеницей зелёной. Иными словами, любой тварью, да хоть микробом каким-нибудь или мухой навозной.

– Ну тогда тем более нужно в рай перебираться, чтобы не влипнуть по полной.

– Нет, Лёша, чтобы тебя обратно на землю отправили, здесь нужно так набузить… я не собираюсь жить отморозком. Мелкие нарушения не в счёт. Мы и так все грешники. Что с нас взять? На нас смотрят сквозь пальцы. И всё-таки что-то нужно придумать с ноутбуком. Или я тут со скуки помру.

– Так ты уже и так умер, – рассмеялся я, – куда ещё больше.

– Не ехидничай, – буркнул Толян, – давай подумаем, как ноутбук мне передать.

– Может, новый купить?

– Да зачем мне новый? В том у меня целый фото- и видеоархив. Что я с новым буду делать? Смотреть на него?

– Ой, Толик, даже не знаю. Но разговаривать на эту тему с Машкой я не могу. Ты хочешь, чтобы меня в психушку упекли? А красть тем более не хочется, так недолго и до тюрьмы дойти. Кто мне поверит, что ты звонил и просил комп на тот свет передать?

– Блин, что же делать? – Толик надолго замолчал.

– Может, оставить эту затею? – предложил я через несколько минут.

– Легко тебе говорить, а мне хочется иногда на своих посмотреть…

– А что на них смотреть? Мы все там будем. Потерпи, свидимся…

– Ты же знаешь, я как втемяшу себе в голову что-нибудь…

И вдруг в трубке раздался посторонний голос. Кто-то спросил: «Покойный Брынцалин?» – «Да, я!» – ответил Толян. – «Кто вам позволил сюда пронести мобильный телефон?» – строго спросил чужой голос. – «Да я… это… случайно. Кто-то в гроб положил, когда хоронили…» – стал оправдываться Толик. – «И вы уже звонили в прежнюю жизнь?» – закричал, видимо, небесный надзиратель. – «Да, пару раз! Простите ради бога!» – ответил Толик. – «Ах ты бессовестный! Совсем уже обнаглели! На том свете грешили-грешили и тут за своё? – ещё громче закричал незнакомый голос. – У нас это самый страшный проступок! Вы лишаетесь права присутствовать на этом свете! Вон отсюда! Обратно на Землю! Мухой!»

В телефоне что-то зажужжало. Я от страха зажмурил глаза. И вдруг почувствовал, что мне кто-то сел на нос. Я открыл глаза и увидел муху. С размаху ударил себя по лицу. Муха упала на пол и замерла. Я сполз с кресла и заплакал:

– Толик, это ты? Толик, прости меня! Я нечаянно, друг…

У двери раздалось чьё-то покашливание. Я обернулся, позади меня стояла Валька-секретарша.

– Алексей Игоревич, что с Вами? Вам плохо? Может, скорую вызвать?

– Нет, Валюша, – выдохнул я, – мне хорошо. Мне очень хорошо.

Как только Григорий закончил читать, Юрий громко рассмеялся.

– А ты молодчина, Гриша! – похвалил он рассказчика. – Мне понравилось. Особенно концовка. Самобытно. Пишешь хорошо, легко.

– Спасибо, – поблагодарил Григорий и довольно улыбнулся. – Ну вот в таком стиле сочиняю истории, описываю происшествия, недоразумения, но, конечно, в каждый рассказ вкладываю кое-какой тайный смысл, читатель разберётся.

– Отлично, подготовь мне рукопись, я полечу в Россию, передам коллегам. Только сразу предупреждаю, – Юрий указал на слегка помятые листы, – вот это не пойдёт. Переводи в цифру, записывай на флешку или скинь мне на электронную почту. Никаких бумаг. Завязывай ты с этой бюрократией. Я эту макулатуру ненавижу.

– Всё сделаю, – заверил Григорий.

– Прекрасно! – заключил Юрий и громко объявил: – Господа, шашлык готов! Готовимся к трапезе!

Поужинал в тот вечер я славно. Давно не испытывал такого удовольствия. Юрий оказался отменным поваром. И предусмотрительным. Мне, например, он мясцо немного недожарил. Понимает, что к чему. Сырое мясо я не очень люблю, но слегка непрожаренное – это в самый раз, это для меня. Когда подавали к столу, пришёл и отец Игис. Юра говорил с ним на местном языке.

– Ты хоть переводи, о чём они, – обратился я к Чанге.

– А зачем тебе? – рассмеялась обезьяна.

– Ну любопытно же, – нахмурился я. – Слышу имя своё. Наверное, обо мне что-то говорят?

– О тебе, о тебе! – подтвердила Чанга.

– И что? – снова спросил я.

– Да ничего интересного! – ответила Чанга.

– Ну ты зануда, обезьяна! – возмутился я. – Ну-ка переводи.

– А что переводить-то? Ну рассказывает папаша Игис, как тебя чуть в питомнике не укокошили.

– Ой, – вздрогнул я. – Ну и шуточки у тебя, Чанга.

– Да какие уж тут шуточки, – усмехнулась подружка, – скажи спасибо отцу Игис за то, что догадался, где тебя искать. А то сейчас не пикник бы у нас тут был, а поминки по лабрадору.

– Ух, язва!

Пока мы болтали с Чангой, произошло неожиданное и одновременно приятное событие. Оказывается, Юра рассказал Игис о моём имени. Она подошла ко мне и так смешно произнесла:

– Трей… Трей-сон?

– Ав-ав! – радостно запрыгал я. – Ав-ав!

Ну наконец-то!

– Трейсон, – повторила Игис и, обняв меня, затараторила: – Бурум, бурум Трейсон, бурум, бурум!

Хотя я и без перевода догадался, что слово «бурум» означает что-то хорошее, всё же спросил у Чанги:

– Что за «бурум»?

Чанга закатила глаза, хмыкнула, отвернулась и ехидно произнесла:

– «Любимый»!

– Чанга, – подошёл я к подруге и заглянул ей в глаза, – скажи честно, ты на меня обиделась?